– Я не знаю, хороший это план или не очень, но Римма, никому ничего не сказав и не посоветовавшись, сама нашла риелторов. Или они ее нашли? Не знаю! Но потом она опомнилась и испугалась, что ее убьют или вывезут черт знает куда. Ей предлагают неподходящие квартиры, забрали документы. Ее волнение передалось мне. Уж мыто наслышаны о «черных риелторах», которые могут совершить любое преступление, а одинокие старики – находка для них, лакомый кусочек. Вот невольно задумаешься, вдруг Римма права? Я не прощу себе, если с ней что-нибудь случится, а я ничего не предприняла. А что я могу? Сама – ничего! Вот могу нанять профессионала, надеюсь на скидку по дружбе. Деньги есть, конечно, но не так чтобы много, – смутилась девушка под внимательным взглядом детектива.
– Друзья моей Аннушки-пулеметчицы – мои друзья. Я помогу тебе бесплатно, – заявил Мирон.
– Нет, ну это уже слишком… Я заплачу, вы не обязаны…
– Соглашайся, – толкнула ее в спину подруга. – Он богатый и может себе позволить благотворительность.
Мирон засмеялся.
– Ты всем клиентам про меня такое рассказываешь?
– Нет, только подруге.
– Надо было все-таки секретарем парня брать.
– Тогда бы о тебе не так подумали, – надулась Анна.
– Так, каков наш план? – сдвинул брови Мирон. – Познакомиться с Риммой?
– Это нереально. Она никого не впускает и никому не доверяет.
– Познакомиться с риелторами? – продолжал размышлять Мирослав.
– На каком основании? Они приезжают только к Римме и ни с кем разговаривать не будут. Она не знает, где находится их контора.
– Пусть посмотрит по документам.
– Все документы у риелторов… У Риммы на руках ничего нет.
– Действительно, страшно. Понимаю, почему просишь о помощи…
– Вроде фирма называется «Красные холмы», – напрягла память Марина.
– Когда-то в молодости я смотрел интересный фильм в жанре эротического триллера, и назывался он тоже «Красные холмы». В фильме снимались голые девицы с большими грудями, на которых набрасывался маньяк и превращал их в кровавое месиво. Так их «холмы» превращались в окровавленные, то есть красные.
– Какой ужас! Такое действительно только ты и мог смотреть! – отметила Анна. – Особенно на холмы, которые еще не стали красными…
– Анна, брось! Я этих «холмов» в жизни достаточно насмотрелся.
Ответ Мирона вверг Анну в праведный гнев, но она сочла за благо промолчать.
– Ладно! – снова коснулся лба Мирослав. – Я подумаю, чем могу помочь…
– Конечно! Конечно! – поняла намек Марина и сразу же засобиралась уходить.
Аня проводила подругу и вернулась.
– Ты ей поможешь? Неудобно… Я пообещала…
– Поможем, поможем… Я подумаю как… Пробьем эти «Красные холмы» по базе или ребят подключу. Тут явно что-то не так…
– А старой женщине может что угодно показаться…
– Это так, но у нее нет документов на руках, – зевнул Мирон. – Сегодня разберемся с господином Полежаевым и его ветреной супругой. А уж потом… Принеси мне кофе…
– Третью?! – Не могу, засну сейчас… Начну выкладывать перед Полежаевым фото его супруги в неглиже и засну! А он обидится не на то, что жена изменяет, а на то, что не производит на мужчин должного впечатления. А она очень даже производит…
– Все! Молчи! Несу кофе! Хоть десятую чашку!
Мирослав включил компьютер и погрузился в изучение очередного дела.
Глава 3
Джульетта припарковала «ауди» вплотную к автомобилю своего бывшего мужа. Причем сделала это так, что уехать он бы уже не смог, пришлось бы попросить ее убрать автомобиль! Настроение после этой маленькой гадости тут же поднялось. Она уже придумывала, что ответит ему на его гневную тираду: «Если я бы был президентом, я бы запретил бабам выдавать права! А блондинок не выпускал бы даже на тротуар, они и там бы создали аварийную ситуацию! Без машины! Куда вы все лезете?! К нам, самцам – венцам творения природы! К главным по жизни! Вы – тупоголовые, кудрявоголовые и накрашенные дурочки!»
Пока Джулия, по молодости, была влюблена в своего «бывшего», она искренне считала, что Данила так шутит и у ее мужа такое своеобразное чувство юмора. И, только когда развелась, поняла, что он так думает на полном серьезе. Это открытие стало своеобразным бонусом для нее, так как пережить расставание с таким снобом для нее стало много проще.
Джульетта оглянулась, отойдя от машины, и тут же увидела курящего Данилу. Это ее несколько разочаровало, так как сюрприз не получился. Но его дальнейшее поведение просто ее озадачило. Он не ругался, не размахивал руками, не нудел про блондинок за рулем. Что же с ним произошло? Или Данила так пьян, что мозги отказываются работать, или настолько вчера хорошо порезвился, что сегодня находится в состоянии полного аута?
«В любом случае предстоит тяжелый съемочный день», – поняла Джульетта.
– П-привет, – кивнул он ей. – Д-доброе утро.
– Привет… Ты что, пьян?
– Я? Нет… С ч-чего бы это?
– Что-то на тебе лица нет, – объяснила Джульетта.
– Тебе показалось! – слишком поспешно ответил он, глубоко затягиваясь сигаретой.
Джулия подошла к нему и в упор посмотрела ему в глаза.
– Что случилось?
– Пусть тебе лучше Андрей Арнольдович расскажет, – отвел он взгляд, и какой-то непонятный страх заполз в душу Джулии.
– Так… Стоп! У тебя такой вид, словно кто-то умер… Ты упомянул Андрея Арнольдовича – уже хорошо. Значит, не он покойник. Самое неприятное, ты боишься рассказать что-то именно мне, следовательно, это может меня лично и касаться…
Данила поморгал длинными ресницами.
– Ты окончила курсы по психологии? Или готовишься играть следователя? С чего ты взяла?
– Я права?
– Не мучай меня… Я не готов сообщать кому-либо такие вещи…
Джульетта не захотела больше мучаться в догадках и побежала в павильон. Ситуация ей все больше и больше не нравилась, так как все были встревожены, явно сильно расстроены и отводили глаза. Поэтому, как только Джульетта увидела режиссера, напрямую бросилась к нему:
– Андрей, что здесь происходит?
– Отойдем, Джулия, – увел ее за локоток Андрей Арнольдович в сторонку. – Присядь. Не буду тянуть… Утром был следователь и сообщил ужасную новость: Марина погибла.
На несколько секунд жизнь вокруг Джульетты остановилась. – Марина? Какая Марина? Моя Марина?! – ахнула она.
– Да…
– Господи, этого не может быть…
– Мы все в шоке…
– Прямо вот… совсем насмерть? – задала странный вопрос Джулия, цепляясь за последнюю надежду.
