– Руза – это почти сто километров! Это далеко! Зина как на работу будет ездить?! – Ольга Евгеньевна осуждающе посмотрела на Кнор. Подруги в условленном месте ждали Лопахину.
– Это, конечно, ее дело, но если вариант хороший и на работу не надо ездить каждый день, то, может, ее все устроит. – Софья Леопольдовна поджала губы. Получалось так, что все упиралось в кондитерскую деятельность подруги.
– Софа, это нам хорошо: тебе платят что-то вроде пенсии, а я живу за счет сбережений и уроков, время которых могу регулировать. У нее же – почти служба!
– Зато там воздух чистый. Речка.
– Ну, сам дом мы не видели и о деньгах не разговаривали. Пусть решает Зина. У нее ситуация самая сложная. – Вяземская примирительно улыбнулась. – Вот, кстати, и она.
Лопахина подъехала к бордюру и посигналила.
– Девочки! Времени совсем мало, поедем быстро!
– Ох, Зиночка, не надо быстро! Успеем! – Оль-га Евгеньевна вжалась в кресло и пристегнулась ремнем.
– Леля, у меня срочный заказ!
– Тогда, может, завтра?
– Завтра Никита не может.
Подруги опять ехали по той самой дороге, где пару дней назад застряли в пробке и прокололи колесо. Но казалось, что времени прошло много, – так подробно и тщательно они обдумывали и обсуждали предложение этого незнакомого молодого человека. Взяемская, склонная к романтическим выводам, была в восторге от поступка, от предложения Никиты и от него самого.
– Он совсем не похож на этих деловых людей. Наверное, потому, что родом из маленького городка, что близок к природе! – повторяла Ольга Евгеньевна.
Софья Леопольдовна только иронично улыбалась и язвила в адрес подруги:
– Леля, как тебе удалось сохранить такую восторженность и наивность?! Так, как ты, не думают уже лет двадцать! – говорила она, но втайне мечтала, чтобы дом и условия, на которых он сдается, оказались приемлемыми. Кнор когда-то очень давно, еще в студенческие каникулы, ездила в санаторий «Дорохово». Тогда у нее были отношения с одним приятным молодым человеком, и их совместные лыжные прогулки остались самым приятным воспоминанием о молодости. Софье Леопольдовне очень хотелось вновь оказаться в тех местах. «Хотя это – иллюзии. Чистой воды иллюзии. Но все равно приятно!» – думала она и сейчас в дороге все больше молчала, мысленно перебирая воспоминания о том времени.
Лопахина тоже вела машину молча – она разрывалась между производственным долгом и долгом перед подругами. Зинаиде Алексеевне во что бы то ни стало надо было успеть к шести в Москву – торжество, для которого они готовили десерты, было ответственным мероприятием с огромным количеством гостей. «Думаю, управлюсь и к положенному времени успею!» – успокаивала она себя, чувствуя, как на нее накатывает усталость и раздражение. Уже какую неделю она жила в бешеном ритме, не имея возможности ни отдохнуть, ни толком работать.
– Зинаида Алексеевна, давайте творчеством займемся позже. Сейчас нам надо поставить на поток производство больших тортов.
Лопахина хотела возразить, хотела напомнить, что все эти многоярусные и многофигурные образчики практически несъедобны. Что они почти все без исключения состоят из самого простого бисквита и огромного количества сахарной глазури, которая, застывая, превращается в прочный панцирь, сберегающий товарный вид изделия. Ну, правда, между слоями бисквита иногда можно почувствовать крем или джем, но его кладут немного. Да, с художественной точки зрения это были впечатляющие изделия – земляничные лукошки, букеты цветов, автомобили и даже фигуры людей. Но с точки зрения вкуса это просто и незатейливо. Лопахина много раз предлагала свои варианты тортов, однако руководство боялось проблем – крем может потечь, украшения осыпаться, безе треснуть. Все, что могло не выдержать форму, отметалось. Для Лопахиной ванильный или шоколадный крем, засахаренные фрукты, марципан и тот же бисквит были предметами, схожими с масляными красками, холстами и мастихинами, без которых не представляет свою жизнь художник. Но вот уже пару лет их компания, обзаведясь огромным количеством клиентов, творчество приносила в жертву.
– Мне надоело лепить одно и то же! – как-то воскликнула она и получила недвусмысленный ответ:
– У нас не лаборатория и не цех по изготовлению авторских работ. У нас производство. И это надо учитывать.
Лопахина уставала и от безысходности, и от гонки, в которую потихоньку превращалась ее работа.
– Зина, а если все понравится, как же ты на работу будешь ездить?! – Вяземская нарушила молчание. – Это так далеко!
– Но ведь еще не понравилось, – Лопахина покачала головой, – что загадывать. И потом, девочки, этот самый Никита, хоть он и помог нам, и не взял денег, бизнесмен. Он за просто так ничего делать не будет. Он же нам не назвал стоимость проживания? Не назвал. Значит, думать еще рано. Надо внимательно смотреть.
Поговорить толком подруги не успели – дорога была свободной, домчались они быстро и, переехав двойной мост через речку, который вел к Дорохову, попали на ровную, обрамленную сосновым и еловым лесом дорогу. Софья Леопольдовна громко вздохнула – она узнала те самые места из своей студенческой молодости. И что с того, что тогда была зима, шоссе было бело-желтым из-за рассыпанного песка – так боролись с гололедом. Ели и сосны были намного темнее – на фоне снега они порой казались почти черными, а воздух был морозный и влажный и пах дымом. Этот запах Софья Леопольдовна ощутила сейчас прямо в машине. А еще она вспомнила, словно наяву увидела, лыжи, которые они тащили за собой: обычные деревянные, все время выпадавшие у нее из рук. Тот самый молодой человек, наконец, не выдержал и сказал:
– Господи, давай я их возьму. Ты их потеряешь!
И он забрал лыжи. Она шла с пустыми руками, изредка запуская в него снежки.
– Девочки, хоть бы получилось! – неожиданно для себя произнесла Кнор.
– Да что с тобой? – Вяземская повернулась к ней.
– С Софой – ничего. Ей просто понравились эти места. Правда? – Лопахина словно поняла все, но пощадила подругу. Софья Леопольдовна была скрытна и терпеть не могла откровенничать.
Пока Вяземская обдумывала поведение Софы, машина въехала в Рузу, поплутала по улочкам и остановилась у кирпичной ограды. Впрочем, ограда такой была не вся – через несколько метров старый белесо-красный кирпич сменился обычным деревянным забором.
– Приехали! – Лопахина вышла из машины и потерла онемевшее плечо. – Девочки, у меня скоро суставы болеть будут. Профессиональное заболевание кондитеров. Все на весу, все с поднятым локтем.
– А я думала, у вас ноги болят. – Вяземская указала на удобные туфли без каблука, в которых была Лопахина.
– И ноги тоже. Но локтевые суставы очень устают.
Софья Леопольдовна ничего не говорила – она рассматривала заросли сирени и высокие сосны, свечками торчавшие на участке. Она обратила внимание на жасмин, старые клумбы и остатки фонтана.
