Больше сомнений инцидент 1977 г. вызывает в плане его влияния на будущие оценки разведданных по угрозам Фолклендским островам. Передвижение современных военных кораблей — предприятие дорогостоящее. К тому же оно срывает планы НАТО и создает немало хлопот ВМС. Вряд ли стоит сомневаться, что для некоторых лиц в британском разведывательном сообществе операция с переброской подлодки в 1977 г. казалась излишней реакцией на низкоуровневую опасность. Хотя само по себе, возможно, это и не имело значения после события, но как должен оценивать ОКРС будущие паникерские данные из Буэнос-Айреса? И как следует реагировать дипломатическому и оборонному ведомствам? Разве не могло у них возникнуть соблазна расценивать происходившее в 1977 г. как ложную тревогу? Появится желание избежать подобных ошибок вновь?
***
Подбирая министров после получения кресла премьера в мае 1979 г., Маргарет Тэтчер осознанно искала баланса между различными крыльями собственной партии. Она отлично сознавала тот факт, что многие коллеги по кабинету не поддерживали ее стремления пробиться к руководству в 1975 г. И все же соображения целесообразности и партийного единства требовали предложения некоторым из этих «диссидентов» крупных постов. Если говорить о главе Министерства иностранных дел, то единственным кандидатом на эту должность, хоть отдаленно подходящим по старшинству и опыту, являлся лорд Каррингтон, хотя он и миссис Тэтчер вовсе не были закадычными друзьями. Как наследственный пэр, Каррингтон никогда не избирался в парламент и олицетворял самоуверенного аристократа и богача, будучи представителем определенной породы тори, которых миссис Тэтчер всегда переваривала с трудом. Кроме того, она не питала особого уважения к ведомству, каковое ему предстояло возглавить. Этакий интернациональный подход данной структуры к интересам Британии, одержимость третьим миром и ярый европеизм — все эти моменты делали МИД подозрительным звеном. Назначение главой сего ведомства сторонника умеренного консерватизма тори, характерного для ее предшественника, Эдварда Хита, обещало стать испытанием для премьера с ее сугубо правыми по направленности взглядами на внешнюю политику. Ситуация только усугубилась, когда Каррингтон избрал на роль заместителя и делегата в палате общин сэра Яна Гилмора — откровенного критика экономической политики миссис Тэтчер.
Посему премьер-министр не позволила себе сделать ошибку с назначением на третий пост в Министерстве иностранных дел. Пусть, возможно, Николас Ридли и принадлежал к тори ее сорта не больше, чем те же Каррингтон и Гилмор (все выпускники Итона), все же он был умным человеком и истовым сторонником ее руководства. К тому же в пользу Ридли говорила его размолвка с Эдвардом Хитом в бытность свою заместителем министра промышленности в правительстве 1970 г. Оставайся британские политики и дальше такими же неуклюжими, Ридли смог бы превратиться в пятую колонну Тэтчер в Министерстве иностранных дел.
Ридли прекрасно осознавал, что редко кому из заместителей министров удавалось выделиться и просиять в таком качестве. К тому же он знал, куда будут направлены прожектора внешней политики Каррингтона — на Родезию, Европу и Ближний Восток, тогда как ни один из этих ареалов не лежал в сфере ответственности Ридли. Ему доставалась Америка, а вместе с ней и чаша с ядом в образе Фолклендских островов. Так есть ли тут нечто, спрашивал он себя, на что следует подписываться до тех пор, пока судьба и миссис Тэтчер не передвинут его куда-нибудь дальше?
Как Робин Эдмондс, так и Хью Карлесс покинули Управление по вопросам Латинской Америки в 1977 г., хотя Карлесс оставался в роли временного поверенного в делах в Буэнос-Айресе до 1980 г., после чего получил назначение послом в Каракас. С 1979 г. ведомство, переименованное в Управление по вопросам Южной Америки, возглавлял Робин Ферн. Над ним находился заместитель министра по Америкам, Джон Юр. Как и Карлесс, Юр был горячим приверженцем латиноамериканской культуры и знатоком истории региона. Он уже послужил в Чили, в Португалии и в Гаване. Его дневник путешественника, Cucumber Sandwiches in the Andes («Огуречные бутерброды в Андах»), приятно поражает дипломатической эрудицией. Чиновники любят видеть министров, не мешкая отправляющимися в дорогу, вот и Ридли не пробыл в должности и месяца, как Юр и Ферн провожали его в турне по новой «вотчине» по ту сторону Атлантического океана. Совершенно естественно, маршрут путешествия включал два «очага напряженности» — Белиз и Фолклендские острова. Белиз, где чернокожему населению численностью 150 000 чел. угрожала Гватемала, уже находился на пути к независимости. Единственным крупным вопросом переговоров оставалось продление соглашения по вопросам обороны. Совсем не то Фолклендские острова. Зима в Порт-Стэнли — не самое лучшее из времен года, и жителей островов вовсе не согрело сообщение Ридли о намерении ратовать за перемены в их взаимоотношениях с Аргентиной. Они уже слышали все это от Роулендса всего полтора года назад. Почему Лондон не пошел дальше и не попытался сделать что-то конкретное? Они находились в положении пациента, которого врачи постоянно пугают страшной операцией, но на самом деле никто так и не кладет на стол.
Ридли вернулся в Лондон с твердым намерением «раз и навсегда разобраться с этим вопросом». Он энергично взялся за рассмотрение планов, разделенных на тот момент на три группы: замораживание вопроса суверенитета, но не экономических совещаний, общий англо-аргентинский суверенитет и администрация (совместное господство) и передача суверенитета Аргентине с долгосрочной обратной арендой территории Британией. Министр осознавал, что замораживание не примут в Буэнос-Айресе, а совместное господство — в Порт-Стэнли. Все надежды сосредоточивались на обратной аренде. Она вписывалась в концепцию Эдмондса-Роулендса о различных видах суверенитета. Предполагаемый срок лизинга будет длительным — 99, а то и все 999 лет — и гарантирует безопасность для ныне живущего населения островов и их детей. Такой вариант стал бы воистину хорошим разрешением злополучной проблемы. Альтернативами становились только «Крепость Фолкленды» или серьезный риск проявления Аргентиной нетерпения и, как следствие, военные действия. Британии надо было, по крайней мере, выказать некое внешнее стремление в направлении достижения согласия.
Но Ридли предстояло преодолеть внушительное препятствие — убедить Каррингтона, премьер-министра, Комитет по внешнеполитическим и оборонным вопросам (ВиО) кабинета и парламентариев от партии консерваторов (примерно в таком порядке). Каррингтон нашел инициативу Ридли вероятно «правильной, но поспешной» — настолько и в самом-то деле поспешной, что Каррингтон счел целесообразным сначала самому поговорить с премьер-министром. В данном вопросе, как и в отношении всех прочих моментов во внешнеполитических делах, она отозвалась с настоятельным догматизмом — ее ответ Каррингтону в некоторых источниках Уайтхолла аттестовали как «термоядерный». Как и очень часто, Тэтчер безапелляционно призвала министра иностранных дел поставить себя на ее место. К чему, спросила премьер, глубже ранить чувства «заднескамеечников», уже и без того разозленных Министерством иностранных дел в связи с Родезией?
В сентябре 1979 г., не сумев сдержать Каррингтона, миссис Тэтчер решила попытать счастья напрямую с Ридли. Она, совершенно очевидно, подозревала, что Министерство иностранных дел уже приступило к выполнению своей схемы, и хотела задушить ее в зародыше. Премьер знала, что Каррингтон и Ридли могли заручиться существенной поддержкой в комитете по ВиО и, как считается, попросила Ридли снять свое предложение, обосновывая просьбу аргументами, ранее приведенными Каррингтону, — не стоило в такой деликатный момент слишком дразнить «заднескамеечников». По мнению, сложившемуся в Министерстве иностранных дел, Ридли упорно возражал, упирая на необходимость какого-то движения, ибо, если исчезнет видимость течения переговорного процесса, возникнет серьезный риск вторжения. Ридли удержал позиции и в конечном счете добился возможности обращения к комитету по ВиО. На заседании этого органа 29 января 1980 г. велись энергичные споры, вновь сосредоточившиеся вокруг вероятной реакции «заднескамеечников» тори на любые послабления в вопросе британского суверенитета над островами. Ридли очутился в неожиданном положении для сторонника Тэтчер, вынужденного искать поддержки у «чужаков» вроде Уильяма Уайтлоу и Фрэнсиса Пима. Он получил добро на подготовку плана, с каковым на консультативной основе предполагалось ознакомить жителей островов. Данная схема действий — в основе своей базирующаяся на «обратной арен-де» — была разработана к лету и одобрена комитетом по ВиО в июле. И снова, что характерно, у членов его отсутствовал энтузиазм по поводу вероятной реакции парламента.
