Сенсационная новость облетела весь мир, и сразу выяснилось, что русские без мамонтов буквально жить не могут. Что готовы снять ради доисторических слонов последнюю рубаху. А главное – включить на «полный вперед» административный ресурс. Мамонт – дело серьезное! Он нам поможет обустроить Россию. Мы на мамонтах пахать и сеять будем, лес валить, дороги прокладывать… Собственно, первое, о чем подумали, – дорожная сеть. Пробивать, укатывать и содержать в порядке грунтовки, да мамонт просто создан для этого! Ну и частный капитал не мог пройти мимо. Акционерное общество «Русскiй слонъ»: сейчас вспомнить смешно, а ведь какая была шикарная афера.
Очень верно и очень вовремя император объявил мамонтов государственной собственностью, приумножать и сберегать каковую отныне задача Академии наук и отдельного морозоустойчивого казачьего батальона, а все остальные чтобы на выстрел не совались к русским народным мастодонтам. В дальнейшем мы рассчитываем передавать их частным лицам с целью разведения и употребления в хозяйстве, но только на условиях аренды, формально мамонты останутся под рукой государевой. Вопросы есть? Вопросов нет. Стадо вывезли в Якутию, там оно еще четверть века балансировало на грани исчезновения, а затем медленно, но уверенно пошло в рост во всех смыслах – и количественно и, так сказать, метрически.
Чукчи все это время думали тяжкую думу: нет ли такого ощущения, будто нас надули? Не кажется ли нам, что мы упустили нечто важное?.. Метафора про курицу с золотыми яйцами не приходила чукчам в голову ввиду отсутствия кур, а вот мамонт с золотыми бивнями некоторым даже снился.
Постепенно в маленьком, но гордом народе вызрело общее мнение, закрепленное на сходке глав влиятельных родов. Если России всю ее историю позарез не хватало слонов, прямо так не хватало, что русские с горя начали приручать медведей, то Чукотка, закрывшая эту многовековую проблему, имеет право на свою долю. Кто знает, вдруг нам тоже без слонов худо, мы просто раньше не понимали. Не попробуем – не поймем. Верните мамонтов на родину! Много не надо, мы не жадные, дайте столько, чтобы можно было разводить. И давайте побыстрее решайте, а то нам надоело грабить аляскинских эскимосов, и идея экспедиции в Якутию очень соблазнительная. Примите заверения в совершеннейшем к вам почтении.
Так на Чукотке возникло свое племенное хозяйство под эгидой Академии наук, с двумя опытными зоологами, но уже без казачьей вооруженной охраны. Русские верно рассудили: украсть мамонта у чукчей рискнет только сумасшедший; как минимум нужна хорошо спланированная войсковая операция с высадкой десанта, артиллерийской поддержкой и всеми прочими делами. Заполучить мамонтов хотели бы многие, но Россия объявила мораторий на передачу национального достояния в чужие руки. Владение им было исключительной прерогативой лояльных подданных империи.
О том, что хитрые туземцы могут просто мамонтов продать за ружья и огненную воду и чихать им на мораторий, никто как-то не подумал. В первую очередь об этом не думали сами хитрые туземцы. Мамонты им нужны были, чтобы гордиться собой. Пока не нагордятся до отрыжки, из рук не выпустят. А гордиться чукчи умеют долго и со вкусом.
Они и сейчас гордятся.
Тем временем Академия наук выдала неутешительный прогноз: обустройство России путем внедрения мамонта в каждый двор откладывается. У нас уже сотни мамонтов, но ради претворения в жизнь грандиозных планов дорожного строительства требуются сосредоточенные усилия нескольких тысяч, объединенных в бригады, а для поднятия сельского хозяйства нужны десятки, если не сотни тысяч. Подождите лет двести, хорошо?
Народ приуныл; акционерное общество «Русскiй Слонъ» сгинуло бесследно, унося в кармане миллионы денег и бросив в офисе труп главного бухгалтера; рады были только профильные комитеты и министерства – им совсем не улыбалось возиться с мамонтами, они вообще не любили с чем бы то ни было возиться.
Ну и Чукотка не горевала. Руководитель питомника Обручев, кандидат хорошо понятных любому чукче наук, оказался фанатиком идеи «мамонта – на каждый двор». Нужны были местный персонал, чем больше, тем лучше, и полигонные условия для испытаний животных по самому широкому кругу задач. Пользуясь тем, что начальство далеко, а возможностей – рук не хватит ухватить, – Обручев уболтал несколько чукотских семей помогать ему, и питомник зажил открыто, ворота нараспашку, влезая во все местные дела. Чукчи пробовали мамонтов так и сяк, и всегда получалось здорово. Вытащить кита на берег? Перевезти на одной волокуше целое стойбище? А тут еще подсмотрели у якутов, как те на мамонтах прокладывают зимники, и настало вовсе счастье. Мохнатые чудовища вписывались в чукотский быт на удивление органично, будто так и надо.
Они могли пригодиться везде, кроме, пожалуй, оленеводства, где для них просто не нашлось подходящей работы. Пока не заметили, что верховой с ружьем на мамонте это гарантированная тишь да гладь на километр вокруг. Вскоре именно чукчами была открыта способность мамонтов ходить сквозь пургу, непреодолимую для собак и оленей, – так родилась Дальневосточная Почтовая Служба, продержавшаяся вплоть до появления аэродромов… О достижениях чукотского питомника стали писать в газетах. Якутские животноводы сердились, что их обходят на каждом повороте, но Обручев спросил на очередной научной конференции: «А вы почему не пробовали? Нам чукчи постоянно задачи подбрасывают. У вас, наверное, жизнь полегче, мало проблем, а у них трудная, вот они и стараются».
– Я подслушал у чукчей слово «аймаквыргын», – сказал Обручев, – оно лучше всего описывает нашу работу. Аймаквыргын – это приближение того, кто идет, к точке на пути. Мы пробуем что-то новое буквально каждый день, и день за днем приближаемся. Отодвигаем наши ориентиры, надеемся на большее и продвигаемся дальше. Мамонты как материал для исследования просто бездонны. Чукотка с ее уникальным ландшафтом и климатом позволяет развивать способности мамонтов бесконечно. Чем лучше мы узнаем мамонтов на Чукотке, тем меньше представляем их пределы. Будем приближаться к ним, но, я надеюсь, никогда не достигнем. И вы двигайтесь с нами, это же так интересно!
Коллеги промолчали, но обиду затаили. Уж больно шебутной был Обручев, про таких говорят: «человек гонится за дешевой популярностью» и зачастую бывают правы. А этот гнался на самом деле за мечтой. Настаивал на универсальности мамонтов, ввел понятие «тяжелая система» и доказывал, что ей нужен специально выученный оператор, который тоже часть системы, а иначе толку от мамонта не больше, чем от очень сильной лошади.
Единственное, с чем у Обручева не слишком ладилось, была дрессировка. Мамонты у него росли умные, уж точно не глупее собак, но разболтанные. Любили переспрашивать каюра, чего ему надо, отлично притворялись глухими и в целом предпочитали не подчиняться, а сотрудничать. Если где толпа и движение, тут же припрется мамонт и давай помогать. А если задача скучная, ты сколько хочешь пинай зверя по голове, он только покосится на тебя хитро, дунет снегом в физиономию и будет дальше ковыряться не спеша.
Чукотские каюры из питомника Обручева поняли это на голой интуиции: похоже, мамонт чувствует, насколько человек вовлечен в дело. Зверь хочет работать с тобой вместе. Зверь, вероятно, считает себя тоже человеком или вроде того.
