Глава 3
Кто сморгнет первым?
Они снова сидели друг против друга – банкир Андрей Липатов, прикидывающийся журналистом, и генерал Колобов, прекрасно знавший об этом. Оба напоминали заядлых картежников. Оба пытались вычислить, что за карта на руках у противника. Андрею казалось, что козыри у него – он кое-что узнал, а генерал не в курсе, что именно ему известно. Но и генерал знает то, о чем он, Андрей, даже не догадывается.
Он ожидал звонка от генерала еще на прошлой неделе, твердо зная, что тот позвонит. Но генерал держал паузу. В том, что генерал узнал его, Андрей почти не сомневался. Генерал вспомнил его – если не во время встречи, то потом уж наверняка. Вспомнил, хотя… Нет, сказал он себе. Генерал Колобов вспомнил его сразу. Андрей помнит взгляд его бесцветных глаз, испытующий, жесткий. Такие, как генерал Колобов, никогда ничего не забывают. У сотрудников этого ведомства профессиональная память на лица и события.
Молчание затягивалось. Никто не спешил начинать первым. Улыбка Андрея словно говорила – ты меня позвал, ты хозяин, твой ход!
– Андрей Васильев… – произнес генерал, тоже растягивая тонкие губы в подобие улыбки. – Вы ведь не Васильев, не правда ли? – спросил он вдруг.
Андрей молча смотрел на генерала, не выражая ни малейшего замешательства. Он ожидал чего-то в этом роде – обманчивая улыбка и вдруг вопрос в лоб. Туше. Классика. И холодное любопытство в неподвижных глазах.
– Нет, – ответил он наконец. – Вы же сами знаете, что нет, Владимир Семенович.
– Знаю. Вы – Андрей Липатов. Банкир, а не журналист.
Если генерал думал смутить Андрея, то он просчитался. Он это понял, и на лице его промелькнуло разочарование.
– Верно. Я – Андрей Липатов. Я не журналист, а банкир. Я понимаю, это дурацкая идея назваться чужим именем. Но не мог же я прийти и сказать, я вас знаю! Да и не был я ни в чем уверен.
– Что же вам нужно от меня?
– Ответы на вопросы, Владимир Семенович. Только и всего. Когда я увидел вас по телевизору, мне показалось, что я уже видел вас раньше. Чувство это было настолько сильным, что почти превратилось в навязчивую идею. Я спросил у матери, знает ли она вас. Она никогда не слышала о генерале Колобове. Потом оказалось, что я приемный сын, что меня нашли на улице, как щенка. Было мне тогда лет пять-шесть, я должен помнить хоть что-то из прежней жизни, но я не помню ничего. Я почти уверен, мы с вами встречались когда-то… очень давно. Вы знали меня в прошлом. Возможно, вы знаете, кто мои настоящие родители. – Он помолчал. Генерал тоже молчал. – Это не так уж важно сейчас. – Андрей усмехнулся, словно извиняясь за сентиментальность. – Но, как вам известно, всякая тайна ждет своего часа. Будем считать, что пришло время моей. Расскажите мне, кто я, Владимир Семенович. Если, конечно, это не государственная тайна, – прибавил он шутливо.
Генерал выдвинул ящик стола, достал оттуда красную папку. Раскрыл. Андрей увидел несколько любительских черно-белых фотографий, чуть пожелтевших от времени. Генерал взял верхнюю и протянул Андрею. Тот, помедлив, взял. На фотографии были дети. Четверо. Трое мальчиков и девочка. Сходство их было поразительно. Красивые дети-близнецы.
«Нелюди! – сказал старик. – Бездушные твари!» Один из этих мальчиков – он сам, Андрей. Он попытался определить, кто именно. Первый слева? Или третий? А может, четвертый?
Он вопросительно взглянул на генерала. Тот наблюдал за ним, и на его лице читались ожидание, любопытство, азарт, пожалуй. Он словно заключил пари с самим собой, узнает ли Андрей себя или нет.
– Этот? – Андрей ткнул пальцем наугад. Он узнал себя. Но генералу знать об этом необязательно.
– Нет, – ответил генерал. – Последний справа.
– Как вы их различаете?
– Я просто хорошо их помню. Это во-первых. А во-вторых – эту фотографию делал я сам. Первый слева – Андрей. За ним Мария. Потом Петр и последний – вы. Павел.
– Павел? Меня зовут Павел? – Андрей удивился.
– Да. Вас зовут Павел. Вас назвали Андреем приемные родители?
– Нет, я сам сказал, что меня зовут Андрей. Как же я мог забыть собственное имя?
– Андрей был у вас лидером. Он был старше вас. Может, вы просто повторяли его имя, – предположил генерал.
– А может, я Андрей?
– Нет. Андрей умер в результате несчастного случая, к сожалению. Вы – Павел, поверьте мне. Я отлично помню вас всех.
Андрей рассматривал фотографию. Он узнал не только себя. Он узнал и третьего слева, того, что был сразу за Марией. Петр, назвал его генерал. Андрей мысленно усмехнулся – значит, Петр! Программер Андрей Калмыков на самом деле Петр, один из четверки. Его брат. Братишка. Младший, глупый, испуганный братишка, которого так легко запугать. Теперь их двое. Дело за сестрой… Мысли эти роем проносились в его голове. Зная, что генерал наблюдает за ним, Андрей старался ничем себя не выдать.
– Кто наши родители? – спросил он.
– Я никогда их не видел. Мать умерла родами. А отец… поверьте, мне ничего о нем не известно. Вас привезли в школу, когда вам было три года от роду. Ваша тетка, сестра матери, пыталась сдать вас в детдом, ей было не под силу тащить вас в одиночку, но там заметили, к счастью, что для своих лет вы слишком развиты…
– Что это была за школа?
– Школа для детей с паранормальными способностями. Вас проверил штатный психолог и признал годными для обучения.
– О каких паранормальных способностях идет речь?
– Затрудняюсь сказать, уж очень вы были маленькие. Да и не знаю деталей. Были разработаны специальные тесты. Тогда существовало повальное увлечение паранормальными явлениями – телепатией, телекинезом. Спрос рождал предложение. Появились люди, которые двигали взглядом небольшие предметы, читали мысли, угадывали, что в запечатанном конверте и так далее. Девяносто девять из ста были обычными шарлатанами или ненормальными, поэтому стали обращать внимание на детей, которые в силу возраста не могли быть шарлатанами.
– А чему нас учили?
– Логике, математике. Опять-таки, были специальные программы. Боюсь, я не знаю подробностей.
– А вы обеспечивали тайну… вклада, – пошутил Андрей.
– Вроде того, – бледно улыбнулся генерал.
– А как я оказался на улице? Где остальные?
– Вскоре после смерти Андрея скончался от сердечного приступа руководитель проекта, известный профессор. Знаете, смерть этого ребенка произвела гнетущее впечатление на всех. Все чувствовали себя виноватыми, хотя вины ни на ком не было. То, что произошло, было не более чем трагичной случайностью. Вас постоянно наблюдали врачи, опытнейший терапевт-кардиолог, психолог. Спустя пару недель после смерти руководителя попал в автомобильную катастрофу ваш учитель, человек одержимый и преданный делу. Люди были угнетены. Атмосфера в школе была тяжелой. Все стало разваливаться.
