– Не зря, не зря бурятским богам поклонились! – довольно смеялся у вечернего костра Пётр Федорович. – Хватило бы только огнеприпаса на такое утиное изобилие! А дышится, товарищи, как!
– Ну, Пётр Федорович!.. Однако для партийца – и такое богопочитание! Религию-то мы как опиум для народа заклеймили! – рассмеялся Крылов.
– А кто же спорит? Опиум и есть. Но одно дело, когда всевозможные церковные служки народ дурят и в мракобесие тянут, а другое – народные обычаи, традиции, пусть и с неким духовным оттенком. Многовековые привычки разом не изменить, да и надо ли… Поклоны к попам или ламам бить не пойду, а духам на дороге поклониться – это как родной земле уважение отдать… Но, что это мы в теософскую дискуссию впряглись! Вы поглядите, братцы, как Дмитрий Иванович расстарался! На славу ушица, я вам доложу! Объедение! И сам бы не прочь с удочкой посидеть, но, как говорится, охота пуще неволи! Подлей-ка, Иваныч, своего волшебного варева!..
– Так-то всё так, – жмурясь от удовольствия, что его поварской талант столь высоко оценен, тем не менее решил возразить Крылов. – Однако, Пётр Федорович, не пора ли нам выбираться обратно? Чай, потеряли уже нас в Чите…
– Эва… Самая охота пошла! Боеприпаса еще – вон сколь! – обескураженно воскликнул Константин Гребнев. – Чево она, Чита, куды убежит?
– Убежать не убежит, да только отпуск и впрямь затянулся, завтра – среда уже, десятое число, – посерьёзнел Анохин. – Увлеклись… Дел, мужики, и впрямь невпроворот… И так себе лишку позволили, неудобно перед товарищами будет.
– Оно – конешно, – степенно кивнул Роман Мациевский. – Заботы у вас – государственные!
Далее не размусоливали, ночевать улеглись пораньше.
С утра Станислав Козер запряг милицейскую лошадку в тележку, уложили ружья в чехлы, связали удочки в прежнюю связку, в ноги сложили добытую пернатую дичь.
– Спасибо, мужики, за охоту! – Анохин и Крылов сердечно распрощались с Мациевским и Гребневым, которые решили остаться, выйти все-таки к самому Сантору и там поохотиться ещё денька два-три.
– Пока! Удачной охоты! – прокричал приятелям-охотникам Козер, тронул поводья, и «американка» покатила прочь, к хребту, загородившему впереди полнеба.
3
«ПРОТОКОЛ
1922 года Мая 11-го дня. Я, Помощник Начальника Читинской Уездной Милиции ВАСИЛЬЕВ составил настоящий протокол в следующем:
Сего числа явился гражданин селения Телембы КИСИЛЕВ Емельян Яковлевич, грамотный, 51 года, который заявил, что:
сегодня, проезжая зимовье на 40-й версте от Читы по Витимскому тракту, мне передал милиционер СТАНИСЛАВ для Областной Милиции записку для передачи Правительственному Инспектору АНТОНОВУ и сказал, что он ранен, а два его товарища на 33-й версте лежат убитые. Из слов я понял, что убили их замаскированные три неизвестных человека. Протокол записан со слов КИСИЛЕВА, он добавил, что проезжая 33-ю версту он, КИСИЛЕВ видел в канаве двух убитых людей. В чем и подписываюсь. КИСИЛЕВ. Пом. Н-ка Уезд. Милиции ВАСИЛЬЕВ».
Через полчаса страшное известие достигло Антонова, товарища министра внудел Иванова и директора Государственной Политической охраны Бельского.
Ещё через час у министра внутренних дел были собраны все руководители городской и областной милиции, уголовного розыска, начальники отделов ГПО.
Сразу же было решено немедленно выслать на место группу работников уездного угрозыска во главе с помощником начальника уездной милиции Васильевым, подкрепленную звеном конного взвода Центральной инструкторской милицейской школы под началом комвзвода Сизых и его помощника Кибирева.
– Потеря, товарищи, невосполнима. – Министр замолчал, медленно обвел взглядом хмурых собравшихся. Продолжил после долгой паузы: – Во что бы то ни стало найти эту сволочь! Понимаю, что пока данных у нас совершенно нет, тем не менее напомню краеугольный юридический постулат: кому это выгодно?
– Понятно, чья выгода в первую голову… – откликнулся негромким голосом тридцатитрехлетний сероглазый шатен в двубортном костюме и светлой рубашке с галстуком – директор ГПО Лев Николаевич Бельский. – Сами знаете, беляки зашевелились в последнее время. Активничают. Унгерновцы шакалят на юге, недобитки Мыльникова и Шильникова вокруг Сретенска рыщут… Не исключаю акта политического терроризма.
– Поддерживаю всецело, – подал голос Антонов, вдвойне сумрачный от того, что уже представлял, какие шишки посыпятся прежде всего на него и подчинённую ему читинскую уездную милицию. – Подлое убийство руководящих работников Дальбюро Цека – это, товарищи, яснее ясного – происки белого отребья!
– Не надо, товарищи, сбрасывать со счетов и замаскировавшегося, пробравшегося в наш партийный стан врага! – Поднялся из-за стола товарищ министра Иванов, по своей закоренелой привычке принявшийся быстро ходить по кабинету. – И товарищ Анохин, и товарищ Крылов активно работали в партийной комиссии, проводя чистку в партийных рядах. Где гарантия, что изгнанный из наших рядов приспособленец и перерожденец не затаил черную злобу?
– Разрешите? – встал начальник Читинского угрозыска Фоменко. – Должен доложить, что имеются агентурные сведения о намерениях различных бандитских групп, и прежде всего, шайки Ленкова, повысить активность налетов и грабежей на трактах близ Читы. В частности, интересует бандитов и Витимский тракт, прежде всего, из-за активного движения крестьян с продуктами в город на базар, а также перевозок из Романовки в Читу золотого песку…
– Что, невозможно отличить крестьянский обоз от повозки охотников? – ядовито осведомился у Дмитрия Ивановича привыкший чутко реагировать на политические ветра Антонов.
– А от возка с прииска? – не сдержался Фоменко.
– Товарищи! Товарищи! – пресек перепалку министр. – Каждая из версий имеет право на существование. И каждую надо досконально и быстро проверить. Контра ли, уголовщина, или контра руками уголовщины, или еще какие выкрутасы – все проверить досконально! Сил и средств не жалеть! Но настоятельно просил бы вот о чём… – Министр нахмурился и напряженным взглядом обвёл присутствующих. – Попрошу… без служебного раздрая. Каждый отрабатывает в предпочтении свою версию, но при строгом совместном информировании и согласовании всех шагов. Промашки нам допустить никак нельзя. Вот в этом – дело точно политическое, громкое. Мы сегодня как никогда на виду у людей. Это для нас очень горький, трагический, но – экзамен! И мы обязаны добраться до сути. Причем, подчеркиваю, в кратчайшие сроки! После экстренного заседания правительства попрошу вас, товарищи Бельский и Антонов, быть готовыми к выезду на место убийства…
«ПРОТОКОЛ
1922 года Мая 12 три часа утра на 39-й версте Витимского тракта зимовье ВНУКОВА Никанора Иакимовича. – Я, Помощник Начальника Читинской Уездной Милиции ВАСИЛЬЕВ в присутствии Командира Коннаго взвода Инструкторской Милицейской Школы СИЗЫХ Василия Петровича и Помощника его КИБИРЕВА Александра Николаевича настоящий протокол составил в следующем:
