Жан что-то болтал, рассказывал ей байки из своего богатого донжуанского опыта. Ася слушала его вполуха.
– И представляешь, только мы расположились, только началось самое интересное – открывается дверь, и вваливается такой здоровенный мужик… входит, и прямо к нам, а рожа такая злобная! Я думаю: все, сейчас выкинет меня в окно или так кости переломает. Но тут она, эта блондинка, так удивленно говорит: мужчина, вы вообще кто? И он тогда на нее смотрит и в ответ: ой, извиняюсь. Оказывается, он ошибся этажом, а как уж ключи подошли – ума не приложу… а ты что, сестренка, не смеешься? Я тебе это уже рассказывал?
– Рассказывал, рассказывал. – улыбнулась Ася и открыла глаза. – А где это мы едем?
– А это я решил пробки объехать, – ответил Жан, пряча глаза.
– Какие пробки в полночь? – недоуменно переспросила Ася. – Улицы пустые.
– То есть не пробки, там возле моста ремонт, вся улица перекопана.
– Жан, что ты такое говоришь? – Ася удивленно покосилась на коллегу.
– Извини, сестренка. – Повар притормозил, достал из бардачка какой-то флакончик и брызнул ей в лицо.
В глазах у Аси потемнело, и она провалилась в небытие.
Пришла она в себя от яркого света.
Он был ярким даже сквозь опущенные веки.
Голова болела, в висках пульсировало, во рту был привкус протухшего мяса антилопы.
Ася открыла глаза и тут же закрыла их: прямо в глаза ей светила настольная лампа.
Рядом с ней раздался густой бархатистый голос, который говорил на незнакомом языке.
Свет лампы ослабел, и другой голос проговорил по-русски:
– Извините, ваше высочество, что мы были вынуждены привезти вас сюда против вашей воли.
Ася снова открыла глаза и увидела двух человек, склонившихся над ней. Один был чернокожий, средних лет, с важным одутловатым лицом, в дорогом темном костюме, второй – скромного вида пожилой интеллигентный дядечка.
В следующее мгновение она вспомнила, что обслуживала сегодня этих двоих в ресторане. Они еще дали ей очень хорошие чаевые.
Или это было не сегодня?
Она не знала, сколько времени провела без сознания.
Ася попыталась подняться – но не смогла пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Что… что вы со мной сделали? – спросила она испуганно. – Вы связали меня?
Черный человек что-то проговорил своим бархатным голосом, пожилой дядечка тут же перевел:
– Что вы, ваше высочество, мы никогда не осмелились бы вас связать. Это было бы страшным преступлением.
– Почему же я не могу пошевелиться?
– Это действие старинного снадобья, ваше высочество.
– Черт! И почему вы меня так странно называете – вашим высочеством? Вы что, прикалываетесь?
– Что вы, разве я посмел бы! Просто я так перевожу на русский язык то обращение, которое употребляет мой черный… друг. Думаю, если бы я каждый раз говорил «молодая слониха, выросшая в тени великого слона», это напрягало бы и меня, и вас, и очень затрудняло бы разговор. Так что пусть будет «высочество», это как-то привычнее для нас с вами.
– Что… молодая слониха? Да вы что! Вот уж спасибо… а все же, с чего это он меня так называет?
Переводчик поговорил с черным человеком на непонятном языке, кивнул и снова обратился к Асе:
– Господин М-Бала – мой черный… друг – приказал мне объяснить вам ситуацию.
– Да уж, не мешало бы!
– Помните ли вы своего отца?
– Весьма смутно.
– Так или иначе, ваш отец принадлежал к очень знатному африканскому роду. Он был прямым потомком Чаки…
– Кого? – удивленно переспросила Ася.
– Как, вы никогда не слышали об императоре зулусов Чаке?
– Представьте – никогда в жизни!
– Очень жаль… – Переводчик вздохнул. – Вам следовало бы больше интересоваться историей своего народа.
– Своего народа? – переспросила Ася. – Но я русская… по крайней мере, моя мама была русской.
– Посмотрев на вас, можно усомниться. Впрочем, сейчас мы говорим о другом. Короче говоря, Чака был создателем огромной империи зулусов, занимавшей территорию, превосходящую большинство современных европейских стран. Он фактически создал свой народ: когда он родился, в племени зулусов было не больше тысячи человек, когда же он достиг вершины своего могущества, только армия зулусов насчитывала почти полмиллиона солдат! Созданная им империя была многолюдной и процветающей, а армия столь мощной и боеспособной, что уже после смерти Чаки неоднократно побеждала английский экспедиционный корпус, вооруженный артиллерией и самым совершенным по тем временам огнестрельным оружием.
– Все это очень интересно, – пробормотала Ася, – но меня-то это каким образом касается?
– Самым прямым! – взволнованно ответил переводчик. – Около двадцати лет назад ваш отец вернулся на родину, чтобы предъявить права на трон своих предков…
– Ага, и бросил нас с мамой на произвол судьбы!
– Возможно, тогда он думал об интересах государства.
– Или о своих собственных!..
– В стране началась гражданская война, другие претенденты на трон поубивали друг друга, и ваш отец стал Великим Слоном.
– Кем? – Ася вытаращила глаза.
– Таков традиционный титул правителя в тех местах, – пояснил переводчик. – Он занял трон.
– Ох, ни фига себе! Он, значит, занял трон, а о нас с мамой даже не вспомнил! Ну, папочка, хоть бы денег сколько-то прислал на дочку-то…
В ее памяти проплыли ужасные картины ее детства – особенно второго, которое прошло на улице. А до того – пьяные мамины, с позволения сказать, друзья, постоянная грязь в квартире, то, как она сдавала бутылки, чтобы купить себе потом хоть булочку, хоть пакет чипсов, насмешки одноклассников, косые взгляды учителей…
– Да, я очень сочувствую вам, – вздохнул переводчик, – но мысли и мотивы великих людей порой трудно объяснить. Нам, простым людям, они зачастую недоступны. Тем более что ваш отец – да будет благословенна его память – недавно скончался.
– Так чего теперь от меня хочет ваш черный… друг? – осведомилась Ася. – Хочет пригласить меня на трон? Но тогда он выбрал не самый удачный способ!
– Нет, ваше высочество, господин М-Бала не имеет таких намерений. Он – приближенный младшего брата вашего отца, да будет благословенна его память.
Переводчик едва заметно скосил глаза на черного вельможу и продолжил, не меняя интонации:
– Господин М-Бала делает все, чтобы его шеф, ваш дядюшка, занял трон предков.
– Вот оно как, – протянула Ася. – Значит, я вам мешаю, как пятая спица в колеснице… вы хотите от меня избавиться…
