Через пару ударов меча показалась бледная кожа, еще пара – и на черную слизь хлынула кровь. Такая же красная, как и у любого обычного человека. Поглощающий кричал и бился, а я кромсала и рвала окружающий его кокон, его мерзкую плоть и сам воздух Удела. Оттесняя с каждым ударом чудовище к краю обрыва, я не заметила, как одно из слизких щупалец обвилось вокруг моей лодыжки.
Поглощающий умирал, он истекал кровью, которая заливала все вокруг и меня тоже. Я с ожесточением пнула его в розовый живот, вложив в удар всю силу. Он покачнулся и рухнул в пропасть с предсмертным воем. Поглощающий не смог увлечь меня за собой. Однако его щупальце обхватило мою ногу и дернуло ее так сильно, что я начала съезжать по камням вниз. Почва подо мной начала осыпаться. Я пыталась вернуться на твердую поверхность, но с каждым моим шагом земля опадала вниз, утягивая меня за собой. Я поскользнулась на каком-то булыжнике и упала. Пятьдесят чертовых метров лететь вниз, что за неудача…
Внезапно мое запястье охватила холодная рука. Подняв глаза, я увидела улыбающегося Слэйто. Показавшееся из-за туч солнце осветило нас, съезжающих по крутому склону вместе с землей. Ореол белой магии Слэйто и мои черные искры вошли в какое-то странное взаимодействие: казалось, между нашими руками вспыхнул огонь, хотя я все еще чувствовала холод кожи моего компаньона. Его эта вспышка напугала сильнее, чем меня. Слэйто не выпустил мое запястье, но он неловко взмахнул другой рукой, стараясь удержать равновесие на осыпающемся склоне, и зацепил обшлагом камзола стальное ушко на своем шлеме.
Лисий шлем блеснул на солнце и полетел в пропасть, куда-то в темноту провала, вслед за Поглощающим. Но я не смотрела на шлем, не следила за его полетом, ведь мне впервые представилась возможность увидеть Слэйто: узкие глаза разных цветов, его песочные волосы, трепавшиеся на ветру, – все его лицо с немного растерянной улыбкой на губах. На одну недолгую секунду я даже немного влюбилась в этого чужого жениха. Но чувство быстро прошло, потому что мы продолжали съезжать вместе с землей, и нам пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться на твердую почву. Кто бы сомневался, что нам это удастся. В Уделе же впервые за долгие месяцы светило солнце и шумел ветер. А неподалеку от нас со Слэйто Аэле палкой отгоняла от себя маленького крикуна, пытавшегося взобраться к ней на юбку.
* * *
Мы с Аэле руками копали мягкий жирный чернозем. Зачерпывали пригоршнями эту плодородную южную землю и отбрасывали в сторону. Платье Аэле, когда-то в прошлой жизни напоминавшее облако, благодаря розовой кисее и кружевам, сейчас было перепачкано грязью. Чернозем был и у меня на штанах и даже на лбу, с которого я машинально стерла пот грязной рукой. Тем не менее, несмотря ни на что, эта земля дарила самые приятные ощущения за несколько дней. Казалось, каждая ее горсть, оказываясь у нас в руках, возвращала нас в реальность.
Некоторое время понаблюдав за нами со стороны, Слэйто наконец присоединился и принялся отбрасывать землю нам за спины целыми комьями. Мне показалось, что мы рыли могилу для Кошон целую вечность, но, похоже, солнце совсем немного сместилось на небосклоне, когда яма стала достаточно глубокой.
Аэле предложила не разворачивать палаточный холст, и мы уложили в яму тело Кошон в саване из грубой ткани, так и не взглянув напоследок в ее простоватое лицо с обветренными губами. Наверное, это было мудрым решением. За первой горстью земли последовала вторая и третья.
– Мы должны что-то сказать, – наконец произнесла Аэле. – Так положено на похоронах.
Она поочередно взглянула на нас со Слэйто и поняла, что ни я, ни он не в силах выдавить ни слова. Аэле вздохнула:
– Мы знали о Кошон совсем мало. Что она из деревни и очень любила своих маму с сестрой. Что у нее жила собака по кличке Мэги. А еще, что Кошон была очень смелая, раз решила идти через Перешеек. Этим она, скорее всего, походила на своего отца, который был легионером.
– Рашси, – прошептала я слово-молитву на языке ока.
Мы с Аэле поднялись с колен. Перешеек остался позади, и наш договор подошел к концу. Это был неловкий и, может, в чем-то даже трогательный момент. В душе я уже знала, что собираюсь делать, осталось только придумать как.
– Я не могу с тобой расплатиться, – обратился ко мне Слэйто. – Я потерял шлем, который тебе обещал. Может, деньги.
– Этот шлем был бесценен, – покачала головой я. – И раз не можешь расплатиться обещанным – теперь ты мой должник.
– И что мы будем с этим делать?
– Дай подумать. – Я приняла задумчивый вид, как будто и в самом деле размышляла. – Наверно, я пойду с вами. И буду вас сопровождать, пока не придумаю, как ты можешь со мной расплатиться.
Аэле беспокойно переступила с ноги на ногу:
– Мы идем далеко на юг. И это путешествие… очень опасное.
– Опаснее, чем схватка с Поглощающим в его Уделе? Ты серьезно? – Хотя все миновало, от одних этих слов у меня задрожали колени.
Аэле посмотрела на Слэйто, словно ожидая от жениха поддержки. Тот еле заметно кивнул и, положив руку ей на затылок (так же, как подбадривал меня Атос), сказал:
– Далеко на юге есть место под названием Волчий сад. Посреди него находятся руины башни, некогда белоснежной. Мы должны добраться туда не позднее следующего полнолуния.
– И почему я не удивлена, – пробормотала я себе под нос. И чуть громче прибавила: – Что вы там забыли, ребята?
– Там есть килиаз… ларец. – Слэйто смотрел на меня своими веселыми слегка раскосыми глазами так, словно подначивал. – Ларец, который мы с Аэле должны открыть. Его содержимое поможет нам пожениться.
Я долго подбирала слова, молчали и Слэйто с Аэле. Разрозненные кусочки мозаики никак не хотели складываться в цельную картину. Эти жених с невестой были непростыми людьми, и они шли к Белой башне. Как когда-то шла я с Атосом. Южная башня, одна из трех. На карте, висевшей на стене в Лисьем чертоге, она была обозначена сияющим сердцем. Ларец, который позволит этим двоим пожениться, – и я, непонятно как ввязавшаяся в эту историю.
Мыслей было много, вопросов было много, но я вдруг сказала:
– Давайте найдем постоялый двор. Мне надо рухнуть в кровать, а Аэле не помешала бы горячая ванна.
#Волк шестой
ТОГДА И СЕЙЧАС ОБЪЕДИНИЛИСЬ
Это место походило на волшебный городок добродушных фей.
Высокие деревья между домами мягко сияли, словно их листва была отлита из серебра. Но стоило присмотреться, и становилось ясно, что подобие свечения деревьям придавали не листья, а длинные сережки с распустившимся пухом. Серебряные тополя цвели. Пух летал в воздухе, застревал в ресницах, забивался в нос и прилипал к губам.
На людях, гулявших посреди этого пушистого ада, были прекрасные одежды. Крестьяне в шелках? Не может быть.
– Обрати внимание, – обратилась к своему жениху Аэле. – Все люди в деревне носят одежду, которую сами здесь же и производят. Они ткут материю из тонких и прочных серебристых нитей, которые получают из смешанного с клеем пуха. Деревня, кстати, называется Тополис – понятно почему.
