Антонов благосклонно кивнул объявившемуся на съезде Лукьянову, протянул в его сторону руку.
– Думаете, он живёт без трудностей? Никуда они не делись! Но тем не менее люди здесь подобрались сознательные. Потому и нанесен серьезный удар по преступникам, разгромлена первочитинская шайка…
– Да ты, Тимофей, герой! – подтолкнул плечом Лукьянова сидевший с ним рядом Никифор Васильев, сотрудник уездного управления. Скосил глаза на цепочку, свешивающуюся из кармана гимнастерки Лукьянова. – Хм, а тут говорят, что мы бедные и разутые! У тебя же, погляжу, цепь золотая, небось и часы тоже не оловянные?
– Да нет, не олово, – горделиво ответствовал Лукьянов. Небрежно отстегнул пуговку на кармане, вынул плоскую золотую луковицу.
– Богато! – покачал головой Васильев. – И как тебе урезанного жалованья на такие цацки хватает?
– Жалованья, как тебе известно, получаю половину от назначенных тридцати шести рублей, а это долги мне отдают, да дядька помогает.
– Он у тебя небось свистнутое в восемнадцатом годе из Читинского казначейства золотишко нашел!
– Баламут ты, Никифор! Слушай лучше товарища Антонова. Дюже умный мужик!
– Нам с его ума ни одеться, ни щец похлебать с мяском!
– А ты иди к нам в участок служить, авось и на земле полегче будет. Тем паче, што у нас выручка взаимная, ребята многим делятся…
– Подумаю, однако! – засмеялся Васильев, но так, чтобы говорливого начальника на трибуне не спугнуть.
Васильев пришел на работу в милицию еще в ту пору, когда у руля областного управления стоял Василий Михайлович Сокол-Номоконов, а в его помощниках ходил Иван Иванович Бойцов. С Бойцовым Никифор сдружился крепко, дружбы этой не теряли.
Когда закончилось заседание, Васильев отозвал друга в укромный уголок.
– Вот что тебе, друже, хотел бы сказать. Не нравится мне наш именинник!
– Не понял, о ком ты?
– Ну, слышал же, как Антонов с трибуны нахваливал начальника пятого участка…
– А, вот оно что! – Бойцов с интересом поглядел на товарища.
– Оно, оно… – кивнул Васильев. – Что-то шиковать стал Лукьянов в последнее время. Мы ж с тобой его помним, когда он на службу пришел – заплата на заплате, прореха на прорехе. А теперь? Коня справил доброго, сам округлился, часиками золотыми поигрывает!
– Золотыми? Я у него и железных не видывал.
– Сегодня мне хвастался золотой цацкой. Мол, долги отдают…
– Может, и отдают… – задумчиво проговорил Иван.
– Получается, напрасно волну гоню? Богатые должники… Откель тока они у голытьбы образуются? По-моему, Тимоха занимал все время, а не у него…
– А скажи мне, Никифор… Обстановку ты по уезду знаешь. Ничего тебе в глаза не бросилось в итогах работы участков?
– Да вообще-то… Ты мне поконкретнее…
– А вот, обрати внимание. Возглавляемый Лукьяновым пятый участок включает в себя две волости и Черновские копи. Так? В Кенонскую волость входят села Кенон, Верх-Читинское и Домнинское селение. А в Титовскую – остальная вся округа Читы. И где больше всего грабят крестьянские обозы и постоялые дворы? Причем, заметь, нагло, не боясь, что нагрянет милиция или сядет на хвост…
– Понятное дело! Самые очаги – ближние пригороды Читы и Ингодинская долина…
– Вот то-то и оно. Но почему, друже, бандиты щелкают не всех подряд, а богатые наводки имеют?
– Сеть наводчиков у них добрая!
– Именно! И второе. Мы усилили патрули, участили облавы, засады устраиваем в самых горячих местах. А бандиты из-под носа уходят! Не потому ли, друг ты мой, что кое-кто в милиции прикрывает бандитов?
– Думаешь, Лукьянов? – оглянувшись, тревожно спросил Васильев.
– Не знаю, – неопределенно ответил Бойцов, – только видится мне, что неспроста такой нынче расклад у преступников и их наглая лихость. Вот, к примеру, наша неудавшаяся облава у первочитинского портного Сидорова. Там-то верная информация была, а поди ж ты…
– Надо обо всех наших подозрениях доложить Антонову и Бородину.
– Что докладывать-то? Где у нас факты, где кого за руку схватили?
– Но вот часы-то, Иван, часы?! Действительно, странно. Так всегда бедствовал Лукьянов – и вдруг. И еще… Ты знаешь, он меня нынче к себе агитировал. Мол, и ты, парень, заживешь получше.
– Интересное дело… – покачал головой Бойцов. – Что это за рог изобилия образовался на лукьяновском участке?..
2
Бизин, прищурившись, смотрел, как Ленков яростно лохматит русые кольца на голове.
– Что, Костя, пощипал тебя угрозыск? Крепко пощипал…
– Да уж… Но ничо, посчитаемся. Одного мильтона я все-таки срезал!
– Чем хвалишься, Костя! – укоризненно вымолвил старик. – А твоих сколь сгребли? Погоди, милок, они еще много интересного про твои дела в уголовке расскажут, а там сыскари и пошире сеть закинут, наловят рыбки удалой!
– Сучьи потроха! Надо их, как тех, январских. Хлоп – и не чешись в строю, Маруся! В темноте, да гурьбой, да при наганах – смелые, а поодиночке у фараонов поют, бляди, как соловьи… А эта сволота, Мишка Жеребцов! К Тараеву, сука, уголовку привел! Кабы не Яшка Гаврилов под окном… А потом, гнида, к Гроховскому фараонов поволок, вслед за мной! Это еще хорошо, что цыган с опаской живет – спроворил меня к брату, а так бы… Почитай, Андреич, дважды за ночь из-под сыскарского носа ноги пришлось уносить!.. Игната в кутузку уволокли, Попикова зацапали… – угрюмо подытожил Ленков.
– Вот это особливо жаль. Накрылась мастерская по документам, а документики-то и сегодня нужны, да и в будущем нам с тобой потребуются.
– Шурка мне сказала, что зацапали Ваську прям с печатями, когда он их затырить хотел…
– Снова к ней похаживаешь?
– А што, запрет батюшка наложил с бабой греться? Ты вон и сам не промах… – насмешливо выговорил Костя, намекая на недавнюю женитьбу старого Бизина.
Сошелся на Рождество старикан с бабенкой, лет на десять его помладше, даже на свою фамилию записал. Хотя, конечно, самому, что ли, постряпушки-постирушки разводить?
– Смотри, парень, влетишь! – Бизин сделал вид, что укола не заметил. – За ней теперь вполне сыскари глазырят! Она ноне – на тебя приманка.
– Да не, Андреич… Был тока разок, по горячему, подробности узнать. Да на малую денег дал, чего дитяти-то голодовать, да и Шурке тоже.
– Заботливый… И долго собираешься пансион выплачивать?
– Ладно! Чего вцепился?
– Зацапают тебя на ней, Костя!
– Не зацапают. Чево она знает-то! Вот эти говнюки, конешно, натрезвонят! Эка же, ты погляди, как фараоны всю первочитинскую компашку размотали! Захарка-то со своей бестолковой жадностью… А Долгарь с Абдулкой… Соловьями, суки, в розыске заливаются! Но у Тараева… Кабы не темнота, да не Яшка под окном…
