Там дело серьезное, охраняют грузы с оружием и собаками. Но Пашка собрал команду, и Ася увязалась за ними. К тому времени прошло уже года два, как она окончательно осиротела и потеряла дом.
Она забыла маму, забыла захламленную квартиру с вечно пустыми бутылками по углам, и уж тем более забыла отца и свое первое детство – в далекой жаркой стране на другом конце земли. Она не помнила точно, когда у нее день рождения, отмечала только смену времен года – зима, лето, снова зима, снова лето…
И вот как-то ночью столкнулись на путях две банды подростков. Столкнулись у одного вагона, который Пашке удалось открыть с трудом. Только маленькую щелочку, а потом дверь заело. И только было подсадили Асю, как вдруг налетели на них конкуренты.
Их было больше. Они были здоровые и крепкие, они были старше. Они сразу же окружили и отрезали все пути отступления. Они били цепями и дубинками. Кто-то смог убежать, кто-то сдался и лег на землю, Пашка замешкался, пытаясь вытащить Асю из вагона, она испугалась и не хотела прыгать, а когда прыгнула, то угодила прямо под дубинку здоровенного парня. Асю накрыла темнота, и больше она ничего не помнит. Пашку забили до смерти, а ей пробили голову.
Очнулась она в больнице, пробыв без сознания две недели. Долго не могла говорить, но потихоньку начала понимать разговоры врачей. И из этих разговоров сделала вывод, что они не верят, что с ней все будет хорошо, уж очень серьезные были раны. Голова – это не шутка. Однако потихоньку Ася пошла на поправку, начала ходить и говорить. Приходил молодой доктор, крутил ее, светил в глаза фонариком, стучал по коленкам блестящим молоточком. Расспрашивал ее о жизни, Ася на всякий случай отвечала односложно и уклончиво. Еще не хватало распространяться, как они грабили вагоны и обворовывали пассажиров на станции.
Из больницы ее перевели в приют. После дворовой жизни приют был ей не страшен. Тем более что приют был частный, благотворительный (тот самый доктор постарался), и особенного безобразия там не наблюдалось.
Через полгода в приюте ее нашла бабушка. Ася не ощутила никаких эмоций, увидев в кабинете директора худощавую седую женщину в скромном сером платье. Собственно, родной Асиной бабушкой она не являлась. Как потом выяснилось, она была ближайшей подругой Асиной настоящей бабушки, которая умерла молодой от болезни.
Каким образом бабушка добилась, чтобы ей отдали Асю, хотя у нее не было никаких документов, Ася узнала гораздо позже. А тогда она собрала небольшой рюкзачок – все свои пожитки – и ушла с бабушкой в свою новую жизнь. Асе шел десятый год, тогда и кончилось ее второе, самое ужасное детство.
Дингисвайо, молодой вождь племени мтетва, отправил послов к Звиди, вождю сильного племени матабеле. Послам приказано было вручить вождю шкуру леопарда и сказать ему следующие слова:
«Ты силен, и твое племя многочисленно. Я тоже силен. Если два льва станут охотиться вместе, их добыча будет обильной».
Однако Звиди, выслушав послов, приказал вручить им в качестве ответного дара шкуру шакала, на словах же велел им передать Дингисвайо следующее:
«В этой степи есть место только для одного льва. И этот лев – я. Шакалу же надлежит довольствоваться объедками».
Эти оскорбительные слова можно было расценивать только как объявление войны.
На следующий день после возвращения послов Дингисвайо собрал всех своих воинов, отделил один полк для охраны женщин, детей и скота, остальную же армию выстроил в две колонны и повел к владениям Звиди.
Чака шел в переднем ряду ударного отряда вместе со своими верными друзьями Ндлела и Мзиликази.
Когда армия Дингисвайо подошла к ручью, издавна служившему границей между владениями племен, Звиди со своими воинами уже поджидал их там.
Позади, за рядами воинов, толпились женщины и дети, которые пришли поглазеть на победу своих мужчин.
– Матабеле многочисленны, как морской песок, – проговорил старый советник Дингисвайо. – Мы не сможем их одолеть.
– Морская волна смывает песок, как бы много его ни было, – ответил старику молодой вождь. – Мы будем сражаться и поглядим, кто сегодня вечером будет пить пиво, а кто – есть землю.
Мтетва выстроились в боевом порядке напротив врагов.
Из рядов матабеле выступил вперед воин огромного роста и крикнул оглушительным голосом:
– Найдется ли среди вас кто-то, кто посмеет вступить со мной в единоборство?
Воины Дингисвайо молчали в растерянности. И тут вперед выступил Чака и, потрясая своим ассегаем, воскликнул:
– Я готов померяться с тобой силой, сын бегемота! Только для этого тебе придется выбраться из своего болота!
Мтетва захохотали, черный богатырь скрипнул зубами и крикнул в ответ:
– Кто это там чирикает? Какая-то мелкая пташка? Сейчас я поджарю ее на своем вертеле! – И с этими словами он бросил в Чаку одно из своих метательных копий.
Бросок был удивительно далекий, но все же копье не долетело до цели.
По прежним правилам боя Чаке надлежало побежать навстречу противнику, подобрать его копье и бросить в хозяина. Но он и не подумал этого делать. Он действительно побежал к своему врагу, причем побежал с небывалой скоростью.
Воины обеих армий с удивлением следили за этим стремительным бегом, но только друзья Чаки Ндлела и Мзиликази знали его секрет: в отличие от остальных воинов, которые носили тяжелые сандалии из буйволовой кожи, затруднявшие быстрый бег, Чака много месяцев ходил босиком, приучая свои ступни к жесткой траве и колючкам. Теперь кожа на его ступнях затвердела, и он бежал быстрее любого другого воина.
Чака пробежал мимо брошенного копья, даже не подумав поднять его, и продолжал приближаться к противнику. Тот удивленно следил за ним. Когда расстояние между бойцами сократилось до обычного броска копья, гигант матабеле метнул в Чаку второе копье, но быстроногий зулус отбил его своим щитом.
Расстояние между Чакой и его противником стремительно сокращалось. Теперь Чака отчетливо видел лицо черного богатыря. В его глазах читались растерянность, недоумение и испуг. Могучий воин, без страха вступавший в схватку с любым самым сильным противником, на этот раз столкнулся с чем-то новым, непривычным, с нарушением вековых правил ведения войны. Его противник, быстроногий зулус, вместо того чтобы метнуть свое единственное копье, стремительно приближался, держа это копье наперевес. И копье это было странное – слишком короткое, с широким и тяжелым наконечником. Копье, не предназначенное для метания. Но тогда для чего же это копье предназначено?
С такими короткими и тяжелыми копьями чернокожие охотники выходили на крупную и опасную дичь, такими копьями они поражали льва или леопарда…
Богатырь матабеле почувствовал себя дичью. Дичью, к которой приближается быстроногий охотник.
