– Вы сказали, что камень принадлежал Марии де Медичи, а значит, был из украшений Французской Короны.
– Ничего подобного! Он был подарен лично этой мало привлекательной женщине. После того как она довела Францию чуть ли не до разорения и была изгнана своим сыном Людовиком XIII, бриллиант ненадолго исчез. Она умерла в тысяча шестьсот сорок втором году в Кёльне почти в нищете, несмотря на то что увезла с собой истинные сокровища. «Прекрасный Санси» был продан Фредерику-Генриху Оранскому Нассау, штатгальтеру Голландии, и на протяжении шестидесяти лет оставался у его потомков. В тысяча семьсот втором году его унаследовал курфюрст Бранденбурга Фридрих III Гогенцоллерн, коронованный в тысяча семьсот первом году первым королем Пруссии под именем Фридриха I. С тех пор и до отречения императора Вильгельма II бриллиант оставался в сокровищнице прусской короны.
– А где он теперь?
– Признаюсь честно, не знаю, и это меня огорчает. Но я предполагаю, что он все-таки где-то в Германии, в одном из старинных замков, а может, в каком-либо из императорских дворцов. Ведь фамилия не угасла, вы знаете?
Ответа не последовало, и Питер воспользовался молчанием, чтобы выпить свой виски. Мэри тут же налила ему еще полстаканчика в благодарность за лекцию.
– Из-за вашего столкновения с несносной леди польются потоки чернил. Думаю, вы это понимаете? – заметила Мэри.
– Я на это надеюсь. Терпеть не могу леди Аву. Ее самоуверенность и глупость в соединении со злостью, которой она не скрывает, претят мне. А вот леди Нэнси я люблю. Она истинная гранд-дама и носит свой великолепный бриллиант с тем изяществом и благородством, какие камень заслуживает. Кстати, должен сказать, что ваш портрет настоящее чудо…
– Вернемся в последний раз к «Санси», который я буду называть «Санси Второй». Как случилось, что вы так и не узнали, где он? Германия велика, но есть ли что-нибудь большее, чем ваше любопытство?
– Не так велика, как опасна. Вы что-нибудь слышали о человеке по фамилии Гитлер?
– Слышала? Да весь мир слышит его злобный лай!
– В общем, лично меня интересует не розовый бриллиант, а участь камня леди Нэнси. Морозини тут ни при чем, это ясно. Но вот кто?.. А вам я хочу сказать, что вы не могли бы написать столь проникновенный портрет, если бы во время сеансов не изучили всерьез леди Нэнси, так?
– Думаю, да. И что же?
– Как могла эта умная женщина дать обвести себя вокруг пальца какому-то мошеннику, выдавшему себя за красавца Альдо? Он хорошо известен, и я не думаю, что на свете существует его точная копия.
– Тут нет загадки. Как раз в это время заседала палата общин, и леди Нэнси не было в замке Хивер. Принимал мошенника ее муж и поддался на обман. На него подействовало имя. Подумать только, зять его близкого друга Кледермана, знаменитый эксперт, стоит у порога его дома, нуждается в гостеприимстве! Он думал только об этом. Прибавлю в скобках, что лорд никогда не отличался острым умом. Лучшее его деяние – это любовь к Нэнси, женитьба на ней и подаренный ей бриллиант. Замечательный дар любви, вы не находите?
– Почему ты не захотела с ним познакомиться? – ласково упрекнула подругу Мэри, когда Питер Уолси попрощался и ушел. – Согласна, что юноша со странностями, но в целом он очень славный мальчик, несмотря на снобизм и монокль.
– Честно говоря, сама не знаю. Я сейчас не совсем в себе. Так переживаю за Альдо.
– Не в первый раз, дружок. Всякий раз, когда он отправляется по следу пропавшего сокровища, ты места себе не находишь, судя по твоим письмам. Хотя на этот раз дело совсем уж необычное, но все должно уладиться в самом скором времени. Как только вернется твой отец…
– Если бы знать, где он… Его путешествие может затянуться.
Мэри налила немного виски в рюмку и протянула Лизе:
– Выпей чуть-чуть, это тебя подбодрит. А я пока схожу за подарком, который приготовила тебе ко дню рождения, но решила, что лучше отдать его прямо сейчас. Он будет у тебя в комнате и поможет дождаться светлых дней.
– Что это такое?
– Ты знаешь, что Альдо наотрез отказался, чтобы я его «препарировала», как он выразился. И я, и любые другие мои коллеги.
– Ну да, он считает, что на стенах нашего дома вполне достаточно Морозини, которые стали достоянием веков. У нас, правда, появился мой портрет, который муж повесил у себя в кабинете. Но он все равно не терпит даже фотографий. Любая, появившаяся в газете, страшно его огорчает.
– Ты не обязана показывать ему мою картину, но у тебя будет хотя бы утешение, когда он станет носиться неведомо где, вместе со своим ненаглядным Адальбером!
– Хорошо, что они вместе! Это меня хоть немного, но успокаивает. А тебя я сейчас крепко поцелую. Ты не только большой художник, ты еще и отзывчивое сердце!
Мэри вышла из гостиной и через несколько минут вернулась с плоским жестким чемоданчиком, специально предназначенным для переноски картин. Она положила его на диван, открыла…
Чемодан был пуст!
Обе женщины потеряли дар речи. Но парализующий ступор был не в характере энергичной Мэри. В следующий миг дом уже дрожал от ее гневного возмущения: вор пробрался к ней в дом! В ее собственную спальню! Украл ее работу! (Такое случалось у ее друзей, которые ей позировали.) Не просто работу – подарок! Подарок самой близкой подруге! Подарок, который бы так ее обрадовал!
Только у Тимоти, который давно служил чете Уинфельд, хватило самообладания стойко выдержать бушевавшую грозу.
Раскаты грома стали понемногу стихать, и тогда он задал короткий вопрос:
– Что делать? Обращаться в полицию?
– Гордону Уоррену позвонила бы немедленно, но Митчел! Никогда его ноги не будет у меня в доме!
Мэри замолчала, закуривая сигарету. Она сделала несколько затяжек, и, воспользовавшись ее молчанием, Лиза спросила:
– А у тебя больше ничего не украли?
– Ничего! Проверить не трудно. За исключением нескольких работ, которые я писала для собственного удовольствия, у меня ничего больше нет. Закончив портрет, я немедленно отправляю его заказчику, и у меня на мольберте снова белеет холст.
На мольберте и в самом деле стоял весьма внушительных размеров прямоугольный холст, на котором уже проступало несколько высокомерное лицо все еще красивого немолодого мужчины. Мэри предпочитала писать людей, которые ей нравились. И было видно, что ей по душе этот шотландец.
– Удивительное лицо! – восхитилась Лиза. – Кто это?
– Старинный аристократ, герцог Гордон. Мне нужно поторопиться с этим портретом и закончить его, прежде чем я и мои кисточки переселятся в Букингемский дворец. Герцог великолепен. И как видишь, далеко не молод, поэтому королева соизволила дать мне время закончить его портрет, прежде чем я возьмусь за ее девчонок. Однако ты можешь мне сказать, кто осмелился обокрасть меня и с чего вдруг?
