— Здесь не Перу, правда?
— Да уж.
Софи посмотрела на забрызганных с ног до головы грязью девочек.
— Давайте сейчас выпьем чего-нибудь горячего, а потом посушимся под фенами. Обсохнем — и тогда пойдем смотреть на зверей. Как вы на это смотрите? — Софи взглянула на небо. — Смотрите, вроде проясняется.
Иззи кивнула.
— Это мамочка постаралась, — сказала она.
Софи решила, что будет по-честному, если она заплатит за три горячих шоколада и кофе, так что Луис с Иззи стали выбирать, за какой столик в кафе «Пеликан» они хотели бы сесть, а Белла пошла вместе с Софи к кассе.
— Видишь, — сказала Софи. — Не так уж все и плохо.
Белла промолчала, лишь оглянулась на зал, где Иззи визжала и хихикала, пока Луис щекотал ее снятыми варежками.
— Как здорово, что Иззи смеется, правда? — сделала еще одну попытку Софи, осторожно неся поднос с горячими напитками через зал.
На этот раз Белла пожала плечами и пробубнила:
— Она всегда смеется.
Софи поставила поднос на столик и повесила пальто девочек на спинки их стульев.
Когда они немного согрелись, выпив горячего шоколада, Софи сказала:
— Ну что, девочки, пойдемте попробуем обсушиться.
Иззи что-то весело щебетала про пингвинов, сидя на унитазе, а Софи ерошила под феном волосы Беллы, пока они почти не высохли.
Иззи соскочила с унитаза и сказала со смехом Белле:
— Как хорошо, что теперь у нас есть папа, правда, Белла? Потому что теперь, когда мамы больше нет, за нами может присматривать папа!
Софи была абсолютно не готова к тому, что за этим последовало.
Испустив то, что Софи могла бы назвать ни больше, ни меньше — рычанием — Белла бросилась на Иззи и изо всех сил ее толкнула. Маленькая девочка отлетела к стенке туалета, стукнувшись головой.
— Не смей так говорить! — закричала Белла на Иззи. — Я его ненавижу! Я его ненавижу! Я его ненавижу!
Иззи кричала, по ее красному личику текли слезы боли и страха. Поняв, что Белла сейчас снова набросится на Иззи, Софи обхватила ее руками, плотно прижав к бокам беспокойные руки ребенка.
— Белла! — услышала она собственный крик. — Успокойся! Немедленно. — Но Белла не успокаивалась. Иззи сидела на полу и вопила, протягивая руки к Софи в отчаянной попытке найти утешение, а Белла яростно дергалась, пытаясь вырываться. Казалось, целую вечность Софи терзала мысль, что она так навсегда и останется в женском туалете Лондонского зоопарка, зажатая между двумя девочками, не в состоянии помочь Иззи и успокоить Беллу. Но тут приоткрылась дверь, и в образовавшуюся щель просунулась голова Луиса.
— У вас здесь все нормально? Мне показалось, что я услышал… — И тут же вошел, увидев, что происходит. — Что случилось? — спросил он.
Софи покачала головой, показывая, что сейчас не время пускаться в подробности.
— Просто уведите Иззи. Она ударилась затылком и, по-моему, очень сильно. Проверьте, не порезалась ли она, — сказала Софи Луису, по-прежнему удерживая Беллу, которая теперь раскраснелась и рыдала.
Луис в два широких шага подошел к Иззи и подхватил ее на руки, но вместо того, чтобы унести ее по просьбе Софи, остановился рядом с Беллой.
— Белла, дорогая, пожалуйста… — начал он.
— Я тебя ненавижу! — закричала Белла. — Убирайся, убирайся, убирайся!
Луис застыл на месте и перевел взгляд на Софи.
— По-моему, вам лучше сейчас уйти, — сказала Софи, яростно кивая на дверь.
Луис наконец уступил и ушел обратно в кафе вместе с Иззи, которая рыдала у него на груди.
Те несколько минут, в течение которых Софи стояла, крепко сжимая руки Беллы, и ждала, когда она успокоится, протекли как несколько часов. Вдруг она почувствовала, как напрягшиеся мускулы Беллы расслабились, бешеный пульс успокоился, а учащенное дыхание снова выровнялось. Софи смогла ее отпустить и развернула девочку лицом к себе, положив руки ей на плечи.
— Почему ты так поступила с Иззи? — спокойно спросила она Беллу. Ей еще никогда не доводилось видеть, чтобы девочки дрались, они могли только повздорить из-за того, что не поделили пупса или фломастеры. Но даже такие споры рано или поздно как-то разрешались. Софи не просто шокировало то, что обычно столь мирная и сдержанная Белла разъярилась и вышла из себя. Ее это по-настоящему испугало.
— Не знаю, — сказала Белла. — Она ничего не знает. Меня не могут заставить жить с ним, если я не захочу, ведь правда?
— Ну конечно нет, Белла, но ты должна дать ему шанс, это очень важно.
— Это потому что мы вам не нужны? — в голосе Беллы слышалось обвинение.
— Нет! Не поэтому! И потом — не то, чтобы вы были мне не нужны… — Софи запнулась, боясь наговорить лишнего.
— Но вы же сказали, что мне не обязательно его любить, — настаивала Белла.
— Я помню, что я сказала. Но не нужно заставлять себя его ненавидеть. Не думаю, что твоей маме хотелось бы, чтобы ты его ненавидела, ты не согласна со мной?
— Согласна, — неохотно проговорила Белла.
— Тогда почему бы тебе просто не дать ему шанс и не попытаться вновь сблизиться с ним? Может, он вовсе не такой уж и плохой. — И вообще, подумала про себя Софи, до сих пор он казался очень даже неплохим.
Белла покачала головой.
— Она ничего не знает, — снова заговорила она про Иззи. — Она — всего лишь маленький ребенок, которому нужен новый хороший папочка. Она даже не понимает, что произошло!
Софи поникла головой.
— Это не так, Белла. Иззи скучает по маме не меньше тебя. — Она растерялась, не зная, что еще добавить. — Я-то думала, что ты это понимаешь.
Белла яростно потерла глаза кулачками. Впервые за все время она вела себя и выглядела так, как и должен вести себя и выглядеть ребенок ее возраста. Софи присела на корточки и обняла ее.
— Иззи его совсем не знает, — сказала Белла. — Она не помнит, как он ушел. А я помню. И она не имеет права, не имеет права радоваться, что он вернулся, когда мамочка не может вернуться.
Софи окончательно растерялась, все мудрые слова и советы, которых она, как ей казалось, нахваталась из ниоткуда, внезапно испарились. И вдруг где-то в глубине ее темного пустого сознания вспыхнула искорка воспоминания, которое она, как ей казалось, давным-давно стерла из памяти, но которая разгорелась вдруг ярким пламенем.
— Мой папа умер, когда я была совсем юной, — начала рассказывать Белле Софи. — Я была старше тебя. Мне было тринадцать лет, но я чувствовала почти то же, что и ты. Это было очень неожиданно. Однажды утром я попрощалась с ним, когда он уходил на работу. А когда вернулась из школы, его уже не было. — Белла смотрела на Софи, ее темные глаза горели от невыплаканных слез. — Я так скучала по нему, Белла, и мне так не хотелось испытывать эту боль. Единственным человеком, который помогал мне переносить ее, была Кэрри, твоя мама. К своей маме я не могла подойти, потому что она была точно так же расстроена. А братьев и сестер у меня не было. И твоя мама всегда была рядом, всегда помогала мне. Всегда, когда бы ни понадобилось и что бы ни случилось, — понимаешь? — Белла кивнула. Чувствуя, что у нее начинает сводить бедра, Софи села на туалетный пол, благодаря про себя бога, что из-за плохой погоды сюда до сих пор никто не зашел. Белла уселась рядом с ней. — Твоя мама помогла мне не то чтобы забыть эту боль, она помогала мне держать ее под контролем. — Софи замешкалась. Она сомневалась, что ей хочется освежать в памяти это событие. Но что ей дало то, что она похоронила свою боль и память? Она превратилась в холодную одиночку. А Белле всего шесть лет, а в шесть лет так вести себя нельзя. — Настало Рождество, — продолжала Софи. — С папиной смерти прошло уже почти три месяца. Мы поехали к каким-то маминым родственникам в Суффолк. Она решила, что так будет лучше, чем сидеть за рождественским столом вдвоем и глазеть друг на друга. Мне ужасно не хотелось. Мне не хотелось куда-то ехать и мешаться с толпами людей, которых я едва знала. Я не знала, как мне быть. Я не могла быть вместе с папой, поэтому мне просто хотелось остаться дома одной и забыть про Рождество.
