Городские газеты снова наполнились объявлениями о продаже квартир уже известного всему городу дома. Всего за три дня цена жилплощади на графике Олега Игоревича упала на двенадцать процентов и, похоже, не собиралась на этом останавливаться. Управдом метался по дому, но его потуги не привели ни к чему, кроме насмешек и укоров со стороны жильцов.
– Я доберусь до тебя, – говорил Олег Игоревич, выходя в очередную ночь на патрулирование. – Клянусь
***
Время в дежурстве шло бесконечно долго. Казалось, что скоро рассвет, но часы показывали только половину второго ночи. Уже несколько ночей, как призрак не подавал признаков «жизни». Люди в ночных патрулях роптали.
– Пора бы и на боковую – видно же, ушел он. Оставил нас.
Но не такого мнения был Олег Игоревич. Он чувствовал, что это только затишье перед бурей. Скоро, совсем скоро он доберется до этого «поганца с синей краской», и поэтому отдавал приказы зевавшим за его спиной людям.
– Вы трое – на крышу, вы – на десятый этаж, остальные за мной – в подвал. Осматриваем каждый уголок, каждую щелку. Связь держим по рации. Вопросы есть? Тогда вперед.
Группы разошлись, но уже через пять минут рация Олега Игоревича захрипела.
– Оно здесь – на крыше.
– Не упустите его! – крикнул управдом. – Мы сейчас будем!
На крыше Олега Игоревича встретил трясущийся от страха и холода первый патруль.
– Где оно?
– Там – на краю.
Сквозь летевший в лицо снег, Олег Игоревич кинулся в указанном направлении. За ним последовали остальные. Обежав смотровую площадку, все увидели его. Освещенное ночной подсветкой, привидение стояло на высоком парапете у края крыши. Казалось, оно парит в воздухе. Его голова и плечи были скрыты полоскавшейся на ветру накидкой.
– Эй! – перекрывая шум ветра, закричал Олег Игоревич. – Сдавайся – тебе некуда бежать.
Привидение не шевелилось. Управдом сделал шаг.
– Слышишь? Игра окончена.
Ветер взметнул края накидки. Стоявший в нескольких шагах управдом бросился вперед и в два прыжка преодолел разделявшее его с «призраком» расстояние. Рванул покрывало и то, упав к его ногам, открыло стоявшую на парапете… бронзовую статую комсомолки.
– Черт! – Олег Игоревич в сердцах пнул кусок ткани. – Кто бы это ни был, я найду его.
– Первый, первый! Это база, – захрипела рация. – Мы его взяли.
– Координаты?
– Семнадцатый этаж, правое крыло.
– Я иду.
Когда Олег Игоревич выскочил на площадку семнадцатого этажа, там собрался почти весь дом.
– Поймали! Поймали! – слышались восторженные голоса.– Попался голубчик.
– Дорогу! Дайте пройти! – шагал сквозь толпу управдом. – Где он?
– Здесь.
Говоривший был хозяином квартиры на семнадцатом этаже и по совместительству бывшим спецназовцем. Одной рукой он махал управдому, а другой держал за шиворот… Андрея. Вид того был жалок, лицо испачкано, с плеч свисала дырявая простыня. У ног пойманного лежали трафарет левой ноги и баллончик с краской.
– Хотел своей пшикалкой изгадить мою дверь, – заявил спецназовец в отставке. – Только мы и не таких ловили.
– Так-так! – воззрился на Андрея управдом. – Хотел стать сыщиком, а стал нарушителем. Кто-нибудь, вызовите участкового.
Пятнадцать суток
Андрея забрали семнадцатого декабря в три часа ночи. Несмотря на поздний час, на это событие сбежался посмотреть весь дом. Обитатели квартиры №259/1 узнали о случившемся лишь благодаря желчной Клеопатре Пантелеевне, которая не преминула разбудить студентов, и с нескрываемым удовольствием рассматривала их испуганные заспанные лица, когда в красках расписывала поимку Андрея.
Первой опомнилась Маша.
– Постой! – окликнул ее Костя. – Ты куда?
Но Маша уже колотила по кнопке лифта.
У подъезда переговаривалась толпа любопытных.
– Это же надо какие гаденыши, а ведь строили из себя студентов. Говорят, на юристов учатся.
– Этих юристов в наше время, – говорил щуплый старичок. – К стенке ставили. От них одни гадости, крючкотворы проклятые. А те, что сейчас выросли, еще хуже. Их еще в колыбели душить надо.
– Что вы такое говорите? Страшно слушать. Ну, напроказничал мальчишка. С кем не бывает. Надо же разобраться, зачем он это делал.
– Вот в полиции и разберутся. Наверно, хотел по дешевке квартирку прикупить. Говорю же, вешать таких надо. Вон, смотрите, дружки его идут – одного поля ягоды.
Андрея как раз запихивали в полицейский «бобик». От долгого стояния на морозе, он замерз и согнулся, а висевшая на нем дырявая простыня делала его вид еще затрапезнее.
– Андрей! – крикнула Маша. – Андрей!
Он обернулся. Маша бежала сквозь толпу, но та расходилась неохотно, желая посмаковать момент.
– Маша! – поднял руку Андрей. – Я скоро вернусь, вот увидишь.
Его втолкнули.
– Конечно, вернешься, когда отсидишь, – сказал сержант.
Железная дверца захлопнулась, и «бобик» тронулся. Маша подскочила и стала по ней колотить.
– Остановитесь! Стойте! – кричала она, но машина уже набирала ход. – Я буду ждать тебя, Андрюша.
Сзади захихикали.
– Прямо прощание с декабристом.
– И то верно. Сейчас же декабрь.
К рыдающей Маше подошел Костя, обнял ее за плечи.
– Не надо. Пойдем. Все будет хорошо.
Спать в эту ночь никто не ложился, и еще засветло Маша принялась собираться.
– Ты куда? – спросил Костя.
– Проведать Андрея.
– Погоди – я с тобой.
– Я тоже пойду, – ответил Руслан.
На машине они скоро добрались до участка.
В маленьком окошке их недовольно оглядел дежурный участковый.
– К кому?
– К Краснощекову. К Андрею.
– Краснощеков… Краснощеков…, – листал журнал записей полицейский. – Нет у нас такого.
– Как нет? Сегодня ночью привезли.
– Ах, этот. Террорист?
– Вы что говорите? – возмутилась Маша. – Какой он террорист?
– А такой. Создание нервозной обстановки в отдельно стоящем доме. А ведь там люди – женщины, дети, старики.
– Вот как раз о стариках мы бы и хотели поговорить, – выступил вперед Костя. – Вы знаете, что в нашем доме готовится массовое убийство?
Лицо полицейского мгновенно превратилось из вальяжного в злое.
– На вашем месте, граждане, я бы… Мало вам, что одного сюда упекли? Тоже хотите?
