Лес скоро должен кончиться, за ним несколько километров открытого пространства и Дорогобуж. Немцы его стороной обойти должны и скорее всего с северной стороны, если их цель мост. Но там перекрёсток дорог, патрули. Разведчики или диверсанты редко выбирают путь короткий. Лучше дальше, кружным путём, но безопаснее. Лейтенант принял решение.
— За мной, бегом!
Пока лейтенант карту изучал, Игорь успел на спину лечь, ноги на дерево задрал. Так мышцы отдохнуть лучше успевают, молочная кислота уходит. Километра через два лейтенант остановился.
— Рассыпаться цепью, дистанция десять метров. Смотрим под ноги.
Игорь действия Федюнина понял. Лес скоро закончиться должен, немцы залечь должны, понаблюдать. Не исключено — под маскхалатами у них советская форма. Наши разведчики уже вплотную на хвосте сидеть должны. Они налегке бегут, только с оружием. А у немцев вещмешки должны быть. Если диверсанты — груз взрывчатки, с ним долго не побегаешь. Разведчики шли тихо, на ветки и шишки не наступали, привычка уже. Игорю до высокой сосны метров десять оставалось, как сверху шишка свалилась. Дело в лесу обычное, но сейчас не глубокая осень и ветра нет. Опасность почувствовал, на землю упал, перекатился, автомат вскинул, по кроне дерева очередь дал. Лучше пусть лейтенант отругает, наряд на хозработы даст, чем быть убитым. Не будет наказания! Сверху, с веток, с шумом упал труп, с глухим стуком о землю ударился. И сразу с других деревьев пальба. Игорь дал длинную очередь по кронам, целясь туда, где погуще. Сменил магазин и влево развернулся. И очередь за очередью. И наши разведчики не отстают. Перестрелка быстро стихла. Федюнин крикнул.
— Все живы? Рассчитайсь!
Не откликнулся один разведчик. Федюнин не поднимался, снова голос подал.
— Кто сколько убитых видит?
Игорь крикнул.
— Я одного снял, вижу.
— И я одного! — отозвался Твердохлебов.
— Товарищ лейтенант, передо мной ещё один лежит.
С банно-прачечного отряда о троих говорили, но не факт, что их трое было.
— Поднимаемся, осторожно деревья осматриваем.
На деревьях больше никого не оказалось.
— Что же они, как обезьяны, на деревья забрались? — недоумевал Твердохлебов.
— Лес кончается, поле впереди. А преследователей, то есть нас, засекли, — пояснил Федюнин. Кто первый огонь открыл?
— Рядовой Катков, — шагнул вперёд Игорь.
— Молодец. Как ты понял, что они над нами?
— Ветра нет, а шишка упала. С чего бы это? Потревожил кто-то.
— А если белка?
— Зверьё от войны подальше ушло.
— Логично. Всем искать Мизурина. Его не вижу.
Разведчика нашли убитым. Он крайним в цепи шёл, не сразу среагировал. Федюнин немцев осмотрел, обыскал. Под масккостюмами немецкими советская форма и документы хоть и липовые, сработаны добротно. Только взрывчатки не было. У одного в вещмешке рация, у другого две батареи запасных, у третьего только сухой паёк. Причём все консервы советского производства, с захваченных складов.
— Оружие и сидоры немецкие забрать. Срубите пару жердей, надо тело Мизурина к расположению взвода доставить, похоронить по-человечески.
Тела убитых немцев так и бросили в лесу.
По прибытию в штаб лейтенант доложил об уничтожении группы. Дали отбой другим службам. Пока бойцы могилу рыли для погибшего товарища, приехали сотрудники «СМЕРШа». Все вещмешки с содержимым изъяли. Ну, рации и батареи — оно понятно. А консервы зачем? Твердохлебов заявил.
— Надо было жратву в нашу землянку забрать.
Смершевцы у Федюнина потребовали, чтобы их к трупам немецким проводили. Лейтенант отправился сам. Как потом оказалось, оперативники «СМЕРШа» прощупали каждую складку обмундирования убитых, сняли сапоги, вытащили подкладку и обнаружили за ней свёрнутые листы папиросной бумаги с шифрограммой.
Федюнин удручён был, недосмотрел. Но он разведчик, у «СМЕРШа» другие методы работы. Видимо — с досады решил разведчиков помуштровать. Заявился в землянку, где парни оружие после огневого контакта чистили, магазины снаряжали. Да ещё сидор с собой принёс. Из вещмешка чистую чёрную тряпку достал. Разведчикам любопытно стало. Сам одному из разведчиков глаза тряпкой завязал. Остальные сгрудились вокруг стола. А Федюнин вытащил из вещмешка немецкий погон, вручил разведчику.
— Определи на ощупь.
Фадеев пощупал.
— Унтер — вахмистр.
— Верно.
Федюнин отложил погон в сторону, вытащил из сидора другой погон.
— А этот?
— Обер — лейтенант артиллерии.
— Угадал.
На третьем образце Фадеев срезался. Определил, что погон гауптману принадлежит, но род войск отгадать не смог. Лейтенант сам сдёрнул повязку.
— Смотри.
— Тьфу, сапёр, будь он неладен.
— Кто следующий?
Вызвался Игорь. Интересно было себя проверить. Твердохлебов спросил.
— А зачем на ощупь определять?
— Ночью не всегда есть возможность фонарик зажечь или спичку. Дал ты немцу по башке, а это рядовой. Не знает ничего, кроме взводного и ротного командира. Никого назвать не может. А язык, уж коли с большим трудом достался, чтобы ценный был. Лучше офицер, и отлично, если штабной.
И завязал Игорю глаза, сунул в руку погон.
— Обер — лейтенант зенитной артиллерии.
Федюнин дал в руку следующий погон.
— Оберст.
Этот погон на ощупь отличался от других — витой и две четырёхугольные звезды.
— А это?
И сунул в руку пряжку. Игорь ответил без задержки.
— Пряжка с офицерского немецкого ремня, двузубая. У солдат штампованная цельная, из алюминия или стали, с орлом и свастикой и надписью «С нами бог».
— Принимается. А это?
В ладонь Игоря лёг овальный значок. Игорь ощупал тщательно. Вверху орёл со свастикой в костях, внизу перекрещенные штык и граната, вокруг дубовые листья.
Замешкался немного, но ответил.
— Знак «за атаку». Вручали за штурм, но не пехотинцам, у них на знаках винтовка.
— Очень хорошо! Сними повязку, посмотри.
Со знаком Игорь угадал. Но ниже штыка и гранаты ещё цифры выбиты были — количество атак.
— Чтобы все знали нашивки, петлицы, канты, даже «курицы». Сам проверю. На правой стороне кителя военнослужащие вермахта имели нагрудный знак — орёл с распростёртыми крыльями. У солдат и унтеров орёл машинного шитья, светло-серого цвета. Офицерский нагрудный знак вышивался вручную. На ощупь отличались сильно. Наши разведчики нагрудный знак называли презрительно «курицей».
