– Ничего. Иногда нас выводят на обслугу самых дешевых, самых агрессивных и отвязанных. Это ужасно, нас держат здесь, как рабынь, заставляя делать все без оплаты. Что ты так смотришь? Готовься к худшему, главное – унести отсюда ноги и вернуться живой, пусть даже слегка покалеченной.
– Это невозможно! Я не проститутка! – закричала Стеша.
– А кому это интересно? Раз попала сюда, значит, будешь заниматься тем же, чем и мы.
– Это невозможно… – повторяла Стеша.
– А ты кто? – спросила одна девица, закидывая ногу на ногу.
– Я – врач.
– Это правда? – засомневалась девица.
– Да.
– Значит, тебе придется нелегко… – заметила одна из девушек, самая словоохотливая и подвижная.
Стеша опустилась на нары, не глядя на них, под ней что-то зашевелилось и застонало.
– Эй, поаккуратней! Там до смерти избитый мужчина, его швырнули сюда немного раньше тебя. Мы положили его умирать на лавку, все-таки человек, не оставлять же на полу.
Стеша наклонилась над раненым парнем и ужаснулась. Перед ней лежал Александр с разбитым лицом и совершенно обессиленный.
– Саша! – воскликнула она и, расстегнув на нем одежду, начала ощупывать его, осматривать ссадины и синяки, в общем, оказывать первую помощь.
– Дайте мне чистой воды!
– Ага! А еще зефира в шоколаде и ананасов! Откуда здесь вода, если только из бачка унитаза, но чистой ее не назовешь. Да плюнь ты на него! Мужиком больше, мужиком меньше, нам-то что? Только легче будет!
– Девочки, этот мужчина не клиент, он помогал нам с подругой найти хоть какую-нибудь информацию о вас. И вообще, нельзя оставаться настолько безучастными к чужому горю. Намочите какие-нибудь тряпки в воде, мне надо его перевязать.
Девушки посмотрели на шуструю и разговорчивую девушку, из чего Степанида сделала вывод, что она у них пользуется авторитетом.
– Валяйте, – согласилась она, – все-таки она врач, может быть, он перестанет стонать, и мы сегодня нормально поспим?
Степанида оторвала низ от своего платья и разорвала его на полоски. Скоро Александр был обмыт и перевязан. Он открыл глаза и посмотрел на Стешу, постепенно взгляд его приобрел осмысленное выражение.
– Ты? Вы все-таки не убежали? Вас взяли!
– Нет, Алле удалось ускользнуть.
– Я рад… а меня здорово поколотили, – поморщился Саша.
– Сочувствую, лежи, не двигайся, у тебя возможны внутренние ушибы и переломы ребер, – предостерегла она его.
– Меня словно пропустили через мясорубку, – слабо ответил он, закрывая глаза.
– Мясорубка еще впереди! – заверила их одна девица. – Время от времени наш хозяин развлекается тем, что велит нас колотить своим гориллам ради профилактики. Он говорит, что, пока не сломит нашу волю, на свет не выпустит. Условия для жизни здесь очень паршивые, даже подушек нет. Эти матрацы грязные, вонючие и с клопами. Кормят нас остатками пищи с кухни, после того как лучшие куски отдадут собакам. Пить дают обычную водопроводную воду, и то в небольшом количестве.
Стешу начало знобить в этом подвале. Она подошла к металлической двери и принялась колотить кулаками:
– Откройте! Откройте немедленно! Выпустите меня!
– Не трать силы, это бесполезно!
– Я замерзла.
– Ничем не можем помочь, мы сами здесь без одежды, можно сказать. Спим вместе по двое, трое на полке, так теплее.
– Иди ко мне, я попробую тебя согреть, не бойся, я сейчас не опасен, – пригласил ее Александр, двигаясь на лавке. – Если Алле удалось бежать, то у нас есть шанс быть обнаруженными.
Степанида, трясясь от холода и нервного возбуждения, прилегла рядом с Сашей, прижавшись к его израненному, но теплому телу.
– Я думаю, что, если в клуб даже вызовут полицию, им вряд ли разрешат сюда спуститься. К тому же полицейские могут быть подкуплены, – сказала старшая из девушек, она же Вероника. – Ахмед слишком далеко зашел. Он бросил сюда людей, которых могут искать. Они же легально пересекли границу! Они не мы!
– Совершенно верно, – поддержала ее Стеша и добавила: – Саша вообще летом здесь живет.
– Они совсем обнаглели! – возмутились девицы.
– Девушки, верьте, нас спасут. Алла – моя подруга – не бросит меня в трудную минуту, – твердо сказала Степанида.
– Ничего не получится, если только сам Ахмед не откроет нам дверь, – возразила ей Вероника.
Железная дверь дрогнула и открылась. Девушки сразу же умолкли, а сердце Стеши замерло от страха. В проеме двери появился хозяин клуба, выглядевший не лучшим образом. Рубашка на нем была расстегнута, а взгляд настороженным, руки он держал за спиной словно арестант. За ним появились Матвей, Алла и насмерть перепуганная мордашка молодого кудрявого парня. Стеша перестала трястись:
– Алла! Матвей! Вы нашли нас! Я так надеялась.
– Значит, правда, эта жирная свинья силой удерживает людей, – брезгливо обвел глазами тесное, грязное помещение Матвей. – Как ты, Стеша?
– Ничего… я даже не успела как следует испугаться, – ответила она, – а вот над этими девушками издеваются больше месяца. Кстати, Матвей, это именно те девушки, которых увезли из Москвы.
– Йе! Я нашел их! Я был прав! – обрадовался Матвей. – А тебе, Ахмед, придется ответить за этих девушек!
– Змеи! – прошипел хозяин. – Ты хотел забрать одну из них… так которую?
Матвей сильнее надавил на него дулом пистолета, который все-таки взял на обратном пути у обездвиженного телохранителя, дабы у Ахмеда не возникло желание сбежать по дороге в подвал.
– Я передумал, я забираю их всех!
– Зря ты так, парень, я тебя из-под земли…
– А вот этого не надо! Угроз я слышал предостаточно, не первый день в бизнесе…
– Вам не выйти отсюда живыми, там кругом мои люди, – зло сказал Ахмед.
– Ты нам поможешь выйти, если не хочешь получить дырку в своей шкуре, как говорят в боевиках.
– Это не кино, сынок, это жизнь, и что-то подсказывает мне, что ты не выстрелишь, ты не убьешь человека, ты же не бандит. – Ахмед повернулся к Матвею, и наглая улыбочка тронула его толстые губы.
– Убить, может быть, и не убью, но покалечу. Это точно, – заверил его Матвей.
– Вам отсюда не уйти, – пригрозил хозяин клуба.
– Матвей, дай мне пистолет! – вскочила с нар Стеша и подбежала к нему. – Дай его мне, прошу тебя! Я его точно пристрелю! Потому что я ни за что не останусь в этом отстойнике, я не буду подвергаться никаким издевательствам и пыткам. Лучше умереть!
Стеша ловко выхватила из рук Матвея пистолет и отступила к стене, держа ненавистное толстое лицо на мушке.
