"Спасибо за то, что ты сделал", шептала она мне.
"Это было лучшее Рождество, которое когда-либо у меня было".
Я отвернулся, и, не отвечая, отошел к тому месту, где я
оставил свой стакан пунша. Хор "Тихой Ночи" все еще играл, и музыка
заполнила комнату. Я выпил немного пунша, пробуя утолить внезапную жажду. Когда
я выпил, все время, которое я провел с Джейми, наполнило мое сознание. Я думал
о школьных танцах и о том, что она сделала для меня той ночью. Я думал о пьесе
и о том, какой у неё был ангельский вид. Я думал о времени, когда я провожал её
домой и как я помогал собирать банки, заполненные деньгами для сирот.
Когда эти образы проходили в моей голове, мое дыхание
внезапно стало спокойным. Я смотрел на Джейми, затем на потолок и вокруг комнаты,
прилагая все усилия, чтобы сдержать свое самообладание, потом опять на Джейми.
Она улыбалась мне, а я улыбался ей и единственная вещь, которая меня удивляла -
как же так получилось, что я влюбился в такую девчонку как Джейми Саливан.
Глава десятая
Я отвез Джейми домой с приюта позже той ночью. Я не был
уверен, должен ли я идти, обнимая её за плечо, но, честно говоря, я точно не
знал, что она чувствовала по отношению ко мне. Будучи награжденным, она дала
мне самый замечательный подарок, который я когда-либо получал, и даже притом,
что я скорее за все, никогда не открою его и не смогу читать, как умела она, и
я знал, что она подарила мне частицу самой себя. Но Джейми была из тех людей,
которые пожертвуют почку незнакомцу, которого она бы встретила на улице, если
бы он действительно нуждался в ней. Таким образом, я не был точно уверен, как
вести себя в данной ситуации.
Джейми сказала мне однажды, что она не была болваном, и я
полагаю, что я, наконец, пришел к такому же выводу. Она, возможно, была ...
немного не такой ..., но она разгадала то, что я сделал для сирот, и, вспоминая
прошлое, я думаю, что она знала это уже тогда, когда мы сидели на полу ее
гостиной комнаты. Когда она назвала это чудом, я полагаю, что она говорила
определенно обо мне.
Я помню, как Хегберт вошел в комнату, когда Джейми и я
говорили об этом, но он действительно не мог многого сказать. Старый Хегберт
был не в себе в последнее время, по крайней мере, других слов я не могу
подобрать. О, его проповеди были все еще красочны, и он все еще говорил о
блудниках, но в последнее время его проповеди были короче, чем обычно. Иногда
он делал паузу прямо в середине проповеди, и на его лице появлялся странный
взгляд, как будто он думал о чем-то еще, о чем-то грустном.
Я не знал, что бы это значило, но правду говоря, я не совсем
хорошо знал его.
И Джейми, когда она говорила о нем, казалось, описывала
совсем другого человека.
Я не мог вообразить Хегберта с чувством юмора, так же, как я
не мог вообразить две луны в небе.
Так или иначе, он вошел в комнату, в то время как мы считали
деньги, и Джейми встала со слезами на глазах, и казалось, что Хегберт и не
представлял, что я был там. Он сказал ей, что гордится ею, и что он любит её. Но
потом он пошел назад на кухню, чтобы продолжить работу над проповедью. Он даже
не поздоровался. Теперь, я знал, что точно не был самым духовным ребенком среди
прихожан церкви, но я все еще находил его поведения странным.
Когда я думал о Хегберте, я посмотрел на Джейми, сидящую
около меня. Она смотрела в окно с умиротворенным взглядом на лице, улыбаясь,
глубоко уйдя в себя. Я улыбнулся. Возможно, она думала обо мне. Моя рука начала
двигаться в её направлении, но прежде, чем я достиг её, Джейми нарушила тишину.
"Лендон", спросила она, наконец, повернувшись ко
мне, "Ты когда-либо думаешь о Боге?"
Я придержал руку.
Теперь, когда я думал о Боге, я обычно изображал его как на
тех старых картинах, которые я видел в больших церквях. Он был одет в белую
одежду, с длинными волосами, указывая пальцем - но я знал, что она говорила не
об этом. Она говорила о плане Бога. Понадобилась минута, чтобы я ответил.
"Несомненно", сказал я. "Иногда бывает".
"Ты когда-либо задаешься вопросом, почему вещи
происходят так, а не иначе?"
Я неопределенно кивнул.
"Я думала об этом много в последнее время".
Даже более чем обычно? Я хотел спросить, но не сделал этого.
Я мог сказать, что она хотела сказать больше, и я промолчал.
"Я знаю, что Бог имеет план относительно нас всех, но
иногда, я не понимаю смысла происходящего. Это когда-либо случалось с
тобой?"
Она сказала это так, как если бы я думал об этом все время.
"Ну", сказал я, пробуя обмануть, "я не думаю,
что мы всегда можем понимать смысл происходящего. Я думаю, что иногда мы должны
просто верить".
Должен признать, что это был довольно хороший ответ. Я
предполагаю, что мои чувства к Джейми делали мой интеллектуальный труд немного
быстрее, чем обычно. Я мог сказать, что она обдумывала мой ответ.
"Да", наконец она сказала, " ты прав".
Я улыбнулся и изменил тему, исходя из того, что разговор о
Боге не заставлял человека чувствовать себя романтично.
"Ты знаешь", сказал я небрежно, "было очень
хорошо сегодня вечером, когда мы сидели возле дерева".
"Да, это так", сказала она. Но она все еще думала
о другом.
"И ты тоже выглядела хорошо".
"Спасибо".
Это не работало.
"Я могу задать тебе вопрос?" Наконец, сказал я, в
надежде на её возвращение.
"Конечно", сказала она.
Я глубоко вдохнул.
"После церковной службы завтра, и, ну ... после того,
как ты проведешь некоторое время с твоим отцом... Я подразумеваю...". Я
сделал паузу и посмотрел на нее. "Ты бы не возражала прийти ко мне на
Рождественский обед?"
Даже притом, что ее лицо все еще было направлено к окну, я
мог видеть слабые контуры улыбки, как только я сказал это.
"Да, Лендон, с удовольствием".
Я вздохнул с облегчением, не веря, что я фактически спросил
ее об этом, и все еще удивляясь, как все это случилось. Я проехал вниз по
улице, где окна были украшены Рождественскими огнями, и пересек городскую
площадь Бьюфорта. Несколько минут спустя, я, наконец, взял ее руку, и в
дополнение прекрасного вечера, она не оттолкнула мою руку.
Когда мы остановились перед ее домом, огни в гостиной комнате
все еще были включены, и я мог видеть Хегберта позади занавесок. Я предположил,
что он ждал нас, потому что хотел услышать, как прошел вечер в приюте. Или он
хотел удостовериться, что я не целовал его дочь около порога. Я знал, что он
это осудит.
