Кроме того, сегодня мне нужно съездить хотя бы к одному руководителю из списка Лугового. Удобнее всего представиться менеджером по рекламе агентства «Брикс». И даже если меня не пустят к руководителю предприятия, их менеджер по рекламе расскажет мне все, что нужно.
А чтобы представиться менеджером по рекламе, нужно съездить в «Брикс» к нашему Стасику и взять у него портфолио какого-нибудь дизайнера, образцы полиграфической продукции и фотографии баннеров. Разработки рекламных кампаний тоже не помешают, но их лучше скачать на флешку. В распечатанном виде это слишком громоздкое творение. Осталось выбрать, к кому я сегодня поеду. Но это потом, после того, как узнаю у Климова, кто из интересующих меня персон доступнее для посторонних.
С этими мыслями я закончила пробежку и принялась за упражнения, а уже через полчаса выходила из ванной, благоухая шампунем и дезодорантом.
– Тетя Мила, что у нас на завтрак?
– Ты лучше объясни, что у тебя случилось? – тетушка так и не успокоилась после моего неординарного пробуждения.
– Ничего не случилось. Просто сон. – Я села за стол и пододвинула к себе тарелку с бутербродами.
– Нет, случилось! – настаивала тетя Мила. – Ты спросонья плакала.
– Ничего страшного, со всеми бывает. – Неужели мои слезы такое исключение, о котором нужно говорить все утро?
– Что у тебя с этим французом? – Вот что интересовало ее больше всего!
– Лямур.
– Чего? – тетя Мила то ли недослышала, то ли недопоняла.
– Ничего, – я откусила от бутерброда огромный кусок и демонстративно стала жевать.
– Ты ведешь себя как ребенок, – с укоризной сказала тетя Мила, – а дело тут серьезное. Твой француз в любое время может уехать, и потом его ищи-свищи. – Тетушка выразительно махнула рукой. – А тебе надо выходить замуж.
– О боже! – буркнула я с набитым ртом, быстро прожевала кусок и добавила: – Тетя Мила, можно об этом не за столом? Ты мне весь аппетит испортила. – Это был открытый протест, и тетушка дала мне понять, что я перешагнула черту. Она читала мне нотацию битых полчаса, суть которой сводилась к одному: мне нужно срочно искать русского мужа, а об иностранцах забыть раз и навсегда.
Пока шла «лекция» о вреде зарубежной пропаганды, я успела позавтракать. Я поднялась из-за стола, сказала «спасибо» и собралась идти к себе в комнату.
– Женечка, ты все поняла?
– Да, тетя Мила. С сегодняшнего дня ищу себе мужа.
Тетушка не поняла иронии и похвалила меня за понятливость. Наконец-то я была свободна! Нет, я ничего не имею против тети Милы. С тех пор как я приехала в Тарасов, она только и делает, что заботится обо мне. Вот только ее навязчивая идея выдать меня замуж иногда бесит. Но что поделаешь? Ей в жизни не повезло, зато она хочет, чтобы все вокруг были счастливы. Кстати, на телестудии полно незамужних девчонок. Может, познакомить ее с кем-нибудь? Чтобы она помогла ей выйти замуж, а потом вместе с ней радовалась? А что, неплохая идея. Нужно как-нибудь обсудить это с Анной.
Тем временем тетушка ушла в свою комнату и включила телевизор: настало время утренних новостей. Вообще, у меня очень современная тетушка. Она всегда в курсе всех событий. Причем не только местного, но и мирового масштаба. К примеру, о войне в Сирии или о котировках – на нефтяной бирже она знает все точно так же, как о благоустройстве нашей Шелковичной.
Вот и сейчас она буквально прилипла к телеэкрану и прибавила звук, чтобы не пропустить ничего из того, что скажет диктор. Мне это было неинтересно, и я закрылась в своей комнате, решив с утра пошарить по Интернету.
– Женя, – тетя Мила открыла дверь и торопливо махнула мне рукой, – иди скорее, тут ведущего «Очевидца» показывают. – Меня как током ударило. Что-то случилось с Андреем в Донецкой республике.
– Что там передают? – спросила я, выбегая из своей комнаты. Но когда я добралась до телевизора, сюжет закончился. – Что говорили?
– Что съемочная группа из Тарасова никак не может выбраться из Донецка.
– И больше ничего?
– И больше ничего.
– Убитые, раненые есть? – Я тревожилась не столько о ведущем «Очевидца», сколько о его жене, попавшей в сложную ситуацию.
– Нет, там обстреляли аэропорт, поэтому график пассажирских рейсов сбился. – Тетя Мила сказала это спокойным тоном, значит, люди, действительно, не пострадали.
– А самого Горенка показывали? – спросила я с надеждой.
– И Горенка, и его оператора. Оба живы и здоровы, но вид у них жалкий, наверное, ни поесть, ни помыться негде.
– Какой канал показывал новости?
– Какой-то новый, то ли эс двадцать четыре, то ли эм двадцать два. – Тетя Мила силилась вспомнить, но никак не могла.
– Пойду, поищу сюжет в Интернете, – сказала я тетушке, ушла в свою комнату и вплотную занялась компьютером. Минут через пять я наткнулась на интернет-версию сюжета и несколько раз его просмотрела. Да, действительно, в Донецке обстреляли аэропорт, и теперь Андрей Горенок вместе с оператором сидят в полуразрушенном зале ожидания и никак не могут улететь домой. Нужно рассказать об этом Анне, а то она, наверное, волнуется.
Конечно, частые командировки мужа приучили ее не расстраиваться по пустякам, но одно дело ездить по Тарасовской области, и совершенно другое – по Донецкой республике, где идет война. Кто же послал ведущего мирной программы снимать репортаж о военных действиях? Или программа сменила направление? Кто может об этом знать? Анна? Вряд ли. Но если не она, то кто?
В Интернете время летит незаметно. Я посмотрела на часы и заторопилась. Пора было везти Анну на работу. Я выключила компьютер, быстро оделась, проверила, все ли при мне, и выскочила в прихожую, на ходу надевая куртку.
– Тетя Мила, я ушла, – крикнула я на прощание, захлопнула дверь квартиры, сбежала по лестнице и пулей вылетела из подъезда. Хорошо, что мой «Фольк» всегда на ходу, иначе сегодня я бы опоздала.
Анна встретила меня в дверях уже одетая, но ничего не сказала насчет моего позднего прибытия. Мы поехали на «Вторую Садовую». Вишневая «Лада» вывернулась из подворотни и поехала за нами, держась на почтительном расстоянии.
– Следят, – заметила я.
– Следят, – со вздохом повторила Анна и обернулась назад.
– Ты сегодня смотрела сюжет о Донецке?
– Нет, а что? – встревожилась моя подопечная.
– В новостях показывали твоего мужа с оператором. Они сидят в аэропорту и никак не могут улететь в Россию. – Я сказала это спокойным тоном, но у Анны из глаз брызнули слезы. Я не подумала, что она находится в постоянном напряжении, беспокоясь за мужа.
– Аннушка, ты чего? – спросила я ласково. – Они же живые и здоровые, только, как сказала моя тетушка, немытые и проголодавшиеся.
Моя подопечная полезла в сумочку за платочком и вытерла слезы.
