– Что, простите, вы сказали? – вытаращился директор на Назарова.
– Шланг, говорю, вам надо убрать с дороги. Лежит прямо перед ступеньками, споткнуться можно и упасть. – Назаров нагло улыбался полному лысому мужику с папкой под подмышкой. – Что же у вас так службы здесь работают? Если порядка нет в самом ЖЭКе, что спрашивать с жильцов, а?
– Исправим, исправим, непременно. – Директор сунулся в карман за носовым платком, судорожно вытер потные полные щеки. – В паспортном столе с вами нормально обошлись, товарищ капитан?
– О, вот там как раз все отлично. – Назаров обернулся и неожиданно подмигнул бледной паспортистке. – Никаких нареканий. Полный порядок. Знаете, я тут подумал…
Директор замер, паспортистка в дверях схватилась за сердце.
– Надо бы поощрить.
– Что? – носовой платок закрыл рот и обе щеки.
– Надо бы поощрить сотрудника. Я ходатайствую.
И ушел. А директор потом весь день на нее дулся, потому что не знал, как поступить. Уволить же собрался, если полиция еще раз к ней сунется. А она сунулась и о поощрении ходатайствует. И что делать теперь прикажете?
А она, запирая дверь паспортного стола, неожиданно вспомнила еще кое-что о странной журналистке, которая ввела ее в заблуждение. С виду так, мелочь, могла и значения не иметь, но этому симпатичному полицейскому все казалось важным. Разве нет?
Вот если придет еще раз, она ему, может быть, и расскажет, решила она, бойко двигаясь в направлении автобусной остановки. Сама звонить не станет. Ни за что не станет.
Инициатива, она, как известно, до добра не доводит.
Глава 10
Назаров точно знал, куда направится первым делом.
По адресу, где когда-то проживала Мария Ильинична Степанова. Этот адрес его и интересовал, когда перебирали вместе с паспортисткой ее картотеку. Он не встретился со Степановой, отложил это на потом. Не был с ней знаком, не видел ни разу, но почему-то был согласен с Мишкой, что что-то в этой дамочке не так. И дело даже не в любовной связи с большим человеком, а в чем-то еще.
Он ведь заставил Мишку после визита к Степановой трижды повторить, как она отреагировала на страшную новость. Как стояла, что делала, как дышала, даже спросил. Может, коллега и сгущал краски, но заинтриговать Назарова у него получилось.
Что-то было не так с этой Марией Степановой. Только вот что?
Могла журналистка узнать о ее амурных делах? Могла. Если для соседей это не было тайной, почему она не могла? С ее-то умением разгадывать чужие секреты! Хорошо, узнала – и что? Принялась шантажировать высокопоставленное лицо? Вряд ли. Редактор газетный из кожи вон лез, когда доказывал, какая она была порядочная. Значит, в такие грязные игры она не играла.
Тогда что?
Настя Глебова могла узнать какие-то нехорошие вещи о любовнице высокопоставленного лица. Грязное прошлое? Запросто. Что-то нехорошее настоящее? Почему нет.
Итак, она узнает, является к Степановой и выкладывает ей все. Угрожает, что расскажет кому надо. И Степанова…
Могла убить? Если на кон поставлено слишком много – могла!
А насколько высокими здесь могли быть ставки?
Дальше мысли Назарова разбежались, как перепуганные блохи. Додумался даже до заговора против высокопоставленного лица из силовых структур. Эта идея, разумеется, ему понравилась меньше всего.
Нехорошие мысли прервал Мишкин телефонный звонок. Хоть за это спасибо.
– Ты где? – заорал тот что есть мочи.
– Еду на бывший адрес Степановой. А что?
– Зачем? – Мишка сразу растерялся.
– Еще не знаю, – признался Назаров и затормозил на светофоре. Подрегулировал кондиционер, чтобы в салоне стало еще прохладнее. На улице по-прежнему плавился асфальт. – Знаешь, Мишка, я уверен, что здесь что-то не так. Степанова очень интересовала Глебову. Очень!
– Выходит, не такой уж я дурак, когда заподозрил ее в неискренности?
– А я и не говорил, что ты дурак. – Назаров дождался, когда загорится зеленый, плавно тронул машину, повернул на перекрестке, вливаясь в поток, и поехал к центру. – Просто посоветовал держать свои мысли подальше сам знаешь от кого.
– А тебе можно? – возмущенно запыхтел напарник.
– А я в обход его персоны займусь этой дамочкой. Мысли кое-какие есть на ее счет.
– Поделишься?
– В двух словах.
Со вздохом он начал делиться своими соображениями, хотя не очень хотелось. Мишке только дай повод – начнет бурную деятельность разводить, чтобы поскорее в отпуск свалить.
– Думаю, что Настю Глебову могла интересовать именно она, а не он. Могло быть у этой леди какое-то странное прошлое, которое Глебова изучала.
– Почему именно у нее?
– Да потому что больше там зацепиться не за кого, Мишаня. И ты сам говорил, что известие о смерти журналистки сразило наповал только ее.
– Не только, – вдруг нехотя признался Мишка. И замолчал, стервец.
– Выкладывай.
– Интересная тема вырисовывается, брат. Я статьи просматривал, в которых она всяких жуликов клеймила, Глебова наша. – В трубке зашуршало, Мишка листал газетную подшивку. – Наткнулся на пару материалов об одном юноше.
– Кто такой?
– Начинающий аферист, ничем не брезгует. Далеко парень не заходит, но дамочек и пенсионеров пощипал изрядно. Хотя ни у одного обиженного на уголовную статью обвинений не нашлось. Но для газетной статьи материала оказалось предостаточно. Первая статья о нем вышла без имени и фамилии, но с точным описанием схемы каждой аферы. Вторая уже с фотографией. Парня сняли со спины, лица не видно, но узнать можно, если постараться. Так мне главный редактор сказал. Третья статья не вышла. Наша журналистка получила пинок под зад и недвусмысленные угрозы в свой адрес.
– Об этом я слышал.
– Слушай дальше! Друг юного афериста явился к редактору и застращал того до обморока, пригрозив судебными тяжбами. Тот на попятную. Статью придержал, но у Насти велел прощения попросить. Аферист вроде попросил, букет принес и все такое. Но сейчас не об этом! – Мишкин голос торжествующе завибрировал, будто кто-то на его голосовых связках заиграл, как на арфе. – Знаешь, как фамилия молодого афериста?
– Не знаком, – буркнул недовольно Назаров.
Он увидел нужный указатель на перекрестке, свернул и припарковался в тени. В старый, затерявшийся среди многоэтажек дворик с тремя «хрущевками» проезда не было. Придется идти пешком.
– Его зовут Данила Кобзев. Молодой, наглый, красивый, порочный, – принялся кого-то цитировать Мишка, скорее всего, свою Карину. Наверняка уже успел поделиться успешным завершением задания.
– И что нам это дает? Он же принес извинения, я ничего не путаю?
