Игорь опять стал дружить с девочкой. И начал искать духовную литературу. Интернета тогда не было и в помине, где взять интересующие его книги, мальчик понятия не имел. Но он решил жить так, как святые отцы. В тринадцать лет Игорь перестал есть мясо, соврав матери, что его от телятины-свинины тошнит. Роза провела сына по врачам, убедилась, что тот здоров, и сочла, будто он просто капризничает.
В шестнадцать лет Игорь впервые вошел в церковь. Храм был одним из немногих, где в советское время шли богослужения. Подросток попал на литургию. Ничего не понимая, застыл у какой-то иконы, но выстоял два часа, а потом вместе с очередью прихожан подошел к причастию. Батюшка посмотрел на подростка и спросил:
– Ты исповедался?
– Нет, – удивился Игорь. – А что это такое?
Священник тихо сказал:
– Ничего. Я тебя причащу.
Игорь на всю жизнь запомнил взгляд батюшки – тот словно посмотрел ему в душу. А когда подросток поцеловал чашу, на него вдруг снизошло нечто. Вечером он попытался объяснить Зое свои ощущения:
– Понимаешь, я как будто попал домой. В прекрасный, чудесный мир любви. Там намного лучше, чем здесь. Теперь каждое воскресенье буду посещать храм.
Через пару месяцев Семен вызвал сына в свой кабинет и налетел на него с кулаками.
– Ты что творишь?! Какого дьявола ходишь к попам?! Меня же с работы выпрут! С ума сошел? Не смей даже приближаться к вертепу под куполами!
Игорь попытался объяснить отцу свои чувства, заговорил о вере в Бога. Семен Олегович схватился за сердце, упал на диван, пришлось вызывать «Скорую».
Когда старшего Сидорова увезли в больницу с инфарктом, Роза заорала на сына:
– Хочешь нас с отцом убить? Несуществующий дядька, якобы сидящий на облаках, тебе дороже родителей?
– Откуда папа узнал, что я хожу в церковь? – недоумевал Игорь.
– Его вызвали в Первый отдел и спросили, почему его сын проводит время с безграмотными старухами, – объяснила мать. – Ты понимаешь, что из-за твоей дурости отец может лишиться должности? Мы станем нищими!
– В храме я не видел никого из знакомых, – пробормотал подросток. – Кто же мог папе на работу стукнуть?
Роза рассмеялась.
– Да попы же твои и стучат! Разве ты не знаешь? Их обязывают докладывать о всех, кто поклоны перед иконами бьет. И о том, что верующие на исповеди говорят, они потом в райком партии доносят.
Игорь побежал к Зое и рассказал ей о произошедшем.
– Не ходи пока в церковь, – посоветовала одноклассница.
– Вообще больше там не появлюсь, – отрезал Игорь.
И на самом деле перестал молиться. Он попросил прощения у родителей, продолжал старательно учиться и поступил по указке отца на журфак.
Преподавателем научного атеизма там был профессор Сергей Николаевич Нефедов, который знакомил слушателей с историей религии, не забывая повторять, что Бога нет. Он явно выделял студента Сидорова из толпы однокурсников. Как-то раз педагог позвал Игоря к себе домой, и тот увидел множество икон, религиозной литературы. Нефедов дал молодому человеку почитать книгу «Лествица», которую написал преподобный Иоанн Лествичник, игумен Синайской горы.
Потрясенный прочитанным, Игорь снова пришел к преподавателю и рассказал о том, что когда-то случилось с ним из-за посещения церкви. Профессор спокойно заметил:
– Ангел мой, в храме трудится много народа: певчие, алтарники, уборщицы, на свечном ящике женщина стоит. Почему ты решил, что стукачом был батюшка? Даже если и так, то надобно помнить: священники тоже люди, ничто человеческое им не чуждо. Но верят ведь не в человека в рясе, а в Бога.
Эти простые слова перевернули сознание Игоря. Сидоров крепко подружился с Нефедовым, часто бывал у него, слушал профессора, который вел с ним философские беседы, под предлогом того, что хочет писать диплом на тему, как церковники губят народ, стал ездить с Нефедовым по монастырям. К пятому курсу у Игоря не осталось сомнений: он пойдет учиться в духовную семинарию, и никто не сможет сбить его с выбранного пути.
Когда Игорь объявил родителям о своем решении, Семен Олегович опять свалился на диван и снова был доставлен «Скорой» в больницу. Роза велела сыну выбросить дурь из головы. Мать, наверное, думала, что Игорь и сейчас, как в подростковом возрасте, подчинится ей. Однако теперь она имела дело не с ребенком, чья зарождающаяся вера в Бога базировалась на чтении дореволюционных детских книг о житиях святых. Игорь стал иным человеком, поэтому мать услышала спокойный ответ:
– Нет.
Разразился скандал, в процессе которого Роза, знавшая о дружбе сына с профессором Нефедовым, заорала:
– Знаю, кто с толку тебя сбивает! Завтра же пойду в партком вуза и все расскажу!
– Ты этого не сделаешь, – покачал головой Игорь.
– Ха! – выкрикнула Роза. – Этого паскудника выгонят, уж я постараюсь! Он нам жизнь испортил и еще какую-нибудь счастливую семью развалит. Надо же, кровь дураков в тебе разбудил, мерзавец!
– Если пожалуешься на Сергея Николаевича, я расскажу всем, почему решил стать священником, – тихо, но четко произнес Игорь. – Хочу отмолить грехи отца, который своими статьями убил многих людей, ради сытой жизни служил «палачом». И о какой «крови дураков» ты говоришь?
Роза молча ушла в свою комнату, а Игорь уехал подавать документы в семинарию. Молодой человек стал там учиться, домой более не приезжал, с Зоей, которая не побоялась его навестить, встречаться не захотел.
Тридцатого декабря у Семена Олеговича случился инсульт, он умер. А первого января Роза зарезала Сергея Николаевича. Нефедова она подстерегла в подъезде, ударила его ножом в шею. А потом, держа в руке окровавленный тесак, пришла в милицию и сказала:
– Нефедов отнял у меня сына и мужа, я же забрала у него жизнь. Все по справедливости, как в их Библии написано: «Око за око».
Ее признали невменяемой и отправили на лечение. Игорь похоронил отца, запер родительскую квартиру и сгинул. Зоя Ильина с ним более не общалась…
Борис замолчал.
– Трагическая история, – вздохнул я. – А что с женой Игоря? Когда она умерла?
Секретарь откашлялся.
– Сидоров женился на сироте Анне Кочетковой. Она родила девочку и скончалась. Отец Дионисий уехал с ребенком в Бойск, куда его определили служить. Это все.
Я вдруг ощутил беспокойство. Попытался понять, откуда оно, но тут на пороге столовой возник Фред и заорал:
– Боря! У тебя в загашнике рассол есть? Ваня! Вот теперь ты суперски выглядишь!
Я хотел было сказать: «Спасибо, Фред, вы тоже выглядите замечательно», но меня смутило слово «теперь», и я спросил:
– Раньше я был совсем плохой?
Фред плюхнулся на стул и схватил стакан, поданный Борисом.
