— Да помню я.
Но Игорь чувствовал — командир в хорошем настроении, воспрял духом. Появился вариант взорвать этот чёртов мост, причём малой кровью. Заморочки были, все детали нужно подгонять по времени.
Когда вернулись на лёжку, командир собрал всех, доложил об увиденном. Начали обсуждать. Каждый волен был вносить свои предложения, замечания. Но когда план будет принят, все должны действовать неукоснительно. Минёр Щукин, подумав сказал.
— А чего вы дёргаетесь? Через минуту или пять поезд взорвётся, лишь бы на мосту был.
— Поясни, — поднял голову командир.
— Если взрыватель взорвётся раньше, чем поезд до моста доберётся, это провал операции. А когда на мосту встанет, паровоз не сможет тронуть вагоны, пока не обнаружена причина утечки воздуха. А для этого время нужно. Кто-то из паровозной бригады должен вдоль всего состава пройти, соединить шланги.
— Взрывчатка недалеко от паровоза должна быть, вагон третий — четвёртый. Так рассчитать легче.
— Тогда и причину найдут быстро.
— Да о чём вы, бойцы? Зачем шланги разъединять? Перерезать! Пусть тогда, если и найдут разрез, быстро установят другой. Не получится!
— По крайней мере минут пять на поиски уйдёт, а то и больше. Стало быть — бикфордов шнур можно брать такой длины, чтобы десять минут горел. Отсчёт с момента перереза шланга идёт.
Расписали в итоге для каждого разведчика его действия. Все идут к разъезду. Ждут остановки подходящего поезда. По сигналу Манкова двое тащат взрывчатку, забрасывают в вагон или на платформу. Щукин сразу устанавливает детонатор и бикфордов шнур. Эти двое, что взрывчатку нести будут, занимают места на тормозных площадках, в составе их всегда несколько. На них расположены ручные тормоза, но действуют только на один вагон.
С них шланги резать удобнее, не надо на ходу поезда бежать по крыше, спускаться между вагонами. Ещё человека три — четыре нужны для страховки операции на разъезде, на случай появления немцев расстрелять их.
Щукин хлопнул себя ладонью по лбу.
— Важный момент упустили.
— Что ещё? — нахмурился Манков.
— Одного бойца вперёд послать надо. По километровым столбам пусть определится с дистанцией. Двести или двести пятьдесят метров от моста. Пусть лежит или в лесу сидит, а как паровоз с ним поравняется, сигнал даст. Мы-то из вагона столбики можем не увидеть или обозначение на нём не прочитаем.
— Принимается, Катков — ты придумал, ты и сигнальщиком будешь. От моста по пикетам отмеряешь двести пятьдесят метров, занимаешь позицию справа от рельсов по ходу движения. По твоему сигналу шланги бойцы режут, Щукин шнур поджигает и все прыгают с поезда. Если что, подстрахуешь, поможешь. Коли потеряемся, встречаемся на этой лёжке.
— Так точно. Можно исполнять?
— Иди.
Игорь пробрался поближе к железнодорожному полотну. И тут дошло. Зачем определяться по пикетам, когда столбы телеграфной связи вдоль путей идут? Они ещё с довоенной поры остались. Немцы ими пользовались, заменив провода, где они были повреждены. Расстояние между столбами стандартное — пятьдесят метров. Пять столбов и будет двести пятьдесят. Начинало смеркаться. Темнота для разведчика — благо. Игорь выждал с полчаса, группа уже на полпути к разъезду. Пора перебираться на другую сторону от путей. Вроде перебежать можно, но поосторожничал. Лёг, пополз, ощупывая землю перед собой руками. И был вознаграждён, нащупав рыхлый бугорок земли. Пальцами осторожно землю в сторону отодвинул. Ба! Противопехотная мина.
Мало того, что по рельсам дрезина шастает туда-сюда с пулемётным расчётом, ещё с обеих сторон от насыпи деревья и кусты спилили на сто метров, так ещё мин наставили. Игорь мину стороной миновал. Обычно пунктуальные немцы ставили их шахматном порядке. Так и вышло, обнаружил вторую.
Полегче пошло, пополз змейкой. Надо же, сколько мин немцы установили! Рельсовый путь на сотни, если не на тысячи километров по оккупированной территории тянется.
Перебрался через две линии путей, всё же двухпутка, главный ход от Германии через Польшу в Белоруссию, к группе армий «Центр». Так же медленно, огибая мины, подальше отполз. За пнём устроился. Со стороны путей его не видно. У немцев на дрезине поворотная фара, могут осветить подозрительное место. Хитры немцы, после нескольких подрывов рельсов, стали мелом или извёсткой белить щебень на насыпи. Партизан или диверсант, закладывая мину, обязательно поверхностный слой нарушит, место закладки издалека видно. Игорь такой способ противоминной войны оценил. И нашим бы не помешало взять на использование. Дёшево и сердито.
Через четверть часа в сторону Минска прошёл состав. Игорь смотрел, как мимо надсадно пропыхтел паровоз, за ним громыхали на стыках платформы с техникой. Под брезентом легко угадывались очертания пушек, бронетранспортёров, танков. Не иначе полк или усиленный батальон следовал. Вот бы такой под откос пустить, была бы реальная помощь фронту.
Наступила тишина. Ещё через время послышалось тяжёлое, одышливое дыхание паровоза, уже со стороны Минска. Потом затихло. Ага, поезд прибыл на разъезд. Подходящий ли состав? Или группа его пропустит? Но поезд остановили, чтобы пропустить санитарный поезд, он пролетел мимо на всех парах. Пассажирские вагоны, сбоку большие белые круги, в центре красный крест. Наши лётчики такие эшелоны не бомбили и не обстреливали, в отличие от немецких. Неуспели скрыться в ночи хвостовые огни, как на разъезде вспыхнула перестрелка. Едва слышная из-за большого расстояния, но Игорь боец опытный, сразу понял, что у группы что-то пошло не так. Или немцы на ночь охрану усилили? Бежать к нашим на помощь? Такой вариант не обговаривался, да и успеет к шапочному разбору. А потом в стороне разъезда увидел яркую вспышку, через несколько секунд докатился тяжёлый грохот. Похоже — взорвался груз взрывчатки. Кто близко был — погибли, полсотни килограммов тротила — заряд серьёзный. Шок, растерянность. Понятно, что о подрыве моста речи уже не идёт, задание сорвано, ждать бессмысленно. Идти к месту сбора? Кто-то же мог уцелеть. В душе горечь. Кто-то из разведчиков точно голову сложил. Он пополз к насыпи. Справа слабый звук мотора, быстро приближающийся. Игорь залёг в кювете или водосточной канаве. До первого рельса четыре — пять метров. Бежать назад по минному полю — полнейшее безумие. Залёг, накрылся с головой плащ-палаткой.
Мимо промчалась автодрезина. Такой мощный взрыв немцы не могли оставить без внимания.
Игорь путь перебежал, потом пополз. Уже в лесу встал во весь рост. Далеко на северо-востоке небо озарилось багрянцем. На разъезде пожар. Станционное здание горит или поезд? А впрочем — какая разница? Игорь влез на дерево, уселся на развилке двух толстых веток. Сверху обзор лучше, а если по следу разведчиков немцы пустят собаку с проводниками, он увидит их первым, успеет убить нескольких. При мысли о возможном преследовании разведчиков снял сидор, достал лимонку. Граната одна, надо использовать в крайнем случае. Знать бы ещё — крайний он или нет?
