– Нет, ваша честь. Вопрос сугубо личный. Понимаю, что прошу многого, но это очень важно для меня.
«Так, уже лучше. Молодец». Судья откинулся на спинку кресла, смерил Лона глазами.
– А вы что об этом думаете, мистер Бейтс?
Второй адвокат откашлялся.
– Мистер Хаммонд звонил сегодня утром, и я уже переговорил с клиентом. Он согласен подождать до понедельника.
– Хорошо, – сказал судья. – А не могут ли у вашего клиента впоследствии возникнуть претензии?
– Нет. Мистер Хаммонд согласился заново обсудить один из вопросов, интересующих моего клиента.
Судья нахмурился и внимательно посмотрел на обоих адвокатов.
– Не нравится мне все это, – сказал он наконец. – Совсем не нравится. Но мистер Хаммонд никогда ранее не обращался с подобными просьбами: вероятно, это действительно важно для него.
Он помолчал для пущего эффекта, посмотрел в какие-то бумаги на столе и произнес:
– Я согласен отложить заседание суда до понедельника. Не позднее девяти часов утра!
– Благодарю вас, ваша честь, – спокойно сказал Лон.
Через две минуты он выскочил из здания суда, сел в машину, припаркованную на противоположной стороне дороги, трясущимися руками включил зажигание и поехал в Нью-Берн.
Нежданная гостья
Пока Элли спала, Ной приготовил завтрак – ничего особенного: хлеб, ветчина, кофе – и поставил поднос с едой рядом с Элли, когда та проснулась. Они поели и вновь занялись любовью, не в силах насытиться друг другом, словно не веря в то, что произошло вчера. Выгнув спину, Элли кричала в голос, переживая волны наслаждения, а после обвивала руками тело Ноя, и они лежали рядом, пытаясь отдышаться, усталые и счастливые.
Они вместе приняли душ, Элли надела высохшее за ночь платье и принялась помогать Ною. Покормила Клем, проверила, не выбило ли грозой окна. Буря сломала две сосны и сорвала несколько досок с обшивки сарая, но, в общем, не причинила особого вреда.
Все утро Ной держал Элли за руку, они болтали – легко и непринужденно, только иногда он останавливался и подолгу молча смотрел на нее. В такие моменты Элли казалось, что надо, наверное, что-то сказать, однако ничего не приходило в голову, и она просто целовала Ноя.
Около полудня они вернулись в дом пообедать. Оба зверски проголодались, потому что вчера совсем забыли про еду. Ной отправился на кухню. Они поджарили цыплят, испекли еще пару буханок хлеба и уселись на веранде, поглощая обед под аккомпанемент песен пересмешника.
Когда Ной и Элли мыли посуду, раздался стук в дверь. Ной пошел открывать.
Стук повторился.
– Иду! – крикнул Ной.
Стучали все громче. Ной подошел к двери. Стук не умолкал.
– Я иду! – повторил Ной и открыл дверь.
«О Господи!» – пронеслось у него в голове. В изумлении он уставился на красивую женщину лет пятидесяти, женщину, которую узнал бы всегда и всюду. Они молча смотрели друг на друга.
– Здравствуй, Ной, – произнесла гостья.
Ной не ответил.
– Можно войти? – ровным голосом спросила она.
Ной что-то пробормотал и посторонился, пропуская ее в дом.
– Кто это? – крикнула из кухни Элли, и гостья повернулась на звук голоса.
– Твоя мама, – наконец выдавил Ной и тут же услышал, как в кухне разбилась тарелка.
– Я так и знала, что ты здесь, – сказала дочери Энни Нельсон, когда все трое уселись за кофейный столик в гостиной.
– Откуда?
– Ты же мой ребенок. Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь.
Энни улыбнулась, но голос ее звучал напряженно, и Ной догадался, как тяжело дается ей видимое спокойствие.
– Я тоже видела ту статью и заметила, как ты переменилась. Две недели ходила сама не своя, а потом сказала, что едешь по магазинам. Я сразу догадалась, куда ты отправилась на самом деле.
– А папа?
Миссис Нельсон покачала головой:
– Я никому не сказала, даже ему. И про то, что поехала за тобой, тоже.
За столом наступила тишина.
– Зачем ты приехала? – спросила наконец Элли.
Мать высоко подняла брови:
– Думаю, это я должна у тебя спросить.
Элли побледнела.
– Я не могла не приехать, – продолжала миссис Нельсон. – Видимо, ты можешь сказать о себе то же самое.
Элли молча кивнула.
Ее мать повернулась к Ною:
– Думаю, для тебя последние два дня были полны сюрпризов?
– Да, – просто ответил тот, и мать улыбнулась:
– Может быть, ты не поверишь, Ной, но ты мне всегда нравился. Просто я считала, что вы с Элли не подходите друг другу, понимаешь?
Ной покачал головой и ответил довольно резко:
– Нет, не понимаю. Это просто нечестно по отношению ко мне. Да и к Элли тоже, иначе она бы не приехала.
Миссис Нельсон молча смотрела на него. Элли вмешалась, почувствовав, что назревает ссора:
– Почему ты сказала, что не могла не приехать? В конце концов, я уже взрослая и сама могу разобраться…
Энни повернулась к дочери.
– Дело не в этом. Дело в Лоне. Он звонил мне вчера вечером, расспрашивал про Ноя. Сейчас он направляется сюда и, судя по всему, очень нервничает. Я решила, что стоит предупредить тебя.
Элли чуть не задохнулась.
– Лон едет сюда?
– Во всяком случае, он так сказал. Даже отложил заседание до понедельника. Скоро будет в Нью-Берне, если уже не приехал.
– Что ты ему сказала?
– Почти ничего. Он сам догадался. Вспомнил, как я говорила о Ное много лет назад.
Элли с трудом сглотнула.
– Ты сказала ему, что я здесь?
– Нет. И не скажу. Это ваше с ним дело. Но, зная Лона, я уверена, что он найдет тебя, если ты останешься. Достаточно пары телефонных звонков. Я ведь нашла.
Несмотря на явный испуг, Элли нашла в себе силы улыбнуться матери.
– Спасибо, – сказала она.
Энни взяла дочь за руку:
– Знаешь, Элли, мы с тобой очень разные и по-разному смотрим на многие вещи. Я не идеал, но старалась растить тебя, как могла. Я твоя мать и останусь ею, что бы ни случилось. И всегда буду тебя любить.
Элли помолчала. Потом спросила:
– Что же мне делать?
– Не знаю, Элли. Тебе решать. Я бы на твоем месте хорошенько подумала. О том, чего ты хочешь на самом деле.
