На встрече Тимми взвивалась мегерой от любого слова, и Джульетта закатывала глаза, переглядываясь с матерью. Когда у Тимми появлялась навязчивая идея или когда кто-то ей не нравился, она словно с цепи срывалась. Но Брайан до сих пор не отказался вести их дело, и Вероника считала его терпение чудом, особенно после того, что повидала накануне. Однако было ясно, что работать с такими клиентами ему совсем не по душе.
Несколько раз в день Вероника разговаривала с Эйданом, таким же одиноким и несчастным, как она. Ей уже казалось, что в Нью-Йорке она пробыла не две недели, а сто лет.
– Когда же я тебя увижу? – скорбно спросил он.
На Лондон накатила жара, Эйдан сидел в своем лофте в одних трусах и был не в настроении заниматься хоть чем-нибудь. Его голос звучал подавленно, и Вероника чувствовала себя не лучше. Она устала от битвы за наследство и войны Тимми с адвокатом. Дела, которые навалились на нее в Нью-Йорке, тяготили ее.
– Не знаю, – несчастным голосом ответила она.
– Господи, они ведь уже не дети! – воскликнул он. – Почему ты не можешь просто взять и уехать?
– Я пытаюсь помочь им разобраться с наследством, мы все еще выясняем расстановку сил. Тимми возненавидела адвоката и объявила ему войну. Это, конечно, мелочь, но из таких мелочей складывается грандиозная каша.
– И в итоге мы не можем быть вместе, – тоскливо подытожил он. – Я соскучился.
Эйдан досадовал, терял остатки терпения и злился оттого, что Вероника посвящает детям все свое время, а они не удостаивают ее таким же вниманием. Это неравенство поразило его с самого начала, а Вероника словно не замечала его или не возражала.
– Я тоже по тебе скучаю. И постараюсь вылететь в Париж через пару недель, – пообещала она.
А что потом? Дальше очередной поездки заглядывать она не решалась. На что еще они могут рассчитывать? У него работа в Лондоне, у нее обязательства в Нью-Йорке, квартира в Париже и три дочери, которые на протяжении двадцати девяти лет составляли всю ее жизнь. И вопрос, кому и в чью жизнь предстоит вписаться, оставался для нее с Эйданом открытым.
– Давай будем действовать постепенно, – она попыталась вразумить его.
Эйдан вновь ощетинился всеми своими иголками. Она попробовала успокоить его и убедить набраться терпения, пока она не закончит все дела, которые удерживают ее в Нью-Йорке.
Прошло еще две недели юридических дискуссий, встреч с Брайаном по поводу судебного процесса и разговоров с Арнольдом о решении по наследству Пола. Однажды вечером в конце сентября Вероника договорилась поужинать вместе с Джульеттой и Тимми. Джульетту измучали пока что безуспешные попытки продать булочную, Тимми все свободное время посвящала осмотру зданий для приюта, но до сих пор не нашла ни одного подходящего. На выходные Джульетта собиралась в Кейп-Код, немного развеяться. А Тимми пригласила на побережье Джерси одна из ее коллег. И Вероника вдруг поняла, что ждет неизвестно чего и зачем. Дочерям некогда встречаться с ней, у них своя жизнь и планы, а она торчит в Нью-Йорке на случай, если вдруг понадобится кому-то из них. И совершенно напрасно: Эйдан правильно сказал, они уже не дети. Вероника едва дождалась, когда Эйдан проснется, чтобы позвонить ему.
– Мои дела закончены. По крайней мере, на время. Чем занимаешься в эти выходные? Меня здесь больше ничто не держит. Давай съездим в Париж. У тебя найдется время?
– Время? Да я уже месяц жду тебя. Живо собирайся и давай сюда. Когда ты приедешь?
Она чуть помедлила.
– Завтра. Забронирую билет и полечу ночным рейсом. Встретить тебя в Париже?
– Уже еду! – в восторге воскликнул он.
Эйдану уже начинало мерещиться, что Вероники никогда не существовало и что ему все приснилось. То же чувство возникало и у нее. Тем вечером, после разговора с дочерьми, она поняла, что ее материнские заботы отчасти объясняются привычкой и что девочкам они уже не так необходимы, как ей хотелось бы считать. Им нравилось знать, что она всегда рядом, когда у них возникают сложности. Но в остальное время они о матери не вспоминали.
В радостном предвкушении Вероника начала готовиться к отъезду. Дочери не звонили ей, она еще не говорила им, что уезжает. Ближе к вечеру она отправила обеим эсэмэску: «Еду в Париж на несколько недель, целую, мама». Девочки привыкли к ее отъездам и не интересовались ими – как и тем, что с момента возвращения в Нью-Йорк Вероника успела утрясти для них множество юридических вопросов. Брайану она тоже отправила сообщение со своими номерами телефонов во Франции – на случай, если ему понадобится что-нибудь в связи с процессом. Тем вечером она садилась в самолет, широко улыбаясь. И с нетерпением ждала, когда увидит Эйдана. Он должен был прибыть на час раньше, чем она, и обещал дождаться ее в аэропорту, чтобы потом направиться в город вместе. Вероника с волнением представляла себе, как покажет ему свою квартиру в Сен-Луи. Это был достойный ответ его лофту – в отличие от большой и чопорной квартиры на нью-йоркской Пятой авеню, ошеломляющей размерами, убранством и недостатком уюта. А в Париже Веронике было легче расслабиться, и она радовалась возможности побыть в любимом городе вместе с Эйданом.
Самолет прибыл вовремя, Вероника вышла из него сразу после стюардессы и торопливо миновала таможню. На этот раз в услугах авиакомпании она не нуждалась: ей хотелось, чтобы в момент встречи с Эйданом рядом с ней никого не было. Они провели в разлуке почти четыре недели, и это время показалось им вечностью.
Вероника увидела Эйдана в ту же минуту, как покинула зону таможенного досмотра в аэропорту Шарль-де-Голль. Эйдан был в джинсах и черной кожаной куртке. Он сразу схватил Веронику в объятия и поцеловал. Несколько минут они могли только стоять и целоваться, потом наконец перевели дух, покинули терминал и сели в такси. Вероника прилетела с единственным чемоданом – в Париже у нее был полный гардероб, а Эйдан, как обычно, путешествовал налегке, с одной маленькой сумкой и фотоаппаратом. Он с нетерпением ждал шанса пофотографировать Париж и в особенности Веронику на фоне Парижа.
– Господи, как же я рад тебя видеть! – улыбаясь, уже в который раз сказал он ей. – Я уже думал, что ты никогда не вернешься. И что я тебя выдумал, – признался он с явным облегчением.
– И я тоже, – на радостях она даже забыла, чем занималась последние недели – помнила только, что была занята, главным образом наследством Пола. Суд с Берти отнимал уйму времени, всем заинтересованным сторонам, и ей в том числе, пришлось представлять суду массу документов.
Поездка до города заняла полчаса. Наконец такси остановилось на Бетюнской набережной у Сены, по которой как раз проплывало экскурсионное судно. Эйдан вскинул фотоаппарат и сделал снимок, а затем вошел за Вероникой в старинный дом. Поднимаясь по лестнице, Вероника объяснила, что ступени неровные потому, что здание очень старое. Но оно расположено в престижном районе, поэтому ей понадобились годы, чтобы найти эту квартиру.
В ее квартире полы тоже имели небольшой наклон, а из окон открывался прекрасный, типично парижский вид на реку и Левый берег.
