— Продолжай! — приказал Файдар.
— Вертушки, ушедшие с базы, отстреляются, вернутся, зарядятся и вновь подойдут к Авантару. Всего запланировано три вылета. В пятнадцать часов начнется крайний.
— Твои начальники считают, что асадовцы так долго смогут вести наступление?
— Я не знаю, что считает начальство, докладываю, что узнал у оператора одной из машин. Он сетовал на то, что их нагружают почти на весь день, а другие экипажи не используются.
Главарь банды, расположенной в Джамане, спросил:
— Кстати, Фахид, а почему командир вертолетной базы и в самом деле привлекает к работе только одну пару машин? Ведь у вас на базе, по твоим данным, шестнадцать вертолетов.
— Это мне тоже неизвестно. На построении после завтрака майор Батал объявил, что сегодня будут работать машины Румана и Ибрани. Еще четырем экипажам майор приказал быть в готовности к вылету, не уточняя задачу.
— Интересно! Но в голову твоему майору не влезешь. Если только череп ему расколоть!.. — с усмешкой проговорил главарь банды. — Мне надо знать, каким маршрутом «Ми-24» пошли к Авантару.
— Над плато Эль-Хамад, обходя населенные пункты.
— Значит, они пройдут и рядом с Джаманом?
— Не совсем рядом. Они будет километрах в десяти от Джамана.
— Когда второй вылет?
— По плану ровно в полдень.
— А третий, значит, в пятнадцать часов?
— Да, господин.
— Ты смотри там, на базе, будет ли соблюдаться этот план или пилоты завершат работу после первого вылета.
— Это рискованно.
— А что в нашей жизни не рискованно, Фахид? Даже поездка на шикарном дорогом лимузине по хорошей дороге может закончиться катастрофой. Самая обычная гроза, к которой мы привыкли с детства, способна убить любого из нас. Доложишь мне обязательно. Это понятно?
— Да, господин.
— До связи! — Главарь банды прекратил разговор.
Аксар выключил телефон и очень даже вовремя спрятал его в куртку.
К нему неслышно подошел командир базы.
— Прапорщик Аксар!..
Предатель вскочил, принял положение «смирно».
— Я, господин майор!
— Что ты здесь делаешь?
— Извините, я должен был руководить получением НУР для последующего заряжания пусковых контейнеров, но мне стало плохо на солнце. Голова закружилась. Прошел сюда.
— От площадки гораздо ближе до санчасти, чем до ангара.
— Здесь тень, господин майор, а я просто перегрелся.
— И это говоришь мне ты, выросший в пустыне, где и зимой тепло, а летом жара под пятьдесят?
— Раньше не замечал такого, а вот сегодня закружилась голова. Но я посидел в тени, и все прошло.
— Ты уверен, что не нужна медицинская помощь?
— Да, господин майор.
Майор Батал посмотрел в глаза прапорщика и потребовал:
— А ну-ка дай мне свой сотовый телефон!
— Извините, господин майор, зачем?
— Это мое дело. Жду!
— Вы не доверяете мне? Считаете, что я мог сообщить кому-то о вылете вертолетов?
— Жду, Аксар!
— Пожалуйста, но о вылете машин знает весь личный состав базы. Это видели и жители селения.
— Да, знают и видели, но только вылет. Телефон, прапорщик!
Аксар был спокоен. Он всегда удалял номер Файдара или его заместителя Дуни, когда заканчивался сеанс связи. На мониторе высвечивался только номер местной девушки, за которой ухаживал прапорщик, что не являлось ни для кого секретом.
Он достал телефон, протянул его майору.
Батал включил аппарат, открыл журнал вызовов. Там значился только один номер, исходящий и входящий.
— Это номер твоей Лейлы?
— Так точно!
— Последний раз ты звонил ей час назад, она тебе — на десять минут раньше. Вы часто общаетесь по телефону. Не хватает свободного времени? Ведь ты же живешь рядом с ее домом.
— По-моему, это мое личное дело.
— Постоянно звонить девушке и отвечать на ее вызовы во время службы ты считаешь личным делом? В свободное время общайся сколько угодно, на службе занимайся делом!
— Извините, я все понял.
Майор вернул телефон прапорщику.
— Значит, говоришь, перегрелся? Плохо тебе стало?
— Так точно!
— Ступай в санчасть, пусть тебя осмотрит начмед.
— Но у меня уже все прошло. Мне надо на склад вооружения.
— Выполняй приказ! Успеешь на склад.
— Слушаюсь, господин майор!
Прапорщик направился к санчасти, которая находилась в одноэтажном бараке вместе со штабом.
База размещалась на небольшой ровной площадке, обнесенной колючей проволокой и охранявшейся караулом, который ежедневно прибывал из батальонов механизированной бригады, дислоцирующейся неподалеку. Вертолетная база в основном и предназначалась для воздушной поддержки действий этого соединения.
Начмед удивился приходу Аксара.
Пожилой уже для армии, пятидесятилетний капитан Рияз Димар спросил:
— Где же ты умудрился перегреться, прапорщик? Сегодня на редкость нежаркий день.
— Господин капитан, мне все время приходилось быть на солнце.
— Да? Странно, у нас молодые солдаты из северных районов не жалуются на перегрев. За все время службы здесь я не припоминаю тепловых и солнечных ударов. А ты вдруг ухитрился.
— Разве такого не может быть?
— Все может быть. Вот выпей. — Начмед достал из шкафа упаковку, выбил из нее таблетку, налил в стакан воды.
— Что это? — спросил Аксар. — У меня в тени все прошло.
— Это пилюля от поноса.
— Вы смеетесь?
— И не думал. У тех людей, которых поражает тепловой удар, потом часто случается понос. Да такой, что они по три часа из сортира не выходят.
— Я не знал об этом.
— Пей! Не отравлю!
Прапорщик принял лекарство.
— А теперь иди, служи, старайся не выходить на солнце без головного убора, заполни фляжку родниковой водой. Почувствуешь слабость, головокружение, тут же беги ко мне.
— Слушаюсь, господин капитан! Благодарю.
— Не за что. Свободен!
Аксар вышел из санчасти с сильной тревогой, внезапно возникшей внутри. Начмед, обычно серьезный, ответственный человек, сейчас вел себя с ним как-то насмешливо. Неужели он не поверил ему? Но если так, то зачем таблетку дал? Нет, все нормально, просто он нервничает, оттого и накручивает сам себя.
