Я подошел к окну и обрадовался – оно открывалось. Сопя от напряжения, я выбрался во двор и заметил у подъезда клиники стройного мужчину лет пятидесяти. На его лице было выражение детского недоумения.
– Молодой человек, – окликнул меня незнакомец, когда я двинулся мимо него к парковке. – Можете прочитать, что там написано?
Я взглянул на стену и увидел лист ватмана с текстом: «Коллектив клиники приносит глубочайшее соболезнование друзьям, родственникам и пациентам доктора Леонида Марковича Горелова в связи с кончиной доктора Леонида Марковича Горелова, которая случилась из-за смерти Леонида Марковича Горелова сегодня в аварии, в которую попал Леонид Маркович Горелов. Вечная память Леониду Марковичу Горелову. Марк Леонидович Горелов навсегда останется в наших сердцах. Ура! Безутешный коллектив клиники в составе как медицинского, так и административного персонала. Желающие оказать материальную помощь могут оказать материальную помощь с помощью кружки. Хорошего вам дня!»
– Вы тоже это видите? – прошептал незнакомец.
– Да, – кивнул я. – Немного странно написано. Тексту явно нужна правка редактора. И имя покойного они один раз неправильно указали.
– Но Леонид Маркович жив! И это я, – заметил мой собеседник. – А Марк Леонидович, который также упоминается в тексте, мой отец, и он тоже пребывает в добром здравии. Сегодня первое апреля?
Я не успел ничего сказать. Из поликлиники вышла девушка-администратор, неся табуретку и нечто вроде аквариума. Горелов поспешил к ней.
– Светлана, разрешите вам помочь.
– Спасибо, Ленечка, – кокетливо стрельнула глазами девица. – А нас форс-мажорец!
Она поставила табуретку, водрузила на нее аквариум и сунула в горло банки палку, на конце которой была табличка: «Милосердная помощь от всех желающих на похороны Леонида Марковича Горелова». Полюбовавшись на дело своих рук, красавица обратилась к врачу:
– Леня, ты, наверное, пока не в курсе. Горелов-то наш, как всегда, набухался, сел на свой мотоцикл, влетел в грузовик с мороженым, дверь ему разбил, эскимо по всей трассе раскидано…
– Света, – остановил красотку доктор, – это же я.
Администратор заморгала.
– Кто – я?
– Я, Горелов, – уточнил врач.
– Горелов… – растерянно повторила глупышка и заорала: – А-а-а-а! Леся, скорей беги к Алевтине в буфет, у нее на кухне икона висит, чтобы никто из клиентов стряпней повара не отравился. Тащи ее сюда! А-а-а-а! Привидение! Призрак!
Продолжая вопить, Светлана ринулась назад в клинику.
– У меня нет мотоцикла, – неожиданно начал оправдываться Горелов, – и водку я не пью, на машине езжу аккуратно. Что происходит?
На крыльцо высыпала орда народа.
– Вот он! – заорал кто-то. – Леонид, ты живой?
Люди обступили растерянного врача, а я, воспользовавшись суматохой, живо сел в автомобиль и был таков.
Вот вам механизм распространения сплетен. Я пришел в клинику и, услышав на рецепшен, что врач, к которому меня записали, не может принять пациента, наиглупейшим образом съехидничал: «Леонид Маркович умер?» Я хотел, услышав в ответ «Нет», пошутить: «Доктор, если он жив, не имеет права отменить прием». Но служащая принялась кричать о кончине врача, не слушая моих заверений, что я просто пошутил. И вот следствие: безумное объявление о кончине доктора. Может, надо вернуться и извиниться перед Гореловым? Я быстро подавил это желание, выехал на проспект и схватился за мобильный.
– Иван Павлович, академик ничего не нашел у Демьянки, – печально сообщил Борис, – предлагает просто удалить хвост, раз тот причиняет псине неприятности. Нет органа – нет проблемы.
– Отличная идея, – хмыкнул я. – Ее можно развить: стреляет в ухе? Долой его! Зачем лечить отит, когда можно отчекрыжить орган слуха?
– Ушная раковина нам, конечно, нужна, но и после ее удаления слух сохраняется, – завел Борис и осекся. – Ох, простите за неуместное замечание. Должен сказать, что светило выглядело немного странно.
– Мне сегодня тоже встретился довольно странный врач. Причем он был академик, психиатр, – развеселился я. – По его диагнозу, Борис, вы сотрудничаете с латентным серийным маньяком. А еще я попал впросак: принял академика за женщину, но тот оказался мужчиной.
– Некоторые дамы так одеваются, что трудно определить их половую принадлежность, – утешил меня секретарь. – Брюки, безразмерный свитер, кожаная куртка… Может, джинсы и удобная вещь, но хочется видеть женщин в красивых платьях. Не обращайте внимания на того, кто вас в серийные убийцы записал, зато вы с блеском прошли фейс-контроль у Людмилы Олеговны Грибановой, некогда отзывавшейся на кличку Лошадь. Я ей дозвонился, и она согласилась с вами встретиться.
– Отлично, – обрадовался я.
– Иван Павлович, актриса слегка чудаковата, – предостерег меня секретарь. – Я, каюсь, приврал. Сказал, что являюсь заместителем главного редактора интернет-портала «Сериал для всех», попросил Грибанову дать нам интервью.
– И она сразу согласилась? – поразился я.
– Нет, – возразил помощник, – не так просто. Прежде чем дать ответ, Людмила Олеговна попросила прислать ваши фото, современные, за этот год.
– Сейчас январь, – удивился я, – новых снимков пока нет.
– Так я и сказал, – засмеялся Борис. – Она не стала возражать: «О’кей, сбросьте на почту все, что есть за прошлые двенадцать месяцев, и подробную биографию вашего журналиста». Я так и поступил. Минут десять назад актриса перезвонила с вопросом: «Подушкин частный детектив? Я выяснила, что он владелец агентства». И что прикажете мне делать?
– Раз меня допустили до разговора, значит, вы сумели выкрутиться. Что придумали? – заинтересовался я.
Борис засмеялся.
– Я пустился во все тяжкие, нагромоздил ложь на ложь. Сообщил Грибановой, что господин Подушкин действительно владеет конторой, что он бонвиван, жуир, в придачу еще и писатель, хочет написать о ней книгу, считая ее великой актрисой. И дамочка согласилась. Вам велено явиться к ней домой в поселок Раткино через полтора часа.
– Надеюсь, успею, – озаботился я, – на дороге чудовищная пробка.
– Людмила Олеговна обожает белые розы на длинных стеблях, пирожные из кафе «Андре» и своих собак, – проинструктировал меня Борис. – Она любвеобильна, несмотря на возраст, и постоянно заводит романы. Все ее кавалеры высокого роста, стройные, темноволосые, из хороших семей. Материальное положение избранника Грибанову не волнует. Принцы сердца актрисы меняются с калейдоскопической скоростью, более трех месяцев не продержался никто. Иван Павлович, я думаю, фотографию она запросила, чтобы изучить вашу внешность. Будьте осторожны! Людмила Олеговна имеет славу пожирательницы мужчин, видно, в ней есть нечто такое, чего нет у других дам. Папарацци с восторгом пишут о скандалах, которые устраивают брошенные звездой любовники. Акулы пера дежурят у ее подъезда, врываются в рестораны, где мадам перекусывает с новым любовником, прежние затевают эпические драки со своими сменщиками. Газеты мечтают получить интервью от какого-нибудь брошенного мужика, но Людмила обладает даром выбирать очень порядочных спутников – отвергнутые молчат. Да, у них сносит крышу при мысли о том, что роман завершен и у дамы появился другой, но никто – ни один из безжалостно оставленных! – не согласился откровенничать с прессой. Часть прежних обожателей Грибановой бедны, аки церковные тараканы, но посуленные им большие деньги за рассказ, какова актриса как женщина, не соблазнили бывших Ромео. Они либо посылают журналюг по хорошо всем известному адресу, либо даже бьют им лица.
