Я водил Саванну поесть мороженого, затем отвез ее в туристическую часть Уилмингтона. Мы прошлись по магазинам, и я узнал, что Саванна питает интерес к антиквариату. Потом я все-таки отвел ее взглянуть на линкор, но мы недолго там оставались (действительно, ничего особо интересного). В завершение я отвез ее к дому на пляже, где мы посидели у костра с другими студентами.
Следующие два вечера Саванна провела у нас. Оба раза ужин готовил отец. В первый вечер Саванна не заводила речь о монетах, и разговор шел через пень-колоду: отец в основном слушал. Саванна, сидя с самым приятным выражением лица, всячески пыталась увлечь его беседой, но сила привычки перевесила — мы болтали, а папа сидел, уткнувшись в тарелку. Уходила Саванна нахмурившись; мне не хотелось верить, что ее мнение о моем отце изменилось, но я, как вы сами понимаете, не слепой.
На следующий вечер она неожиданно вновь напросилась в гости. На этот раз они с отцом сразу из-за стола удалились в «берлогу» возиться с монетами. Наблюдая за ними, я гадал, как Саванна выдержит обстановку, в которой я вырос, и молил Бога, чтобы она оказалась более чуткой, чем я. Однако я напрасно волновался: всю обратную дорогу она говорила о моем папаше в самых восторженных выражениях, особенно нахваливая его за прекрасное исполнение роли одинокого отца. Не совсем разобравшись, что к чему, я все же вздохнул с облегчением: Саванна приняла моего отца таким, какой он есть.
К выходным обитатели дома на пляже привыкли к регулярным появлениям татуированного пехотинца и даже запомнили мое имя, хотя по-прежнему проявляли мало интереса к моей персоне. Большинство студентов к семи-восьми часам собирались перед телевизором — видимо, работа отчасти отбивала охоту к пьянкам и флирту на пляже. Все до единого строители ходили обгоревшие и с заклеенными пластырем пальцами — натерли мозоли.
Однако вечером в субботу у неутомимой молодежи открылись запасные резервуары энергии: когда я пришел, группа парней разгружала с грузовичка упаковки пива. Я помог отнести пиво наверх, кстати вспомнив, что с самого знакомства с Саванной не брал спиртного в рот. Как и неделю назад, студенты вынесли мангал и пировали у костра. Посидев немного с остальными, мы ушли гулять по пляжу. Я захватил одеяло и корзину с крышкой, побросав туда всякой еды, подходящей для поздней ночи. Лежа на спине, мы любовались шоу падающих звезд, не в силах оторвать глаз от ослепительно белых полосок, на мгновение прочерчивавших небо. Стояла прекрасная погода, когда приятный легкий бриз приятно холодит и прогоняет жару. Мы говорили и целовались несколько часов, прежде чем заснули в объятиях друг друга.
В ранний утренний час, когда солнце только-только начинало подниматься из моря, я сел на песке и стал смотреть на Саванну. Ее лицо розовело от нежного рассветного света, волосы рассыпались по одеялу. Одна рука покоилась на груди, другая была закинута за голову. Всю оставшуюся жизнь я хотел бы просыпаться рядом с этой девушкой.
Мы снова ходили в церковь. Тим вел себя самым общительным образом, хотя за неделю мы едва перебросились парой слов, и снова предложил мне почетный труд на стройке. Я объяснил, что мне уезжать в пятницу и вряд ли от меня будет много пользы.
— Ты решил взять Джона на измор? — поинтересовалась Саванна.
Тим вскинул руки:
— По крайней мере никто не скажет, что я не пытался.
Пожалуй, то была самая идиллическая неделя в моей жизни. Чувство к Саванне захватило меня целиком, но, по мере того как шли дни, я начал ощущать сосущую тревогу при мысли о том, что совсем скоро этому придет конец. Я старался держать себя в руках, пытаясь подавить любовь силой воли, но в ночь на понедельник буквально не находил себе места. Я ворочался и метался в кровати, понимая, что в Германии полезу на стену, оттого что я за океаном, а вокруг Саванны полно парней, и кто-нибудь обязательно в нее влюбится. Кое-как дожив до вечера, я приехал в дом на пляже, но не нашел Саванну. По моей просьбе ее искали в комнатах; я лично заглянул в каждый туалет и обошел загоравших на деревянном настиле за домом.
Я спустился на пляж и принялся расспрашивать отдыхающих, получая в ответ безразличные пожатия плечами — кое-кто даже не заметил, что Саванна исчезла. Наконец одна из девушек — Сэнди или Синди, точно не скажу — вспомнила, что Саванна проходила за дюной примерно час назад.
Поиски заняли долгое время. Пройдясь по пляжу в обоих направлениях, я решил сходить на пирс. Поднявшись по ступенькам под шум разбивающихся о камни волн, я увидел Саванну и решил, что она уединилась здесь наблюдать за дельфинами или глазеть на серферов. Прислонившись спиной к столбу, она сидела, подтянув колени к подбородку, и только подойдя ближе, я понял, что она плачет.
Я никогда не умел обращаться с плачущими девушками и остальной слезливой частью человечества. Отец никогда не плакал — по крайней мере при мне, а сам я в последний раз ревел в третьем классе, когда свалился с шалаша на дереве и потянул запястье. В армии мне несколько раз доводилось видеть, как плачут мужчины. Если рыдал солдат моего отделения, страдальцу обычно хватало успокоительного тумака и нескольких минут покоя; я, видите ли, не хочу отбивать хлеб у профессиональных психологов.
Я так и не решил, что делать, когда Саванна меня заметила. Она поспешно вытерла опухшие, покрасневшие глаза и судорожно вздохнула. Вязаная сумка, которую я недавно спас из океанской пучины, на этот раз была надежно зажата между коленями.
— Ты как? — спросил я.
— Плохо, — ответила она, и мое сердце сжалось.
— Может, мне уйти? Саванна подумала.
— Не знаю, — ответила она.
Я тоже не знал, что делать дальше, поэтому стоял столбом.
Она вздохнула.
— Я сейчас успокоюсь.
Сунув руки в карманы, я снова спросил:
— Может, мне все же уйти?
— Отвечать обязательно? — Да.
Саванна невесело рассмеялась.
— Можешь остаться, — разрешила она. — Это даже будет очень мило с твоей стороны.
Я сел и после недолгих колебаний обнял ее за плечи. Некоторое время мы сидели молча. Саванна сделала длинный-длинный вдох. Постепенно ее дыхание стало ровнее. Она вытерла слезы, по-прежнему струившиеся по щекам.
— Я тебе кое-что купила, — сказала она. — Надеюсь, понравится.
— Наверняка понравится, — согласился я. Саванна шмыгнула носом.
— Знаешь, о чем я думала, сидя здесь? — Не дождавшись ответа, она продолжала: — О том, как мы встретились, о чем говорили в первый вечер, как ты красовался татуировками и недобро косился на Рэнди, с каким обалдевшим видом ты стоял, когда я доехала на доске до берега…
Она замолчала, и я обнял ее за талию.
— По-моему, в этих словах есть глубоко запрятанный комплимент.
Саванна попыталась улыбнуться дрожащими губами, но у нее не очень получилось.
— Я до мелочей помню не только первые дни, но и всю неделю. Было так здорово общаться с твоим отцом, есть с тобой мороженое, даже смотреть на тот линкор…
