— Мам! — крикнула Софи в трубку. — Мам! Мам! Мам! — Это было что-то вроде лотереи: сообразит ли ее мать или нет, что кто-то звонит. Но чем дольше Софи кричала, тем громче лаяли собаки, значит, ее мать, скорее всего, придет посмотреть, почему они разлаялись, и дело все-таки завершится разговором.
Наконец послышался стук и голос матери, увещевающей собак.
— Успокойтесь, пусики, успокойтесь! Алло? — По телефону у нее всегда был такой удивленный голос, как будто она каждый раз забывала, что это средство связи уже давным-давно изобрели.
— Мам, это я, — сказала Софи.
— Привет, дорогая. — Голос матери потеплел. — Как же я рада, что ты позвонила. У нас столько всего нового. Фелисити снова пришлось водить к ветеринару, у нее опять расстройство желудка, уж и не знаю, что там случилось, но она все время пукала…
— Мам! — Софи наконец удалось оборвать бесконечный поток «собачьих» новостей. — Послушай, я очень сильно извиняюсь, но это у меня новости. — И она рассказала ей про Кэрри и детей.
— О господи, — произнесла ее мать после длинной паузы. — Какой ужас. Какой ужас.
Софи в очередной раз поддакнула: да, ужас, она это знает, хотя ее и грызла тайная мысль, что для матери это ужасно по совсем другим причинам.
— Дело в том, мам, что я даже не знаю, что мне делать, вот я и подумала, может, ты зайдешь ко мне? Что-нибудь посоветуешь. Ну, пожалуйста, мама.
Как и предвидела Софи, ее мать замешкалась.
— Сегодня, дорогая? — неуверенно спросила она.
— Это очень срочно. — Софи была разочарована неохотным тоном матери, хоть и знала, что оторвать ее от собак было практически невозможно, особенно в последние годы. Но все-таки Софи решила, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, мать это сделает.
— Мама, пожалуйста, — сказала Софи, которой претило просить о чем-то дважды. — Ты нужна мне.
— Ну хорошо. Но только ненадолго. Мици беременна, может родить в любую минуту.
Софи попрощалась и посмотрелась в зеркало на туалетном столике. Выглядела она так же, как и всегда. Опрятной и деловитой. Спокойной и уверенной. Тогда почему у нее такое чувство, будто ее внезапно отправили в горячую точку и она оказалась затянутой в кровавый хаос. Но она понятия не имеет, как ей быть, потому что не знает никаких основ военного дела? Она заставила себя сделать глубокий вдох. В конце концов, управлять детьми — не сложнее, чем управлять каким-нибудь проектом. Просто нужно иметь обширные знания, трезвый ум и обладать умением блестяще вести переговоры. Плюс двадцать четыре таблетки диазепама да большая бутылка виски. Софи улыбнулась своему отражению в зеркале. Все не так уж и плохо. Пока.
— Это всего на две недели, — сказала она самой себе. — Ты справишься.
Дверь в спальню со скрипом отворилась, и показалась челка Беллы.
— Э-э, тетя Софи, — зловеще объявила она, — думаю, вам лучше пойти и самой посмотреть.
Софи инстинктивно напряглась, идя вслед за Беллой через коридор в гостиную и воображая себе самое ужасное. Но даже ее воображения на это не хватило.
— Мой диван! — закричала Софи, не обратив никакого внимания на ребенка, который с ног до головы был заляпан тайским карри под паштетом из морепродуктов. — О господи! Мой диван! Мой… диван.
Половина ее кремового кожаного дивана была теперь зеленоватого цвета, как и обе подушки из искусственного меха, чей некогда мягкий длинный ворс торчал теперь, как перья «ирокеза» у панка.
Иззи улыбалась во весь рот.
— Чай — бяка, — объяснила она. — И я разрисовала им диван! — Иззи, очевидно, решила, что ее художества нисколько не расстроят, а, напротив, порадуют Софи. — А мороженое будет? — спросила она.
Софи еле сдерживала слезы. Она мысленно перебирала все юридические и моральные препятствия, не позволяющие ей тут же, немедленно выбросить ребенка в окно, пока не убедилась, что ей удалось не раскричаться. Она сделала глубокий вдох и на всякий случай досчитала от десяти до одного.
— Что ты сделала с моим диваном? — спросила Софи гораздо спокойнее, чем ей самой казалось. — Зачем ты… погубила мой диван? — Она повернулась к Белле. — Ты что, не могла ее остановить? Не могла подойти и позвать меня? Ты же старшая.
— Мне всего шесть с половиной, — раздраженно ответила Белла. — И потом, вы говорили по телефону, и вы же сами сказали, что все «нормально» насчет дивана, и потом, я же не могла знать, что она натворит, правильно? Я только вышла на кухню за водой, а когда вернулась, она уже весь его измазала и… — Белла замолчала, и Софи перепугалась, что она довела девочку до слез. Но, когда она снова посмотрела на Софи, ее глаза были сухими.
— И вообще, — сказала Белла, глядя на Софи с откровенным обвинением, — за Иззи должны следить взрослые.
— Хорошо, я допускаю, что это не твоя вина, — сказала Софи. Она посмотрела на Иззи, сузив глаза, и сказала то, что частенько говаривала ей в детстве мать. — Что вы скажете в свое оправдание, юная леди?
Малышка захихикала, закрыв рот ладошками.
— Ой, — сказала она. — Я сделала пи-пи в трусики! — Ребенок снова захихикал и показал на струйку, которая потекла по дивану, закапав на коврик из овечьей шерсти. Софи хотелось броситься на свой диван и разрыдаться, заодно оплакав и свой коврик. Ей также отчаянно хотелось оплакать и свои подушки из искусственного меха, но так нельзя, сказала она самой себе. Она не может оплакивать свои коврики, подушки и диваны, когда обе девочки, по крайней мере пока, не проронили ни слезинки из-за своей матери. И потом, дети важнее, чем диваны и подушки. Наверное.
О’кей, значит, она неверно оценила ситуацию. И Софи тут же решила про себя, что умственные способности Иззи ничем не отличаются от умственных способностей психически ненормального кокер-спаниеля. Она здесь — единственный взрослый человек, поэтому должна взять на себя ответственность за все происшедшее и вынести удар.
Иззи, заляпанная едой и в мокрых трусиках, просто сияла от счастья, значит, она может подождать. А вот диван ждать не может.
Софи осторожно подняла Иззи с дивана, держа ее на вытянутых руках. Это оказалось труднее, чем она думала. Иззи была довольно тяжелой и очень боялась щекотки. И стала хихикать и пинаться, отчего на юбку Софи, которую она только что забрала из химчистки, полетела струя липкой жижи. Софи стиснула зубы, молча возблагодарив бога за то, что сняла свои новые сапожки и закрыла их от греха подальше в шкафу.
— Я только на минутку оставлю тебя на кухне, Иззи, — сказала ей Софи. — Пока не приберусь здесь, о’кей?
— О’кей! — сказала Иззи.
Софи это не разубедило. Она опустила девочку на пол возле окна, оглядев еще раз кухню на предмет возможных разрушений. Никаких острых предметов, никаких токсичных веществ или спичек в поле зрения не наблюдалось. Все должно быть хорошо.
— Давайте поиграем в статуи. Ты должна будешь стоять очень спокойно, без движения так долго, как только сможешь. О’кей?
