В целом, оценивая проведенную реформу, следует сказать, что поставленные благородные цели – «оживить советы» и исключить злоупотребление государственной властью – политическое руководство СССР посчитало возможным достичь путем учреждения нового органа государственной власти СССР – Съезда народных депутатов СССР. Однако каким образом Съезд народных депутатов мог справиться со своей задачей, так и осталось неясным, ведь орган численностью 2250 человек, работающих на непрофессиональной основе, не способен оперативно, гибко и эффективно выполнять законодательные функции в принципе. Представляется, что достаточным и действенным средством «оживления советов» и обновления руководящих кадров было бы введение выборов в советы на альтернативной основе.
Учреждение Съезда народных депутатов СССР при наличии Верховного Совета СССР хотя внешне и напоминало конструкцию высших органов государственной власти, существовавшую в СССР до 1936 г., но все-таки значительно от неё отличалась.
По Конституции СССР 1924 г. и Съезд Советов СССР, и ЦИК СССР назывались «верховными органами власти» (ст. 8); в промежутках между сессиями ЦИК СССР «высшим законодательным, исполнительным и распорядительным органов власти» СССР являлся Президиум ЦИК СССР (ст. 29). В свою очередь, учрежденный Съезд народных депутатов СССР назывался в качестве единственного высшего органа государственной власти СССР, тем самым Верховный Совет СССР перемещался на «второй план», а Президиум Верховного Совета СССР и вовсе начал превращаться в технический орган.
Также следует учитывать, что если Конституция СССР 1924 г. не разделяла компетенцию Съезда Советов СССР, ЦИК СССР и Президиума ЦИК СССР, лишь упоминая о «ведении Союза Советских Социалистических Республик в лице его верховных органов» (ст. 1), то конституционные изменения декабря 1988 г. предусматривали чёткое разграничение компетенции между Съездом народных депутатов СССР, Верховным Советом СССР, Президиумом Верховного Совета СССР и Председателем Верховного Совета СССР, причем критерий этого разграничения не устанавливался.
Отметим также, что, в отличие от Конституции СССР 1924 г., теперь для избрания высшего органа государственной власти СССР допускались общественные организации, что в условиях конца 1988 г. – начала 1989 г. означало привлечение к управлению государством значительной массы антисоветски и националистически настроенных сил
[499].
Кроме того, создание постоянно действующего Верховного Совета СССР означало, по сути, превращение данного органа в парламент, то есть начинался процесс планомерного отхода от советской формы управления государством
[500]. Даже на официальном уровне Председателем Верховного Совета СССР М. С. Горбачевым заявлялось: «Та структура высших органов власти, которая сейчас у нас вводится, основана на стремлении органично сочетать нашу советскую традицию, рожденную социалистической революцией, с общепризнанным в мире опытом работы представительных органов»
[501].
Говорилось также, что при обсуждении реформы декабря 1988 г. высказывались мнения, что «в общем-то нам не надо копировать буржуазный парламент и иметь освобожденных депутатов. По мнению других, наоборот, новый Верховный Совет сможет выполнять свои широкие обязанности только при условии полного освобождения всех его членов от другой деятельности»
[502].
Также по Конституции СССР 1924 г. Председатель ЦИК СССР не именовался высшим должностным лицом Советского Союза и не наделялся функциями, присущими президенту, как это было с Председателем Верховного Совета СССР согласно реформе 01.12.1988.
Кроме того, и это главное, учреждение Съездов народных депутатов СССР, как было показано выше, имело конкретные деструктивные цели в виде отстранения от власти КПСС, передачи власти национал-предателям, реставрации в СССР капитализма, ликвидации советской системы и в конечном счете разрушения государственного единства СССР.
Таким образом, система «Съездов», действовавшая в СССР до 1936 г., принципиально отличалась от системы «Съездов», учреждённой 1 декабря 1988 г.
Стоит отметить, что, конечно, учреждение Съездов нельзя оценивать однобоко. С одной стороны, многие политические деятели, как и рядовые граждане, в учреждении Съезда народных депутатов СССР искренне видели процесс демократизации советской политической системы, привлечения общественности к непосредственному управлению государством. Именно поэтому реформа декабря 1988 г. была встречена триумфально, с энтузиазмом. Однако народ «переиграли», поскольку, с другой стороны, определенные круги в руководстве СССР в реальности видели в Съезде инструмент, который можно использовать в деструктивных целях, и результаты этого выдать в качестве «святой воли» народа. То есть народ поверил и «пошёл», но оказалось, что его в очередной раз «повели». Именно поэтому, после того как Съезд народных депутатов СССР так или иначе справился со всеми поставленными задачами, он превратился в препятствие на пути к окончательной ликвидации СССР, в связи с чем были предприняты все меры для упразднения данного высшего органа государственной власти. Уже в 1991 г. в учёной среде стали говорить о том, что созданная структура власти (правда, уже с институтом президентства) чрезвычайно сложна и надо принимать решительные меры: «Со всей очевидностью вытекает необходимость рационализации, упрощения существующей системы государственных органов Союза ССР. Первый шаг на этом пути сделан в проекте нового Союзного договора – предусмотрено упразднение Съезда народных депутатов СССР и образование нормального парламента»
[503].
Съезд народных депутатов СССР из «высшей формы демократии» теперь вдруг оказался «юридическим монстром… громоздким, неповоротливым, неприспособленным к законодательной деятельности»
[504]. Народ подводили к мысли, что ликвидация Съездов народных депутатов СССР – это закономерный этап конституционной истории нашей страны.
