— А что должен сделать ты? — тихо спросила я.
— Вобрать в себя весь излишек магии на изнанке мира. Потому нас и называют опустошителями. Но загвоздка в том, что сделать такое возможно лишь тогда, когда прорыв вот-вот произойдет, не раньше.
— А это очень для тебя опасно? — Вопрос дался с трудом.
— Кира, именно в этом мое предназначение. — Реф улыбнулся. — Мир создает опустошителя с тем расчетом, что тот непременно со своей миссией справится. Так что и я справлюсь, насчет этого не волнуйся, ничего страшного не успеет произойти. Никто здесь даже не узнает, что именно могло вот-вот случиться.
— И ты останешься жив и невредим?
— А я похож на того, кто планирует в ближайшее время умереть? — чуть насмешливо парировал он.
— Но ты и на опустошителя не похож. По крайней мере, по моим представлениям. А вообще получается, что ты можешь магически истощить кого угодно, да?
— Да. Но ничего такого я делать не планирую, не волнуйся.
В это время мерцающий лес остался позади. Открылось ровное пространство, а на нем возвышалось нечто чудное. То ли сооружение, то ли живое существо — оно состояло из переплетающихся мелькающих сполохов, которые и создавали иллюзию жизни. И почему-то от одного взгляда на это становилось так спокойно и радостно…
— Не узнаешь? — с улыбкой спросил Реф.
Я перевела на него вопрошающий взгляд.
— Это наш Дом факультета, Кира.
— Правда? — Я даже ахнула. — Какой он… удивительный…
— Да, такой же уникальный, как и все уникальные маги. Здесь, на изнанке мира, все выглядит в своей истинной сущности. Люди отсюда видятся мерцающими силуэтами. Степень мерцания зависит от вида магии и ее мощи. Но нам пора возвращаться, все-таки уже очень поздно.
И мы тронулись в обратный путь.
— Но почему ты не расскажешь всем об истинном положении вещей? — спросила я, когда уже подходили к выходу в физический мир. — Ведь тогда хоть уникальных магов оставят в покое.
— Те, кто стоит у верхушки власти, думаю, и так в курсе, что уникальные маги виноваты не больше других. Но озвучивать это никто не собирается. Понимаешь, Кира, людям всегда нужен тот, на кого можно свалить вину за все беды. И уж точно никому не понравится, что виноваты вообще-то все одинаково. Так что даже пожелай я рассказать правду, все равно никто не поверит. Ну а уж о том, что я — опустошитель, вообще распространяться нельзя. Я ведь точно так же уязвим и смертен, как и все. И уж поверь, узнав обо мне, уж очень постараются поскорее от меня избавиться. Ты только представь, какой ужас в мире, где магия ценится превыше всего, вызывает у остальных тот, кто в один миг может эту магию отобрать.
— И даже ребятам ты рассказать не хочешь?
— Даже им. — Реф покачал головой. — Но не потому, что я им не доверяю. Просто это та тайна, которой лучше не делиться. Чтобы не подвергать опасности.
— Но мне же ты рассказал.
— Ты — другое дело. — Реф посмотрел на меня как-то странно и тут же насмешливо добавил: — Я просто побоялся, что ты своим неуемным любопытством совсем меня доконаешь.
— Реф, и все же, — я совсем не разделяла его веселого настроя, — ничего страшного точно не произойдет?
— Не бойся, Кира, — несмотря на теплую улыбку, говорил он очень серьезно, — что бы ни случилось, я смогу защитить и тебя, и весь мир.
ГЛАВА 20
О ЦЕЛИТЕЛЬСТВЕ БЛИЖНИХ И НАГЛОЙ ВЫХОДКЕ НАШЕГО ФАКУЛЬТЕТА
На следующий день по пути на новое состязание турнира мы дружно друг с другом попрощались.
— Ты не подумай, это мы так, на всякий случай, — с виноватой улыбкой пробормотал Тавер, глядя на побледневшую Аниль. — В целом-то мы в тебя верим.
Она ничего не ответила. Наша целительница вообще еще сегодня ни слова не сказала, настолько переживала. Сердобольный Гран предлагал и ей успокоительную настойку, но Аниль лишь покачала головой.
Само соревнование должно было состояться в той части университета, где у целителей обычно проходила практика. Здесь тоже имелся просторный зал. У одной из стен на помосте размещались кресла для ректора, короля и деканов. А вот зрителям и командам пришлось стоять. Кроме того, в центре низкими перилами было огорожено достаточно свободного пространства — видимо, для состязания.
Пока король толкал уже традиционную речь, Дарла вдруг шепотом пробормотала:
— Ребят, слушайте, а Вейнс-то наш где?
Я только сейчас озадачилась отсутствием декана. Само собой, его не было среди остальных на помосте. И утром к нам он не наведался. Ну мы и решили, что будет ждать нас здесь. Но, увы, тут его не оказалось.
Но в данный момент, конечно, имелись вопросы поактуальнее. Состязание целителей должно было вот-вот начаться. Наша Аниль стояла среди остальных участников, пусть и бледная, но очень спокойная на вид. Представляю, скольких душевных сил ей стоило это показное спокойствие.
Основатели не заставили себя ждать. Материализовались в зале.
— Внимание участникам! — тут же произнес один из них. — За отведенное время вам нужно будет в полной мере проявить свои способности и знания в такой важной разновидности магии, как исцеление. Для каждого болезнь выбрана случайным образом. Но обязательно смертельная. Вы должны будете исцелить не только самих себя, но и кого-то из вашей команды. Выбирайте человека, и состязание начнется.
Гран тут же поднялся. Улыбнулся нам:
— Вы уж без обид, но у меня все-таки самый крепкий организм, — и направился к Аниль.
Наша целительница, по-моему, даже чуть не расплакалась от благодарности. И так явно была на взводе, а тут еще такая ситуация, что кому-то надо чуть ли не собой пожертвовать. Причем у остальных-то команд никто не спешил вот так вот добровольно выйти.
Худо-бедно, пары у всех сформировались. И тут же над головами участников материализовались сгустки тумана. Над Граном и Аниль это было нечто ядовито-зеленое. Зависнув на мгновение, «туман» разросся, окутав каждого. И тут же следом над ними вдруг возник защитный барьер.
— Видимо, досталось что-то не только опасное, но и заразное. — Реф нахмурился еще больше. — Это плохо. Потратив силы на создание барьера, Аниль может не справиться с болезнью.
— Но не сделай она этого, то и нам бы их счастье перепало, — возразила Дарла. — Мы же к ним ближе всего.
А я вовсю смотрела на то, что происходило за прозрачной стеной защитного барьера. Другие команды меня совсем не интересовали.
Аниль едва стояла на ногах, Гран поддерживал ее за плечи. Со стороны вообще можно было бы спутать, кто из них кого лечить собрался. Оборотень упорно выглядел молодцом, хотя нездоровая бледность явственно выдавала, что ему сейчас приходится очень несладко. Мне кажется, без него Аниль просто бы упала. Похоже, она громадным трудом удерживала себя в сознании.
