Проволока тонкая, упадёт в траву — замучаешься в темноте искать. Фонарь зажигать нельзя, часовые заметят.
— Сейчас рванём? — обрадовался Николай.
— Ты старший, тебе решать. Только дай мне с миной отойти. Не дай Бог осколок прилетит, да в руках эта штука жахнет.
— Правильно. Тогда иди прямиком в лес. А я минут через десять за проволоку дёрну.
— Через пятнадцать, так надёжнее. Автомат мой верни и сидор. Туда мину положу, тяжёлая, всю руку оттянула. Взяться не за что, скользкая.
Игорь поставил мину на землю, развязал горловину сидора, уложил туда мину, лямку на одно плечо, ремень автомата на другое.
— Как жахнет, возвращайся. Посмотрим на результат. А потом сторонкой обойдём и к любимому болоту.
— Годится.
Игорь шёл вглубь леса, поглядывал на часы. Через тринадцать минут нашёл укрытие — за толстой старой сосной. У неё ствол в два обхвата. Сама устоит и его прикроет. Уселся, между ног сидор поставил. И сразу за спиной вспышка, почти сразу грохот докатился, за ним взрывная волна пришла. Сначала тугой волной воздуха ударило, потом жар дошёл, как от мартена. Такой мощности взрыва Игорь не ожидал. Рвануло — как тактическим ядерным боеприпасом. Огонь в эпицентре погас, послышался сильный треск, причём во многих местах. Игорь выглянул из-за сосны. Твою мать! Лес от склада метров на пятьдесят, а то и больше повален, как от тунгусского метеорита. И деревья подальше сломаны, ветки падают. Кое-где пожар виден, лес занялся. Игорь сразу сидор за плечо, направился к Николаю. Шёл и тревога в сердце вселилась. Коротковата проволока оказалась. Надо было оба куска связать. А получилось — Николай недалеко от места взрыва оказался. Быстро идти не получалось, деревья повалены, настоящий бурелом. Вроде где-то здесь Николай оставался. Как искать среди нагромождения деревьев? Но сидор снял, крикнул.
— Николай!
Немцы к складу близко были, шансов уцелеть не было ни у кого, Игорь не опасался. Отсветы пожара всё сильнее. Хоть что-то видно. Надо поторапливаться. Не заметить или не услышать такой взрыв невозможно, небось за десяток километров увидели. И, как пить дать, из ближайшей воинской части прибудут солдаты на грузовиках или мотоциклисты. Надо поторапливаться.
Николая нашёл, да и то по сапогу, торчавшему из-под дерева. Разведчик был мёртв. Голова — сплошное месиво, поперёк спины упавшее дерево. Даже вытащить его невозможно. Игорь постоял несколько секунд. Простился мысленно, прощения попросил, что похоронить по человечески не может. Пила нужна или топор, дерево на части разделить. И лопаты нет, даже сапёрной, чтобы могилу вырыть. Документы искать не стоит, в рейд без документов уходили. Развязал сидор, вытащил мину, осмотрел при зыбком свете пожарища. Место для взрывателя сверху конуса есть, отверстие с резьбой. А взрывателя нет. Обычно их хранили отдельно, ввинчивали перед применением. Тем лучше. Мину в сидор определил. Теперь надо рвать когти. Где пешком, где бегом, обогнул бывший склад, вернее — огромную воронку, величиной с футбольное поле. Дальше — легче, деревья целые. Вот только темно, приходилось руку перед собой выставлять, чтобы глазами на ветку не напороться.
Перед глазами Николай стоял. Сдружились за короткое время, жалко парня. А даже адреса его не знает. В штабе где-то есть, из полка домой извещение пошлют, а надо бы самому письмо черкнуть, о геройской смерти, о месте гибели бойца.
До утра до болота добраться не удалось, пришлось найти укромное убежище в лесу — густой кустарник и залечь там. Придрёмывал, но настороже был. Услышал треск, схватил автомат, снял затвор с предохранителя. А треск всё ближе. Тот, кто двигался в его сторону, вовсе не пытался сделать это тихо. Игорь вскочил, палец на спусковом крючке. Тьфу ты! Несколько кабанов во главе с секачом, рыли мордами землю, жрали жёлуди, коренья.
Кабаны рванули в сторону. Напугали только, а ведь он готов уже был начать стрельбу. В немецком тылу это чревато, немцы обязательно вышлют солдат проверить. Вояки немцы неплохие, надо отдать им должное, иначе не допёрли бы до Москвы. Только не рассчитали русский характер, упорство и неприхотливость наших воинов, а ещё не предполагали плохих дорог и морозов.
К вечеру доел сухой паёк, а по темноте двинулся дальше. На топком месте, где болотная жижа уже по щиколотку доходила, срезал ножом деревце, очистил от веток. Страшновато одному. Когда с Николаем шёл, была надежда на помощь, случись оступиться. Теперь такой надежды нет, уповать на удачу приходится. А она дама капризная, переменчивая. Прощупывал жердью дорогу перед собой, ставил ногу, делал шаг, и снова слегой перед собой.
К утру выбрался на твёрдую землю, вымокший, грязный и вымотанный. Ждал — окликнут с поста, да тишина. Отлежался немного, пошёл по компасу. Уж лучше бы пост был, сопроводили. А сейчас выйдет на красноармейца, пальнёт тот с перепугу в немца. Подумалось так, сбросил немецкую пилотку, тужурку, оставшись в нательной рубахе и галифе. Оно такое грязное, что не поймёшь, какого цвета. С километр от болота отошёл, когда на него вышли трое. Впереди сержант, за ним двое бойцов.
— Стоять! — приказал сержант. Это что за чучело огородное?
— Полковая разведка. Из немецкого тыла возвращаюсь. Мне бы к ПНШ по разведке.
— А в сидоре что? Ты автоматик-то брось.
Игорь автомат на землю положил. Сержант подошёл, за лямки сидора взялся.
— Осторожно! — воскликнул Игорь. Там новейшая немецкая мина! Аккуратного обращения требует. Жахнет, от нас всех только сапоги останутся!
Сержант руку в испуге отдёрнул, как будто от ядовитой змеи.
— На кой чёрт ты тогда мину тащишь?
— Приказ командования. Из-за неё мой напарник на той стороне погиб.
— Тестов, иди впереди, показывай дорогу. А ты следом. Только не дёргайся.
Так и пошли. Сержант последним. Взрыва боялся. Игорь-то не сказал, что в мине взрывателя нет.
А ПНШ уже знакомый. Когда в первый раз с Николаем через болото прошли, их к нему привели.
— А, разведка! А почему один?
— Второй там остался, навсегда. Мне бы в свой полк.
— Организуем. Сержант, с бойцами свободен.
— Товарищ лейтенант, в сидоре мина у него. Как бы не случилось чего.
— Спасибо, что предупредил, Харченко. Сержант с бойцами ушёл.
— Есть хочешь? Поинтересовался ПНШ.
— Обмыться бы.
— Да. Попахивает от тебя. Ты сидор оставь, колодец во дворе, ополоснись. А я до твоего командира дозвонюсь. Федюнин до сих пор?
— Так точно, он самый.
Игорь во двор вышел, попросил водителя, сидевшего в «козлике», слить воду из ведра. Стянул рубаху, наклонился. Шофёр полил. Вода ледяная, аж обжигает. Потом рубаху ополоснул, всё равно мокрая и грязная была. Водитель посмотрел, сжалился.
— Погодь! У меня гимнастёрка есть. Старенькая, но сухая. Я в ней машину ремонтирую.
