После боев под Августовом, Штерн решил, что гвардейцы отлично действуют в лесах, и сосредоточил корпус на Гольдапском направлении. Целью была все та же железная дорога из Кенигсберга в Ленинград. У Пшеросля немцы остановили продвижение наших войск. Они оборудовали мощную оборонительную линию, используя насыпь рокадной узкоколейки под стационарные доты. По самой узкоколейке бегали бронированные площадки с 88-миллиметровыми орудиями и пара небольших бронепоездов.
Для борьбы с ними и обстрелов Гольдапа корпусу придали 180-миллиметровую 12-ю железнодорожную морскую батарею из 1-го отдельного тяжелого дивизиона и три отдельных бронепоезда (7-й, 8-й и 30-й). До этого моряки-балтийцы действовали на другом СЗ фронте. Батарея имела три морских орудия Б-1-П длиной пятьдесят семь калибров в башнях МК-1-180 с дальностью стрельбы тридцать семь километров. Орудия были новыми, лейнированными. Бронепоезда были вооружены башенными 130-миллиметровыми пушками Б-7 и Б-13. Тридцатый бронепоезд имел четыре двухорудийные башни Б-2-ЛМ. Все бронепоезда имели мощную ПВО с двухи четырехствольными 37-миллиметровыми пушками и большим количеством зенитных пулеметов. В общем, весьма солидное усиление и без того мощного артиллерийского кулака корпуса.
Получив задачу, Владислав усилил разведку в направлении Слепой речки. Немцы так называли реку Красную, как она называется теперь. Участок был новый. Пришлось искать через тестя знатоков Роминштейнского и Хейденовского лесов. Местность складчатая, насыпь высокая, множество бетонных и каменных виадуков, и немцы зарыли туда большое количество стандартных тяжелых и легких дотов. Оборона была очень насыщенной. Но ее глубина, по сравнению с другими участками, была меньше. Сейчас от этих мест осталась только насыпь и виадуки. Рельсы давно сняты, о былых постройках говорят только старые фундаменты, как на Карельском перешейке. В сорок втором здесь хутор на хуторе сидел и фольварком погонял, но лес был частным, и, кроме нескольких егерей, там никто не жил. Но отправленные туда группы разведчиков не вернулись. Не все так просто в этих лесах. Не зря речку переименовали. Через лес шло множество дорог, выложенных брусчаткой. Некоторые мосты могли выдержать и танки. В общем, судя по всему, лес полон войск и сюрпризов. Немцы – хорошие ученики, обжегшись в Августовских лесах, они готовятся.
Расположившись в старом польском доте «Правый лаз», Владислав рассматривал немецкие укрепления из бронеколпака наверху дота. Замаскировано здорово! Метров триста сплошных проволочных заграждений. Даже берега болот затянуты проволокой. Значки, видимо обозначавшие минные поля. Снег еще не сошел, лежит ноздреватый, звонкий и ломкий. Железная дорога идет вдоль опушки леса, как бы очерчивая ее. В некоторых местах дорога скрыта кустами. Деревушка Аддерсфельд. Перед ней несколько метров каменных и бетонных надолбов. Длинный ряд уходит вправо и влево. А вот и доты! Здесь явно «амбарные ворота» прячутся.
– Четырнадцатый! Ориентир два, влево десять, глубже семь, дымовой.
Выстрела даже и не слышно. Справа от дота падает снаряд, выпуская оранжевый дым. Передав поправку, Владислав переводит огонь на фугасный. Вторая батарея мажет по доту, еще раз поправка, беглый, три снаряда. Они срывают маскировку с дота.
– Четырнадцатый! Бетонобойным. Один!
– Влево ноль-ноль-два, дальше ноль-нольодин, беглым три!
Владислав видит, как первые два снаряда просто отскакивают от тысячного бетона. Крепко строят!
– Батарея, залпом, беглым, три.
Перешли на поражение. После второго залпа Влад дал отбой. Дот пробит, он не тяжелый, а стандартный, но обошлось это в двадцать три снаряда 152 миллиметра. Причем здесь есть возможность точно определять поправки, вокруг сплошной бетон толщиной полтора метра. А бронеколпак почти полуметровый и округлый. Плюс перископ и дальномер, этот, правда, работает очень плохо, похоже сорвана резьба.
Устроил маленький разнос командиру дота из 92-го ОПАБа. Стоит пунцовый. Шесть месяцев стоят здесь, а дальномер в ремонт не сдали. С картами полный бардак, обстрелянный дот на карте не обозначен. Чем занимается расчет, не понятно.
– Воду откачиваем, вручную. Заливает нас, товарищ генерал. Генератор демонтирован еще немцами, они же подорвали гидроизоляцию, там же в генераторной. Так что это теперь не дот, а колодец.
Командир говорит все точно. Немцы, прежде чем передать в тридцать девятом польские доты на границе, так и делали. Этот дот, под Сувалками, они не передавали, эта территория была немецкой, но испортили таким же образом. Здесь подземные воды близко. Болота сплошные.
– Выпишите помпу, силикатный клей и цемент. И заделайте подрыв. Так и будете гноить все оборудование?
Лейтенантик откозырял, но он гродненский, чужой, так что, скорее всего, все так и останется. Дот – фланкирующий, и лейтенантик смотрит только в ту сторону, куда смотрят амбразуры, а колпаком и перископом не пользуется. «Жираф большой, ему видней!» Командование участком глубже в полукилометре отсюда, оттуда дота не видно. В общем, надо сюда разведчиков направить и отремонтировать здесь немецкую оборону. Этот участок достаточно перспективный.
– Обстреливают часто? – спросил он у лейтенанта.
– Нет, товарищ генерал. Первые три месяца пытались атаковать и выбить, теперь тихо. Зима настала, и все затихло.
– Наблюдение почему за противником не ведете?
– Здесь снайпер у немцев противный, у него все пристреляно, это он дальномер повредил. Последнее время тише стало, реже бьет. А так колпак у него пристрелян, – лейтенант посветил фонариком и показал отметки от пуль. Бронестекла в колпаке отсутствовали. Дотом никто не занимался. Колпак не был даже покрашен известкой, так и торчит, как прыщ. Механизм поворота сломан. При штурме, достаточно подцепить ломиком и можно сдвинуть, или просто забросить шашку через амбразуру. Владислав записал все замечания в журнал боевых действий, еще раз прочитал нотацию лейтенанту, надел маскхалат и вышел в боевой дворик. Спустился в ход сообщения и пошел в сторону командного пункта пульбата.
За ним шли его охрана, радист и ординарец. Оборону тут держали еще бойцы 3-й армии, они ожидают смену, как манну небесную. Позиции не ухожены. Так всегда бывает, когда солдаты долго стоят на месте. Усталость берет свое, образуются привычки. Кое-где висят таблички: «Снайпер! Пригнись!», «Пулемет!», «Наблюдатель». Вот так и живут, все знают, все отработано, а постройку дота – пропустили.
Комбата больше интересовало, когда будет смена, чем все остальное. Ругать его было бесполезно.
Смену производили по ночам, а командование и разведка любовались местными видами, заснятыми на фотопленку, видимыми в стереотрубы, обнаруженные разведчиками, выявленными во время перестрелок и разведок боем. Все это наносили на карты и отправляли в штаб корпуса, где готовили наступление. Лес оказался с сюрпризом, там танки, и довольно много. Больше двухсот. Скорее всего, расквартирована полнокровная танковая дивизия. Номер дивизии пока не установлен. Охранение несут отлично, пешая разведка несет серьезные потери. Забросили две группы ОсНаз, с тем же результатом: на связь не вышли. Но мало-помалу авиаразведка набрала данных о размещении этой дивизии. Штаб дивизии в Гольдапе, дивизия базируется в лесу вдоль шоссе Гольдап – Роминтен – Сзитткехмен. Штабы батальонов и полков расположены, скорее всего в фольварках Роминтен, Миттел Яодубб, Бинненвальде. Собрав сведения, Влад поехал в штаб фронта, так как стало ясно, что немцы ожидают наступления и подготовили неплохой сюрприз. С ним увязался Петр Иванович, которому что-то понадобилось узнать или получить в Белостоке. Он недавно прошел переаттестацию и получил звание гвардии генерал-майора. Политические звания были упразднены. Комфронта принял их сразу. И ринулся в атаку!
