– Тебе есть во что переодеться?
Элли покачала головой. Она так и не успокоилась, так и не справилась с волнением и теперь гадала, заметно ли это по ее лицу.
– Я найду тебе что-нибудь. Может, не очень по размеру, зато сухое и теплое.
– Да что угодно, – отозвалась Элли.
– Сейчас принесу.
Ной стряхнул с ног мокрые ботинки и исчез на втором этаже, а через минуту появился с парой спортивных брюк и рубашкой в одной руке и джинсами и еще одной рубашкой – в другой.
– Вот, – сказал он, протягивая ей рубашку и брюки. – Можешь переодеться наверху, в спальне. Если захочешь принять душ – в ванной чистое полотенце.
Элли благодарно улыбнулась и поднялась по лестнице, спиной чувствуя взгляд Ноя. Войдя в спальню, она закрыла дверь, кинула сухую одежду на кровать и стянула с себя промокшую. Отыскала в шкафу вешалку-плечики, повесила мокрое платье и белье, а затем отнесла их в ванную, чтобы не закапать пол в комнате. Ее странно волновало то, что она ходит по спальне Ноя совершенно обнаженной.
Элли не захотелось вставать под душ – ей нравилось, какой мягкой стала кожа после дождя, наверное, как у людей, которые жили давным-давно. В согласии с природой. Как Ной. Элли натянула на себя его одежду и посмотрелись в зеркало. Брюки были явно велики, но она заправила в них рубашку и подвернула внизу, чтобы не волочились по полу. Ворот рубашки чуть порвался, одежда свисала с правого плеча, и тем не менее Элли понравилось, как это выглядит. Она подтянула рукава почти до локтей, вытянула из шкафа пару носков и, надев их, вернулась в ванную – поискать расческу.
Расчесав мокрые, спутанные волосы, Элли снова посмотрела в зеркало и пожалела, что не захватила с собой пару заколок.
И тушь для ресниц не помешала бы. Ну ладно, что ж теперь делать. Она подправила жалкие остатки утреннего макияжа.
Закончив, Элли бросила в зеркало последний придирчивый взгляд и, несмотря ни на что, осталась собой довольна.
Она спустилась вниз и нашла Ноя в гостиной. Присев на корточки перед камином, он усердно пытался раздуть огонь. Увлеченный своим занятием, Ной не заметил появления Элли, и она остановилась в дверях, рассматривая его. Он тоже переоделся – чистая рубашка, облегающие джинсы. Рубашка обтягивала широкие плечи Ноя, на воротник спускались завитки влажных волос.
Ной поворошил дрова в камине, добавил щепок для растопки. Элли наблюдала за ним, скрестив ноги и прислонившись к дверному косяку. Через минуту-другую камин занялся ровным, устойчивым пламенем. Потянувшись подобрать откатившиеся поленья, Ной краем глаза заметил наконец Элли и резко повернулся к ней.
Даже в его старой одежде она показалась ему прекрасной. Такой прекрасной, что Ной смутился и попытался сделать вид, что целиком занят дровами.
– Я и не слышал, как ты вошла, – пробормотал он, надеясь, что голос звучит обыденно.
– Конечно. Я старалась не шуметь.
Элли заметила смущение Ноя и даже поняла его причину. Вот в этом он совсем не изменился – стесняется, совсем как в юности.
– И давно ты тут стоишь?
– Пару минут.
Ной отряхнул руки о джинсы и кивнул в сторону кухни:
– Чаю хочешь? Я вскипятил воды, пока ты была наверху.
Ничего не значащий разговор, просто чтобы не молчать. Черт побери, до чего же она красива!
Заметив, какими глазами смотрит на нее Ной, Элли задумалась на секунду и решила не бороться с соблазном.
– А если чего-нибудь покрепче? Или еще слишком рано?
Ной ухмыльнулся:
– В буфете есть немного бурбона. Подойдет?
– Отлично.
Ной взъерошил мокрые волосы и вышел в кухню.
Раскаты грома на улице. Дождь хлынул с новой силой. Элли с удовольствием слушала, как тугие струи гулко лупят по крыше, как потрескивают дрова и гудит пламя в камине, озаряя комнату неярким светом. Она повернулась к окну, и в тот же миг хмурое небо прорезала слепящая молния. Удар грома. Совсем близко, прямо над домом.
Элли взяла с дивана плед и села на коврик у камина. Скрестив ноги, она закуталась, смотря на пляшущие языки огня. Вернулся Ной, уселся рядом. Поставил прямо на пол два стакана. За окном, казалось, потемнело еще больше.
Раскат грома. Оглушающий. Буря в самом разгаре, ветер закручивает дождевые струи в маленькие смерчи.
– Ну и погодка, – пробормотал Ной, глядя, как бьются в стекло потоки воды. Он сидел совсем рядом с Элли, хоть они и не касались друг друга. Ее грудь слегка поднималась и опускалась в такт дыханию, и Ной в который раз понял, что вспоминает Элли обнаженной. Усилием воли он загнал запретные мысли поглубже.
– А мне нравится, – сделав глоток бурбона, отозвалась Элли. – Я всегда любила грозу. Даже в детстве.
– Почему? – спросил Ной, думая: «Надо говорить о чем угодно и держать себя в руках».
– Не знаю. Есть в ней какая-то романтика. В зеленых глазах Элли играло отражение пламени.
– Помнишь, как мы попали в грозу? Перед моим отъездом?
– Помню, конечно.
– Я тот вечер часто вспоминала, уже дома, в Роли. Вспоминала, как ты выглядел тогда. Я тебя, кстати, именно таким и запомнила.
– А я сильно изменился?
Элли сделала еще глоток и взяла Ноя за руку. Бурбон приятно согревал.
– Нет, не очень. Главное осталось. Конечно, теперь ты старше, опытней, а вот взгляд все тот же. Так же любишь читать стихи и путешествия по реке. И еще ты добрый, даже война не смогла сделать тебя жестоким.
Элли ласково погладила ладонь Ноя.
– Элли, там, на реке, ты спрашивала, что я запомнил из нашего лета. А что запомнила ты?
Элли задумалась, а когда заговорила, голос ее зазвучал тихо, будто издалека:
– Как мы занимались любовью. Ты стал моим первым мужчиной, это оказалось так замечательно, гораздо лучше, чем я могла себе представить.
Ной отхлебнул из стакана и сердито тряхнул головой, отгоняя навязчивые воспоминания, а Элли продолжала:
– Я так боялась сначала, просто тряслась, а вместе с тем очень тебя хотела… Знаешь, я до сих пор рада, что именно ты стал у меня первым. Подарил мне это счастье.
– Я тоже.
– А ты? Ты боялся?
Ной молча кивнул.
Элли улыбнулась:
– Я так и думала. Помню, ты вечно стеснялся. Особенно в первую встречу. Спросил, есть ли у меня парень, и когда я ответила, что есть, помрачнел и молчал весь вечер.
– Не хотел встревать между вами.
– Однако именно этим ты и занялся, несмотря на врожденную скромность, – засмеялась Элли. – К моей большой радости, – добавила она.
