– Успокойтесь, Нелли Николаевна, вы тут ни при чем, это несчастный случай. Я прочитал отчет вашего хирурга после операции, данные осмотров на перевязках и доволен результатом. Теперь я приду к вам на следующую перевязку и сообщу свое мнение. Все будет хорошо, поправляйтесь. Увеличить дозу обезболивающего?
– Нет, спасибо… я привыкла уже… боже, какой ужас!
Во второй палате его ждала молоденькая девушка с отсутствующим взглядом и короткими ярко-розовыми волосами. Ей была проведена стандартная, простая операция по увеличению груди. В графе профессия она указала – танцовщица эротического жанра. Венсан все понял, мотивировка у этих девушек была одна: коллеги с большой грудью зарабатывают больше, чем те, у кого маленький бюст.
– Саша? – спросил он.
– Да, начальник.
– Я буду вашим лечащим врачом. Меня зовут Венсан Витальевич.
– А куда делся Миша? Или все мужики в этой клинике решили поглазеть на мою грудь?
– Михаил Пашутин погиб, я буду заменять его, – пояснил Венсан.
Лицо девушки вытянулось, зеленые кошачьи глаза округлились.
– Вы серьезно?!
– К сожалению, да.
– Куда катимся… везде криминал, – вздохнула Александра, – но вы мне даже больше нравитесь, такой красавчик. Себе, наверное, тоже делали пластику?
– Все натуральное, – заверил ее Венсан.
– Класс! Да вы – душка! Я видала много таких папиков в эротических клубах, которые пускали слюни!
– Меня вы там видеть не могли, – оборвал ее Венсан.
– Гомосексуалист, что ли?
– Оставим мою личную жизнь в покое. Вы видели свою новую грудь на перевязке? Вас она устраивает?
– Все великолепно. Я жду не дождусь, когда смогу воспользоваться своим новым, сексуальным оружием в материальных целях!
– Месяц подождите, – сказал доктор и встал.
– А вы смотреть не будете? – растерялась танцовщица.
– Я посмотрю завтра на перевязке, лишний раз травмировать грудь не будем, – пообещал хирург.
– Понятно, у вас уже глаза не смотрят на эти искусственные прелести, – вздохнула Саша.
Венсан рассмеялся и вышел из ее палаты.
В третьем блоке послеоперационной палаты его ожидала милая женщина лет тридцати пяти невзрачной внешности, но с горящими от счастья глазами. С ней лежал полугодовалый ребенок, прооперированный Михаилом по поводу расщелины лица. Венсан считал работу с такими детьми самой сложной в своей профессии и знал, что на такие операции всегда приглашался челюстно-лицевой хирург-стоматолог и педиатр. Но люди вправе решать сами, где им оперировать малыша – в государственном институте или в частной больнице.
– Венсан Витальевич, – представился он счастливой маме, – я буду заменять вашего доктора Михаила Яковлевича.
– Ой… – разочарованно протянула женщина, – а мы уже привыкли к нашему доктору. Кеша даже улыбнулся ему. А когда он придет?
– К сожалению, никогда. Михаил умер, вернее, погиб, – тихо ответил Венсан, так как ребенок мирно спал.
Женщина закрыла рот рукой, чтобы не закричать.
– Какое несчастье! Какая трагедия!
– Это точно… Как дела у Иннокентия?
– Все замечательно, он уже почти не плачет, стал кушать и спать. Я видела лицо, оно несоизмеримо лучше, чем было раньше. А Михаил Яковлевич мне говорил, что шрамы через два-три месяца станут незаметными, – с надеждой в глазах посмотрела на него мамаша.
– Совершенно верно, так оно и будет, – заверил ее доктор, бросая взгляд на историю болезни. – Юлия Владимировна, если не ошибаюсь? Вы мама Кеши?
– Я его няня. Родители Кеши – очень занятые люди.
– Понятно. Если вас что-то будет беспокоить, обращайтесь на пост к медсестре и измеряйте ребенку температуру каждые пять-шесть часов, – дал последние рекомендации Венсан, вставая со стула.
– Хорошо, спасибо. А что у вас, доктор, с лицом?
– Несчастный случай.
– Ой, не много ли у вас в больнице несчастных случаев? – спросила Юлия Владимировна, но Венсан оставил ее вопрос без ответа.
Он тоже так считал, но изменить хоть что-то не мог. Остаток дня он провел в своем кабинете, забыв даже пообедать. Тяжелое состояние на душе усилилось мыслями о трагической судьбе его талантливого коллеги-хирурга. В начале своей карьеры Венсан работал в онкологическом диспансере и со смертью сталкивался чаще, чем врачи других специальностей. До конца он к этому привыкнуть не смог, несмотря на свои «железные» нервы. Самым трудным было то, что, глядя в глаза родственникам умершего, нужно было сообщить им о смерти их близкого, объяснить необъяснимое и успокоить, если это вообще возможно. Поэтому о несчастной жене Михаила и осиротевшем десятилетнем парнишке ему было думать очень тяжко.
«Черт! Какой подонок мог застрелить человека в подъезде собственного дома?! Молодой мужчина, талантливый врач, ни в чем не замешан и не замечен…»
– Венсан Витальевич! – ворвалась к нему дежурная медсестра Инга, оставшаяся на ночное дежурство.
На часах было десять вечера, и Ольга, естественно, уже тихо ушла, не заходя в кабинет к шефу, чтобы не отвлекать его, как он просил.
– Как хорошо, что вы здесь! Я не знаю, что мне делать! Я-то не врач, а никого не могу найти на месте. Хорошо, что вы допоздна задерживаетесь на работе.
Венсан оторвал взгляд от ведомости.
– Инга, что случилось?
– Там в холле девушка… вся в крови… она сама на машине доехала до нас… помогите, что делать?!
Венсан одним прыжком пересек кабинет, рванул дверь и семимильными шагами поспешил к холлу. Там на кожаном диване полулежала молодая женщина лет тридцати, но выглядевшая моложе. Просто он наметанным взглядом тут же видел возрастные признаки. Внешность женщины сразу поразила его своей неординарностью и не изюминкой, а килограммом изюма. Чуть выше среднего роста девушка оказалась необычайно худа, он сказал бы – прозрачна. У нее была белая чистая кожа, высокий лоб, резко очерченный, красивый рот с несколько опущенными вниз уголками, легкие, еле заметные морщинки у глаз выдавали то, что она любила смеяться. Девушка прямо посмотрела в лицо Венсана большими, вполлица, темно-карими глазами, и он ощутил себя пловцом, которого уносит водопад с высокой скалы. Длинные черные шелковистые волосы девушки пребывали в легком беспорядке, разметавшись по красному вельвету короткого приталенного пиджака, один лацкан которого весь был унизан блестящими брошками и цепочками. Короткая юбка из такого же материала задралась, черные тонкие колготки на ногах были все изодраны, в дырках и стрелках, идущих в разных направлениях. Модные туфли из кожи леопардовой расцветки измазаны грязью. То, что девушка была вся в крови, Инга сильно преувеличила, но висок и внутренняя поверхность бедра у нее действительно были в крови.
