– Вы все-таки решили докопаться до истины? – спросил преподаватель. – Что же, именно таким должен быть настоящий криминалист – упорным и целеустремленным, но давайте посмотрим, какие у нас есть факты. Вы говорите, что смерть застает ваших покойников либо на кухне, либо за просмотром телепередачи, и никто из них не умер в своей кровати?
– Да, это так.
– Хм, конечно, науке известно немало случаев внезапной смерти, но обычно при этом присутствует какой-нибудь физический фактор – удар, удушение, отравление. Бывает еще, но гораздо реже, что люди умирают от страха, шока или других эмоциональных потрясений, но что может быть страшного, когда греешь тарелку борща или достаешь из холодильника пачку сосисок? Не думаю, что это способно вызвать какие-то глубокие переживания. К тому же в этом случае экспертиза безошибочно определила бы инфаркт или что-то подобное. Насколько я знаю, ничего подобного в вашем случае обнаружено не было.
Костя согласно кивнул.
– Тогда, – продолжил преподаватель. – Я вынужден согласиться с так нелюбимым вами капитаном Свинищевым – в перечисленных вами случаях нет состава преступления. Что касается выражений их лиц, то тут я могу только добавить, что лицо смерти зачастую безобразно. Редко кто находит в себе мужество встретить ее со счастливой улыбкой.
– Вы говорите прямо, как наш управдом, но как тогда быть с той двойной смертью отца и сына? – не унимался Костя. – Прямо как в сказке «И умерли в один день», вот только жили они не долго, и не уверен, что счастливо.
– Вы правы, мы не в сказке. Ну, а вы сами ничего не чувствуете?
– Ничего.
– И у вас не случаются вспышки агрессии? Может быть, какие-то периоды меланхолии, упадка сил?
– Нет, разве что после похорон нашего соседа, но это прошло.
– Понятно. Раз мы не можем найти ничего общего у этих, казалось бы одинаковых случаев, то подойдем к этому с точки зрения преступника.
– Это как?
– Каждый поступок человека должен быть мотивирован. Зачем он это делает? Желает материальной выгоды или морального удовлетворения, хочет прославиться или мстит? Есть у вас, Константин, какие-нибудь соображения по этому поводу?
Костя на секунду задумался.
– У меня часто возникает мысль, что это маньяк. Сумасшедший. Совершенно не представляю, какие у него могут быть мотивы.
– В том-то и дело. У сумасшедшего их может вообще не быть. Таких преступников выявить сложнее всего, потому что их поступки нелогичны и непредсказуемы. Но тут, я думаю, что вы, Константин, ошибаетесь. Наш преступник или, скорее, преступники не лишены разумности. Это видно уже по тому, что они не оставляют следов. Или точнее сказать, мы пока не можем их обнаружить. Определенно, это не рука сумасшедшего. Тогда возникает следующий вопрос – для чего он (они) убивают стариков? Должен быть мотив. Согласитесь, подобная методичность подразумевает или психическое расстройство, или… ощущение полной безнаказанности. Первое мы с вами вычеркнули. Значит, остается второе. Кто может хозяйничать в вашем доме и знать, что ему все сойдет с рук?
– У меня есть лишь одна кандидатура, – неуверенно произнес Костя. – Но я сомневаюсь в его умственных способностях. И тем более, не могу придумать мотив, хотя…
Он запнулся.
– Что? – спросил Семен Анимподистович. – Договаривайте, Константин. Сейчас важно все, даже если оно кажется совершенно неправдоподобным.
– Месть, – еле слышно сказал Костя. – Я думаю, это месть. Как я раньше не догадался…
– Вы подозреваете кого-то конкретного?
– Кажется, да, – порывисто поднялся Костя. – Извините, мне нужно идти.
– Прямо сейчас? Вы не хотите мне ничего сказать, Константин?
– Нужно сначала проверить.
– Вы уверены? У вас такой виД.
– Все нормально. Я должен кое-что проверить. – Костя стоял у двери. – Я пойду.
– Будьте осторожны, Константин, – крикнул напоследок Семен Анимподистович, но Костя уже не слышал его.
Комната «Табу»
День ото дня отношения Андрея и Маши набирали новые обороты, над чем не мог не подтрунивать Руслан.
– Вы прямо Тристан и Изольда – не разлей вода.
Не зная как относиться к подобному сравнению, Андрей нахмурился. Он не знал, кто такие эти Тристан и Изольда и на всякий случай решил постоять за честь своей девушки.
– Ты говори, да знай меру, – сказал он, вставая в стойку как бойцовский петух.
Между ними вклинилась смеющаяся Маша.
– Успокойся. Это известная средневековая история. Классику нужно знать.
– Я знаю Болконского и Наташу Ростову – мне достаточно, – пробубнил Андрей.
К своему удивлению и восторгу в лице Маши Андрей нашел не только любимую девушку, но и отзывчивую душу. Она охотно сопровождала его с визитами к соседке, и даже часто ходила туда одна – подолгу разговаривала с Клавдией Васильевной, помогала ей по дому. Андрей не переставал ею восхищаться.
– Не ожидал от тебя. Остальных туда за уши не затянешь, я ты сама к старухе ходишь. Прямо родня.
Девушка вспыхивала.
– Может быть, – непонятно к чему ответила она. – Но не называй Клавдию Васильевну старухой.
– Хорошо. Не буду.
Соседка тоже была рада юной гостье и с первой встречи стала называть Машу «внученькой».
– Мне так приятней, – объяснила она. – Простите мне этот небольшой каприз.
Несмотря на бурные отношения между молодыми людьми, Маша держала Андрея на расстоянии и не позволяла ему лишнего. Для него, как и для всех остальных, Машина комната оставалась под запретом. Неоднократные попытки Андрея штурмовать эту крепость оканчивались провалом. Руслан снова смеялся.
– Ну, точно – Тристан и Изольда. Только смерть соединила их.
– В каком смысле?
– В таком. Этим чудикам перестали вставлять палки в колеса только, когда они оба отправились на тот свет. Погоди, или это про Ромео и Джульетту? В общем, без разницы. Смысл такой, что все умерли, не получив от жизни того, чего хотели. Без хэппи-энда, короче. Тут тебе есть о чем подумать.
– А что там с ними случилось? – спросил заинтересованный Андрей.
– Погоди. Сейчас вспомню. Там было что-то типа того, когда они умерли, их похоронили рядом. На могиле у каждого посадили дерево. Тис, по-моему, дерево смерти. Эти деревья, когда выросли, переплелись ветвями. Ну, типа, люди. Вот.
– Это все?
– Нет. Нашлись «доброжелатели», которые пришли и отпилили им ветки. Мол, нечего тут – померли так померли. А те опять отросли и переплелись. Их снова обкромсали. И так до тех пор, пока не плюнули на это дело – делайте, что хотите, все равно уже мертвые.
