– Обязательно выясни это, – посоветовала Джой, которая с сегодняшнего утра обращалась с матерью гораздо ласковее, чем обычно. Вероника не позволила себе ни единого замечания о том, что Пол решил помочь Джой с актерской карьерой – из уважения к ее решениям и от растерянности после того, как узнала о Софи. Это известие сплотило мать и трех дочерей. Все споры между ними оказались забытыми перед лицом более серьезной угрозы и общего врага, которого все они были готовы презирать. Не стоило забывать и о Берти, объявившем войну всем четверым. Маленькой семье казалось, что враги окружают их со всех сторон.
– Пожалуй, я все-таки займусь той самой картиной, – с усталым видом произнесла Вероника. – Съезжу в Италию вместо Франции.
Она всегда любила бывать в Риме, Флоренции и Венеции, осматривать музеи и соборы. О поездке она задумалась вновь, вернувшись домой тем вечером. Но вместе с тем предстояло найти в Париже частного детектива и поручить ему собрать сведения о матери и дочери Марнье. Это первоочередная задача, она должна заняться ею ради себя самой и ради дочерей. Подумать следовало о многом.
Следующим утром Вероника размышляла с чего начать, когда ей позвонил Арнольд – узнать, как у нее дела, и извиниться за шок, вызванный у нее вчерашним чтением завещания.
– Я уговаривал его обо всем рассказать тебе лично, – мягко объяснял Арнольд, – но он отказался. И поручил это дело мне. Ему самому такие вещи не давались, – Арнольд вздохнул. Оба знали, что это правда: Пол делал только то, что получалось у него легко, а за трудные дела предпочитал не браться вообще.
– Теперь это уже не важно, – поспешила успокоить Арнольда Вероника, втайне желая поверить собственным словам. Но не придавать случившемуся значения она не могла, оно оставило неприятный осадок, мнение Вероники о бывшем муже изменилось. Слишком часто он разочаровывал ее и даже теперь ранил чувства их детей, хоть и сумел разумно распорядиться своим имуществом. Вдруг Вероника вспомнила, о чем хотела спросить Арнольда после вчерашнего разговора с дочерьми.
– Ты не мог бы найти мне фотографию картины, которую Пол завещал мне? Наверняка она есть где-то в его бумагах.
– Я могу переслать тебе саму картину как можно скорее, – услужливо предложил Арнольд, но к этому Вероника была еще не готова. Для такого большого полотна на ее стенах требовалось еще поискать место. Придется делать перестановку, чтобы освободить его, а Вероника пока не знала, готова ли на такие жертвы, особенно если картина окажется подделкой. В ее душе боролись чувство обиды и нежные воспоминания о давно прошедших временах.
– Пока мне достаточно фотографии. Мне все равно придется пока что поместить ее в хранилище.
– Снимок я поищу, – пообещал Арнольд. – Хочешь, поужинаем вместе? Тогда я и передам его тебе, – с надеждой добавил он. Мириться с поражением он не желал.
– Честно говоря, я до сих пор не в себе. Вчера ты дал нам слишком обильную пищу для размышлений. А через несколько дней я улетаю во Францию. Надо еще разобраться с делами и уложить вещи, – она была не в настроении держать на расстоянии Арнольда с его осторожными, но настойчивыми ухаживаниями. – Я намерена нанять частного детектива в Париже и поручить ему сбор информации об обеих Марнье, – чтобы сменить тему, сообщила она, и Арнольд поддержал ее, пообещав до отъезда прислать фотографию предполагаемого Беллини.
– Хочешь выяснить заодно и насчет картины? – спросил он.
– Пожалуй. Может, не сразу. Не знаю, хватит ли мне времени. В Венеции есть один монастырь с огромными архивами, где занимаются установлением подлинности картин, особенно тех, насчет которых имеются сомнения. В любом случае было бы интересно побывать там. Однажды я ездила туда с мамой, после того, как она прочитала, что мой дед писал об этом монастыре в своей книге. Маму всегда завораживали подделки, и я унаследовала от нее эту черту. Если окажусь в Италии, попробую заехать и в монастырь.
– Когда вернешься?
– Не знаю. В конце августа или в сентябре. Я собираюсь вместе с девочками в шато.
– Они хотят оставить его себе? – оживился Арнольд.
– Вряд ли. Такая обуза, как шато во Франции, им ни к чему. Им и здесь хватает дел.
Оба знали, что Вероника могла бы взять ответственность за шато на себя, но она этого не хотела. Она когда-то отдала шато Полу, и эта часть наследства стала для нее древней историей.
– Я пришлю тебе фотографию до того, как ты уедешь, – снова пообещал он. – Интересно, что из этого выйдет. Сообщи мне, когда узнаешь. И про Софи с матерью тоже.
По своему обыкновению, Пол оставил за собой след из тайн и проблем, и причудливое сочетание радости и боли, поскольку, как всегда, думал лишь о себе.
Два дня спустя, когда Вероника уже заканчивала дела и укладывала вещи, Арнольд снова позвонил ей. Он получил письмо от адвоката, представляющего интересы Берти: тот выражал явное недовольство тем, как было поделено наследство его отца. Берти предлагал сестрам шанс договориться с ним, выделить ему долю шато и денежную сумму, «чтобы все уладить мирным путем». Обращался он преимущественно к Тимми, получившей самую крупную сумму. В случае, если сестры откажутся, он обещал разобраться с каждой из них отдельно, потребовать свою долю недвижимости и возбудить судебный процесс, чтобы опровергнуть завещание.
Слушая письмо, которое Арнольд зачитал ей, Вероника только вздыхала, но не удивлялась.
– Я так и знала, что он отважится на такое. Это его единственный шанс получить хоть что-нибудь от Пола и девочек, – с горечью произнесла она.
– Он досаждал бы и тебе, если бы мог, но тебе не досталось ни шато, ни денег. А картина, которую ты считаешь подделкой, его явно не интересует.
– Ну и напрасно, – сказала она Арнольду. – Если это подлинник, он стоит целое состояние.
– Цель Берти – беспроигрышный вариант и быстрые деньги. На самом деле он хочет отступных, а не суда. Потому и пытается запугать сестер, – Арнольду это было ясно, как день, и Вероника согласилась с ним. – Как думаешь, девочки дадут ему что-нибудь, лишь бы отделаться?
– Ни за что, – с уверенностью ответила Вероника. Ее дочери ненавидели сводного брата долгие годы и хорошо знали, что он за человек. И были склонны к благотворительности гораздо меньше, чем Вероника. – И правильно сделают. Он не заслужил ни гроша. Мы с Полом дали ему более чем достаточно, а он спустил все. И снова спустит, – Арнольд согласился с ней. – Что будем делать с ним дальше?
– Подождем, посмотрим, подаст ли он в суд, тогда и будем решать. В суде ему мало что светит, если учесть его предысторию, а Пол имел право оставить наследство кому хотел. Самое большее, на что способен Берти, – досаждать девочкам, требуя отступных. Лично я считаю судебное преследование бессмысленным, но если хочет, пусть попытается.
Вероника склонялась к мысли, что Берти все-таки попробует.
Все три дочери позвонили ей позже в тот же день, после того, как Арнольд переслал им письмо Берти по факсу. Все трое негодовали, но ничуть не удивлялись.
