– Спасибо. – Тадао схватил напарника, взглядом уже давно снявшего с девушки платье и теперь ловко управляющегося с нижним бельем. – Мы очень спешим, спасибо. Тайлер, мы очень спешим!
– Там еще табличка! – вслед им, еще на что-то надеясь, проговорила студентка.
Но Фудзивара уже выговаривал напарнику:
– Ты можешь пропустить хоть одну юбку?
– Могу, – заверил Логан. – Спокойно прохожу мимо магазинов дамской одежды. Кстати, на этой было платье.
– Ну и что?
– Снимается быстрей.
– Ты что, издеваешься надо мной?! – возмутился потомок самураев. – Ты вообще знаешь, что такое семья?
Они поравнялись с бутафорскими доспехами средневекового рыцаря, одной рукой опирающегося на блестящий сувенирный меч. В другой красовался указатель с названием кафедр. Слева вниз и вверх шла лестница, справа начинался нужный коридор с той самой лабораторией.
– Я тебя заклинаю, – Фудзивара остановился у входа в коридор, – давай ты немного выдохнешь, полюбуешься доспехами, подумаешь о льющейся воде, о птицах, распевающих над ручьем, о цветах на его берегах. А я пока схожу на кафедру и задам все нужные вопросы. Если понадобится, непременно позову тебя.
– А что со мной не так? – возмутился хранитель.
– Все так, даже слишком так. Я не хочу, чтобы ты начал морочить голову секретарше профессора Зальцмана и наш вполне научный интерес перерос в твой постельный.
Тайлер недовольно пожал плечами и принялся разглядывать гравировку на стали нагрудника. Соратника не было минут десять.
– Ну что, как там секретарша? Она уже тоскует в разлуке со мной?
– Ты неисправим! – возмутился Тадао. – Ты размениваешься по мелочам и разрушаешь себя…
– Тэд, умолкни-ка, – довольно грубо оборвал его Логан.
По коридору от дамской комнаты навстречу ему двигалась девушка. Ее черные волосы локонами спускались на плечи, оттеняя тонкое лицо с темными глазами редкой глубины. В чертах ее было что-то восточное – пожалуй, так хороший иллюстратор мог изобразить принцессу из «Тысячи и одной ночи», а потом всю жизнь терзаться, что не сумел по-настоящему передать ее очарование.
Из-под расстегнутой верхней пуговицы огненно-алым блеском сверкал кристалл – такой же лепесток, как у него самого, только другого цвета.
– Если, по-твоему, это мелочь, то что же тогда высокий класс?
– Тайлер, ты опять?! – страдальчески взвыл Фудзивара.
Логан не удосужился ответить, лишь махнул рукой и шагнул навстречу незнакомке:
– Мы с вами раньше не встречались, мисс?
Лишь в этот момент девушка заметила его, как замечают водители внезапно остановившуюся перед бампером собаку. Она попыталась, не сбавляя шага, обойти приставалу, тот тоже шагнул в сторону, загораживая ей путь. Девушка невольно подалась назад, тонкий каблук ее модельной туфельки подломился, выворачивая лодыжку. Телефон вылетел из рук, она попыталась удержаться за воздух, уже падая на спину.
Тайлер бросился вперед, одной рукой хватая Лолу Брэндон, в наклоне прижимая ее к своей груди, другой пытаясь схватить падающий телефон.
В какой-то миг красный и черный лепестки оказались рядом, лишь ткань рубашки Логана разделяла их.
Свет померк перед глазами хранителя. Он был уже не здесь. Он стоял на арене, вокруг на импровизированных трибунах сидели какие-то люди. Логан помнил каждое из этих лиц, но, сколько ни пытался, не мог вспомнить имен. Хотя одного из зрителей он почему-то опознал: нестарого еще мужчину в высоком головном уборе с золотой атакующей коброй на лбу. В руках этот человек держал изукрашенный скипетр, увенчанный цветком лотоса.
«Отец!» – невесть отчего понял Тайлер, хотя человек со змеей на лбу совершенно не походил на старого Криса Логана. Но думать об этом у него не было времени. Толпа разразилась ликующими криками, и, сопровождаемый ими, на арену вышел незнакомец, прекрасно сложенный, на голову выше его самого. Красуясь перед зрителями, незнакомец играл прекрасно развитой мускулатурой, давая вдосталь полюбоваться собой сидящим на трибунах дамам. Тот, кого Тайлер счел отцом, поднялся с места и, выкинув руку со скипетром вперед, крикнул что-то гортанное на неведомом Логану языке, но, к своему удивлению, он понял каждое слово.
– Начинайте! Пусть сильнейшему достанется победа!
Хищная улыбка скользнула по лицу самодовольного атлета и моментально исчезла, превратившись в гримасу глухой озлобленности. Будто раненый буйвол, он ринулся в атаку, стремясь сбить противника с ног, повалить, всей тяжестью своего тела прижать к земле и тем одержать немедленную победу.
Однако же Тайлер, кем бы он тут ни был, тоже был противником не из слабых. Отступив на полшага, он повернулся, чтобы пропустить атакующего соперника мимо себя и зажать его шею мощным захватом. В случае удачи такой прием сулил почти верную победу. Но затея не удалась: противник моментально отреагировал на выставленную руку, перехватил ее в запястье, подвернулся, затем резко выпрямился, перебрасывая Тайлера через плечо, как мешок, набитый шерстью. Еще мгновение – и он рухнет рядом, зажав вытянутую руку своими ногами, так что плечевая кость вот-вот вывернется из сустава. Не тут-то было: превозмогая боль, Тайлер крутанулся на месте, зацепил внешним сгибом ступни голень противника, второй ногой резко толкнул его в колено и, сбив наземь, навалился сверху. Трибуны ликовали.
– Принц, принц! – неслось оттуда. – Принц побеждает! Слава принцу!
Победа казалась близкой, только протяни руку. Но как раз руку протягивать и не стоило. Тайлер, или, может быть, какой-то египетский принц, совершил эту ошибку, пытаясь схватить лежащего атлета за горло. И тот моментально воспользовался оплошностью. Зажав на болевом приеме запястье поединщика, неведомый атлет резко повернулся «с боку на бок», и принц оказался лежащим на земле, впечатанным лицом в песок арены. А противник был уже у него на спине, коленями он навалился на его предплечье, схватил длинные волосы, забранные в хвост, оттягивая назад голову. Вот-вот уцепится второй рукой за подбородок, крутанет до хруста позвонков. Логан силился подняться, скинуть недруга. Однако тот был ловок и умел, так что все попытки Тайлера что-то сделать заканчивались лишь криками отчаяния на трибунах и бесполезной суетой в песке. Противник медлил, должно быть, растягивая удовольствие, наслаждаясь тем, как отчаянно барахтается его жертва.
Тайлер и сам уже почти признал себя жертвой, почти сдался. Мир плыл перед ним, и он был готов умереть, лишь бы прекратилась эта боль. Но тут он увидел глаза. Она смотрела на поверженного наземь принца, смотрела не отрываясь. Ему казалось, что она вдруг чуть приоткрыла нежные губы и тихо, но внятно произнесла:
– Ты можешь. Ты сильнее.
И в этот миг Тайлер почувствовал легкое жжение в груди. Оно быстро перерастало в бушующее по всему телу пламя, наполняя его несокрушимой силой. Он понял, что действительно сильнее, и эта уверенность заставила мышцы превратиться в стальные пружины, только и ждущие возможности распрямиться. Еще миг, принц подтянул под себя колени, уперся ладонями в землю, резко выпрямился, сбрасывая противника, – и в тот же миг едва различимым движением навалился коленом на горло, прижал ладонью его затылок к земле. Поверженный атлет задергался в конвульсиях, пытаясь высвободиться. Тайлер жестко ударил основанием второй ладони в солнечное сплетение, вышибая дух.
