– А чо оне тебе? Энтот сам выпросил. Не дергался кабы… Ты чо, Бориска, думашь? Боишься ли, чо ли, как свидетелёв?
– Ничево я не боюсь! – задергал левой щекой Бориска.
– Вот и оставь жидовку с бесенятами, не бери лишний грех на душу. Думашь, мы вот так вечно будем гоп-стопить? Эх-ма, Бориска, наступит и наш черед…
– Не вой беременной коровой! – злобно оборвал Яшку Багров. – Че мы тут присохли?! Валим отселя или чаи гонять будем?
– Чаи не «чуринская» – много не заглотишь! – заржал толстощекий Жеребцов и, проворно сдернув с низенькой табуретки самовар, опрокинул его набок. Горячая вода потекла по половицам, в луже зашипели, поднимая белый пар, вывалившиеся угли. Верхоленцев сорвал с крючка перелицованное драповое женское пальто с вытертым цигейковым воротником…
4
Главной поживой оказались 150 рублей серебром, которые грабители отобрали у Брозовского. Достались бандитам ещё носильные вещи из сундучка, стоявшего в возке Брозовского. Но со слов его рабочего Клюкина и служащего Блынского, принадлежал сундучок другому работнику торговца – некому Ланскому, попросившему привезти ему вещи с оказией.
Устроил налетчиков и сам возок торговца. В нем грабители и укатили, напоследок, как показал Кондратий Давидович Жулевич, обязав его стеречь Брозовского и его попутчиков в подполье, пока они, бандиты, не уедут от полуказармы с глаз.
Жулевичи также показали, что после отъезда грабителей они побежали в квартиру Лосицких, где у разбитого окна в большой комнате увидели тело путевого обходчика с раскровавленным до неузнаваемости лицом, а потом в подполе нашли Сабину Ильиничну в беспамятстве и заикающихся от испуга детей, прижавшихся к лежавшей на земляном полу матери.
«Почему бандиты постоянно крутились у Жулевичей? Странно… – думал Бойцов, исподлобья разглядывая пыхтящего перед ним Кондратия. – Всех других потерпевших бандиты спустили в подполье, а этого… поставили стеречь, чтобы никто раньше времени не вылез на белый свет… Обыск у Жулевичей явно отдает грубой инсценировкой. Действия бандитов до нападения на квартиру Лосицких больше похожи на разведку. Их интересовал Лосицкий, причем, судя по рассказу хозяйки, бандиты сразу потребовали какие-то восемьсот рублей золотом. Кто-то же их на такое надоумил… И еще одно, этот повторяющийся прием – сбрасывать возможных свидетелей в подполье. Почерк ленковских субчиков. Неужели здесь сам Ленков или одна из его компашек орудовала? Тогда Жулевич – тоже не сбоку припека. Почему, к примеру, нельзя допустить, что именно он, как сосед, да еще неприязненно, если не сказать, враждебно, настроенный, навел бандитов? Или взять налетчиков… Понятно, насколько для них ценны сведения от ближайшего соседа… Стоит приглядеться к этом жуку попристальнее. Не вырисовывается из Жулевича жертва…»
В пользу версии, что в полуказарме на 913-й версте орудовали люди Ленкова, говорили и другие обстоятельства. Во-первых, описание хозяйкой и остальными свидетелями внешности низкорослого и скуластого «солдатика». Такой «портрет» проходил уже не по одному жестокому налету, где, по сведениям угрозыска, действовали ленковцы. И второе – приметы бандита, которого называли «Яхой», совпадали с приметами Якова Верхоленцева, наглого и неуловимого ленковского налетчика. Явно знакомым казалось Бойцову и прозвище еще одного из бандитов – Долгарь, Долгарь…
Цок-цок-цок…
Всхрапнула, мотая удилами, лошадь, звонко цокая по обледенелому дорожному насту. Под цоканье копыт думается хорошо. Бойцов оглянулся на помощника. Платов, размеренно покачиваясь в седле, кажется, кемарил. Дело молодое, подумалось Ивану, и тут же самому стало смешно: ишь ты, сам-то как быстро состарился! Хотя… Что не говори, все-таки пятый десяток разменял, давненько уже разменял… Неудержимо потянуло домой, в тепло, к мягким, пахнущим парным молоком губам жены-любушки, к русоволосым макушкам младшеньких…
Цок-цок-цок…
Иван перебирает поводья, зорко оглядывает придорожный кустарник. Придерживая лошадь, дожидается, пока с ним не поравняется Платов. И точно, кемарит!
– Николай, а Николай… – негромко позвал Бойцов. Платов вскинулся, едва усидев в седле. – Вот так кулем и свалишься!
– Эх-ма, домой-то как охота! Уж, собственно, рукой подать, а, Иван Иваныч?
– Погоди, ещё не всё мы с тобой проделали, Николай. Помнишь, что Дмитрий Иванович посоветовал? Вот… Заедем на кирпичные сараи, поговорим с народом, там дух здоровый, добрая рабочая спайка.
– Да, поддержка нам нужна и широкая. Конечно, кабы ещё нам силенок да деньжонок добавили! – мечтательно проговорил Платов. – Да кабы не лошадей – мотоциклеты, автомобили! Птицами бы летали по уезду!..
– Если бы да кабы, на Луне росли дубы, собирали мы тогда бы на Луне с тобой грибы! – засмеялся Бойцов.
– Вот смеешься ты, Иван Иваныч, а представь: за сколь бы времени мы бы наш уезд на ероплане облетели? Да одного бы светлого дня за глаза хватило! А мы уж, почитай, чуть ли не неделю трясемся в седлах… Эх-ма… А че ещё, Иваныч, по возврату ждет! И загадывать боюсь… Дел небось нам в отсутствие привалило – греби, не разгребёшь…
– Да уж тут, Коля, и «кабы» твоё не выручит.
Глава четвертая
1
Дорога пошла под уклон. Лошади перешли на легкую рысь. Впереди показались приземистые строения, над которыми торчала высокая и широкая труба. Это и были кирпичные сараи – расположившийся близ Кадалы кирпичный завод.
Управляющего на месте не оказалось.
– Кто же у вас здесь за главного? – спросил Бойцов.
– Шишов Григорий – председатель комячейки, – ответили ему.
Милиционеры разыскали Шишова. Им оказался рядовой рабочий лет пятидесяти с гаком, кряжистый, с добродушным открытым лицом, располагающий к себе. Присели на кирпичную укладку, Шишов неторопливо отсыпал на газетный лоскуток ядреного самосада, взялся сворачивать «козью ножку».
– Поговорить надо бы с рабочими, – обратился к нему Бойцов. – Обстановку осветим, а главное – посоветоваться хотелось бы, как нам общими усилиями одолеть бандитскую сволочь.
– Дело говоришь, – понимающе кивнул Шишов. – Сейчас народ соберем.
Не прошло и полутора десятков минут, как в контору набилось множество чумазого люду. Бойцов особых вступлений не делал. Рассказал об обстановке в Чите, поведал о преступлении на 913-й версте железной дороги. Народ загудел.
– В общем, приходим мы к заключению, – подытожил свою информацию Иван Иванович, – что на Кадалинском увале орудует разбойничья шайка матерых уголовников. Действуют нагло, жестоко, грабят и убивают…
– А вы куда смотрите?!
– Страшно нос из дома высунуть!
– Потом заработанную трудовую копейку отбирают!
– Почему порядок не наводите?
Бойцов поднял руку, пытаясь остановить гвалт, перекрикивая шум, громко продолжил:
