— Больше не пойдем, — пошутил я, но Саванна подняла руку, прося меня замолчать.
— Ты не дал мне договорить и ты не понял сути. А суть в том, что я люблю каждое мгновение этих дней, и это для меня полная неожиданность. Я сюда не для этого приехала. Я вовсе не собиралась влюбляться в тебя и привязываться к твоему отцу.
Я напряженно слушал.
Саванна заправила за ухо прядку волос.
— По-моему, у тебя отличный отец. Он прекрасно справился с твоим воспитанием, но отношения у вас сложные, и…
Она не могла подобрать слов, и я озадаченно потряс головой:
— Ты поэтому плачешь? Потому что у меня такие отношения с отцом?
— Нет, — ответила Саванна. — Ты что, меня не слушаешь? — Она сделала паузу, словно пытаясь привести в порядок хаос чувств и мыслей. — Я не хотела ни в кого влюбляться. Я не была к этому готова. Мне и одного раза хватило. Конечно, ты другой и сейчас все иначе, но ведь через несколько дней ты уедешь, и все закончится… И снова я не буду знать, как это пережить…
— Почему все обязательно должно закончиться? — запротестовал я.
— Закончится, вот увидишь, — сказала Саванна. — Конечно, можно переписываться, перезваниваться, провести вместе твой следующий отпуск, но я не увижу твою обалдевшую физиономию, мы не будем валяться на пляже, глядя на звезды, сидеть рядом, говорить, делиться секретами… И больше не будет твоих объятий, таких, как сейчас…
Я отвернулся, пытаясь подавить нарастающую волну беспомощности и паники. Все, что говорила Саванна, было правдой.
— Сегодня я это поняла, — продолжала Саванна, — когда смотрела, что есть у вас в книжном магазине. Я решила купить тебе одну книгу. Когда я ее нашла, то попыталась представить твою реакцию на подарок. Я знала, что увижу тебя через пару часов, и не сомневалась — даже если подарок тебе не понравится, мы сможем все обсудить и разобраться. Понимаешь, пока мы вместе, для нас нет ничего невозможного. — Поколебавшись, она продолжила: — Но очень скоро это закончится. С самого начала я знала, что ты здесь всего на пару недель, однако не думала, что прощание станет таким мучительным.
— Я не собираюсь прощаться с тобой, — сказал я, нежно повернув к себе ее лицо.
Внизу волны звучно разбивались о сваи. Стая чаек пролетела над нашими головами. Я наклонился и поцеловал Саванну, едва коснувшись ее губ. Дыхание девушки пахло корицей и мятой, и у меня снова возникло ощущение возвращения домой.
Надеясь отвлечь Саванну от мрачных мыслей, я на секунду сжал ее в объятиях и указал на сумку:
— Так какую книгу ты мне купила?
На секунду она опешила, но тут же спохватилась, что успела проговориться.
— Да, пожалуй, сейчас как раз время подарка.
По тому, как она это сказала, я понял — в сумке не последний роман Хайасена. Я подождал, но когда попытался заглянуть Саванне в глаза, она отвернулась.
— Прежде чем я тебе ее дам, — серьезно сказала она, — обещай, что прочитаешь.
Я не знал, что и думать.
— Конечно, — сказал я с усилием. — Обещаю. Поколебавшись, она полезла в сумку, извлекла книгу и протянула мне. Я прочел заглавие и ничего не понял. Это был капитальный научный труд об аутизме и синдроме Аспергера. Я слышал об этих заболеваниях, но знал о них, как все, немного.
— Эту книгу написала наша профессор, — продолжала Саванна. — Она лучший преподаватель в университете. На ее лекциях всегда полно народу, даже студенты из других групп иногда заходят поговорить. Она ведущий специалист по нарушениям развития и одна из немногих ученых, кто сосредоточил свои исследования на взрослых.
— Интересно, — сказал я, не стараясь скрыть отсутствия у меня восторга по этому поводу.
— Мне кажется, ты кое-что узнаешь, — настаивала Саванна.
— Не сомневаюсь, — буркнул я. — Это просто кладезь информации.
— Дело не в этом. — Ее голос стал совсем тихим. — Я хочу, чтобы ты прочел эту книгу из-за твоего отца и ваших взаимоотношений.
Меня словно холодной водой окатило. В первый раз за время нашего знакомства я ощетинился:
— При чем тут мой отец и эта книга?
— Я не врач, — начала Саванна, — но по этой книге нас учили два семестра, то есть целый год каждый вечер я по ней готовилась. Автор провела собеседования с более чем тремя сотнями взрослых людей с патологиями психического развития.
Я убрал руку с ее талии и с вызовом спросил:
— И что?
К вызову Саванна отнеслась с пониманием.
— Конечно, я только студентка, но во время практики много часов провела с детьми, которым ставят диагноз «синдром Аспергера», и неоднократно видела взрослых пациентов, интервью с которыми вошли в эту книгу… — Оттолкнувшись от столба, Саванна оказалась на коленях передо мной и взяла за руку. — Твой отец очень напоминает некоторых из них.
Я уже понял, к чему она гнет, но отчего-то мне хотелось, чтобы Саванна высказалась без обиняков.
— И что все это значит? — спросил я, делая над собой усилие, чтобы не отстраниться.
Она ответила не сразу.
— По-моему, у твоего отца синдром Аспергера.
— Мой отец не слабоумный!
— Я этого не говорю! Это всего лишь нарушение психического развития!
— Мне без разницы! — повысил я голос. — У отца этого нет. Он меня вырастил, он работает, оплачивает счета, когда-то был женат…
— Это возможно и с синдромом Аспергера…
В этот момент меня как молнией поразило — я наконец-то сложил два и два.
— Подожди, — начал я, пытаясь вспомнить, как именно она сформулировала, и чувствуя, что во рту все пересохло. — Ты говорила, отец прекрасно справился с моим воспитанием…
— Да, — подтвердила Саванна. — Я имела в виду, что…
Я стиснул зубы, поняв наконец подоплеку ее высказывания, и посмотрел на Саванну другими глазами, словно впервые видел.
— С учетом того, что он «человек дождя»?
[8]
Значит, отец отлично справился для своего состояния?
— Нет-нет, ты не понимаешь. Для Аспергера существует градация тяжести — от умеренной до выраженной…
Я едва слышал Саванну сквозь шум крови в ушах.
— И уважаешь ты его по этой причине? На самом деле он тебе не нравится?
— Нет, нет, погоди…
Я поднялся на ноги. Отчего-то мне вдруг позарез потребовалось свободное место, и я попятился к перилам. Значит, Саванна зачастила к моему отцу не потому, что ей нравилось с ним общаться. Она его изучала как медицинский случай.
Внутри у меня все сжалось, и я спросил:
