– К банщикам подался, к Климову с Ваганеевым, – брызнул слюной Антоха в Осипа. – Да хоть к черту! – Распалившийся Чимов никак не мог остановиться. – Хер они тут больше погужуют, кандальники! Да я…
Стук в окошко у входных дверей оборвал гневную тираду Антохи на полуслове.
– Хто там?
– Антоха, это я, Илья Пасынков…
– Чего тебе?
– Да мы туту с Федором Сидоровым к тебе на огонек завернули, бутылочка есть!
Помедлив мгновение и чертыхнувшись, Чимов загремел запором на парадной двери, запуская новых гостей.
– Здорово, мужики! – Коренастый, выглядевший значительно старше своего двадцати одного года, Илья Пасынков широко распахнул короткий, на овчинной подкладке, бушлат, вытягивая из бокового кармана суконных брюк бутылку ханки. Из-за его спины выглянул, довольно улыбаясь, Федька Сидоров, прижимающий к груди свёрток.
– Здорово, коль не шутишь, – мрачно ответил Чимов.
– Кака така печаль одолела добра молодца? – смешливый голос Ильи заполнил всю парикмахерскую залу.
– Устал я чево-то, – буркнул Чимов.
– «Прогоню печали я твои…» – пропел Пасынков и приказал, обернувшись к Сидорову: – Мечи, Федя, угощенье!
– Может быть, на кухне устроимся? – робко предложил, глядя на Чимова, Осип. – Тама я картошки сварил давеча. Разогреем на сковороде и чаю поставим…
– Айда, – кивнул Чимов.
После ссоры с Ленковым он словно в оцепенение впал, в сонливость. Его злое восстание против Кости сменилось прежним страхом, который, как казалось Антохе, выпивкой можно и нужно снять. Поэтому даже почувствовал облегчение от прихода Пасынкова и Сидорова.
С Ильей Пасынковым Чимова Федька Сидоров и познакомил. Чем занимался Пасынков, где служил, Антоха не знал, да его это и не интересовало. По разговорам вроде бы тоже с ленковцами крутится. «Наплевать! – подумалось Антохе. – Ежели одного поля ягода, так пущай своему Коське и докладёт, что у него, Антохи, страха нет от атаманских угроз, а за себя он, ежели надо, постоит да ещё как!»
Федька Сидоров сошелся с Пасынковым, когда того госполитохрановцы засунули под арест при батальоне на восемь суток вроде бы по подозрению в контрреволюционной причастности.
Дыма без огня не бывает, решил Федька. С арестантом признакомился, перебрасываясь парой-другой слов, когда караулил арестованных. Потом, когда Пасынкова выпустили, тот, смеясь, сообщил Федьке, что у «Господи, помилуй» руки коротки его заграбастать.
Такое заявление и вовсе сблизило Федора с ним. Теперь они частенько встречались, выпивали, заходили на танцы или в синематограф. Бывал Илья и у Сидоровых дома. Федька проникся к новому приятелю таким доверием, что раз не удержался и похвастал, как зимой участвовал в ограблении китайской лавки на Большом Острове вместе с самим Ленковым, Яшкой Верхоленцевым и Мишкой Самойловым, где брошенной Мишкой бомбой были ранены четыре китайца.
Илья налет одобрил, попросил и его свести со смелыми хлопцами. Федька приученно состорожничал: для начала познакомил Илью с ленковскими пособниками в карбате – Иваном Калмыковым, Петькой Мостовщиковым, Антохой Чимовым, Иваном Поповым, завбаней Федором Ваганеевым и его помощниками Климовым и Полковниковым.
…Когда принесенные водка, сало и солёная рыба собравшейся в кухоньке четверкой были приговорены, компания попарно распалась: Оська о чем-то шушукался с Федькой, видимо, рассказывал ему про случившуюся в парикмахерской ругань, а Илья отозвал Антоху в укромный угол.
– Слышал, человек ты со связями, оборотистый…
– Ага, был да весь вышел! Надоело волчком виться! – от выпитого Чимов осмелел окончательно.
– Да ты погодь, погодь, – заговорщически зашептал Пасынков. – Дело есть…
– Надоели мне все дела и – точка! – категорически заявил Антоха.
– Жаль, что так осторожничаешь, – пожал плечами Илья. – Хотел через тебя «машинку» сбросить, деньжата нужны…
– Что за штука? – быстро спросил Чимов.
– Револьвер, системы Кольта, – проговорил, напряженно глядя Чимову в глаза, Илья. – У него, вот, только пружина поломана, а так – вполне. Машинка надежнейшая!
– И почем запрашиваешь?
– Хорошо бы рублей сорок – сорок пять.
– Столь за новый дают, сбрасывай десятерик, устрою, может быть…
Антоха устроил. За 35 рублей он приобрел револьвер, добыл к нему новую пружину и пригоршню патронов. «Товар» Пасынкова, после ссоры с Ленковым, куда как кстати оказался. Вооруженным Антоха себя сразу почувствовал спокойнее…
3
Илья Пасынков был не из местных. В середине 1920 года он приехал в Читу из Советской России, где до этого работал в Вятке. В губернской Чека. На службе в ДВР поначалу определили его по военному ведомству, затем – секретным сотрудником Госполитохраны.
«Арест», познакомивший Илью с Федором Сидоровым, был устроен для выяснения обстановки в карбате. Военный комиссар батальона Боев имел к тому времени уже сведения о нездоровой атмосфере на хоздворе, ночных попойках в парикмахерской, снующих здесь по ночам темных личностях. Однако ничего определённого пока не просматривалось. Боев снисходительно относился к мелкой уголовной возне. Вот когда бы махровое белогвардейское подполье нащупать!.. Что-то подсказывало ему, что «большая рыба» обязательно должна появиться. Вопрос – когда? И он решил не торопиться, основательно подготовиться к ловле на хорошую наживку.
Вот и придумали они с Пасынковым для вхождения в доверие к чимовским ночным «гостям» трюк с револьвером. Якобы украденным Ильёй из партшколы Дальбюро РКП(б). Там этот факт было кому подтвердить.
Вскоре начальнику секретного отдела ГПО поступило от Боева сообщение: «В парикмахерской Читкарбата скрываются уголовные личности, как-то: Костя Ленков, Яшка Певченко, Антон Чимов, Осип Голубицкий и Сидоров Федор».
К сожалению, в отношении Ленкова информация была уже устаревшей. После раздора с Чимовым Костя больше в парикмахерской не показывался, только пару раз, как видел Голубицкий, приходил помыться в баню.
Ленков чаще всего ночевал теперь у портного Сидорова, куда приходил в сопровождении Яшки-с-чубом, либо с Цупко. Но об этом Пасынков не ведал: насчет местонахождения главаря рты на замке держали все посвященные, в чем Федька Сидоров не был исключением. Ни уголовный розыск, ни чекисты не могли даже предположить, что Ленков обоснуется у портного Сидорова. Место-то вроде бы как засвеченное. Но на этом и строился расчет главаря.
Такое доверие к сидоровскому дому наполняло Сидорова-старшего нервной трясучкой, круто замешанной на страхе за собственную шкуру, а Сидорова-младшего – самодовольством. Как же, сам атаман снизошел! Сыграть на склонности Федьки к самолюбованию и хвастовству Илья Пасынков в эти дни не успел – попал в лазарет с воспалением легких.
Он выйдет из лазарета в начале мая. А в эти теплые апрельские деньки вышел, но не из лазарета, а из тюрьмы, цыган Яков Бердников. Постойте, скажет читатель, было! Его же уже освободили, 28 февраля! И читатель – прав!
