– Вот-вот. – Никита обернулся к ней, как будто они вели разговор между собой. – Если дело не пойдет, что ж! Тогда начну все заново.
– Послушайте, а вы единственный собственник? Или вам кто-то еще помогает? – спросила Зинаида Алексеевна.
– Единственный. Я с мамой живу, – Никита смутился, – не женат. Все сам делаю. Компаньонов нет.
– Боитесь, что потом делить надо будет все? – ехидно спросила Софья Леопольдовна.
– Боюсь, – просто ответил Никита. – Боюсь. И не хочу, если что, обвинять кого-нибудь. Лучше и решения принимать самому, и ругать потом себя.
– Или гордиться собой, – Ольга Евгеньевна улыбнулась.
– Ну, или так. Хорошо. Вы из меня все тайны вытянули, а сами так и не рассказали, что это вы ездили смотреть. – Никита положил поврежденное колесо в большой пакет, на котором было написано «Сахар-песок».
– У вас даже упаковка сладкая, – повернулся он к Зинаиде Алексеевне. – Ну, так что же вы искали в нашей стороне?
– Дом, который можно снять на длительный срок.
– А кто снимать будет? – Никита уже заканчивал ставить «запаску».
– Мы и будем, – за всех ответила Ольга Евгеньевна.
Подруги замолчали. Они ждали, что их новый знакомый удивится, начнет задавать вопросы, расспрашивать… Но Никита только кивнул головой.
– Понимаю, покоя захотелось. Очень понимаю. Мне однажды хотелось так на Белом море поселиться. Одному, чтобы никто не мешал.
– И? – Софья Леопольдовна с интересом посмотрела на молодого человека.
– Не получилось. Мама очень переживала. Одну ее оставлять не хотелось.
– Правильно поступили. Маме одной тяжело было бы, – вздохнула Зинаида Алексеевна.
– Я так и понял. И потому никуда не уехал, но очень хотел. Значит, вы ничего не нашли?
– Честно говоря, мы первый день ищем. И было у нас всего три варианта. Но что-то нам не понравилось, где-то мы не понравились.
– У нас, понимаете ли, принципы есть. – Ольга Евгеньевна серьезно посмотрела на Никиту.
– Принципы уважаю, – так же серьезно ответил тот.
– Понимаете, нам важна гармония. Уж если мы решились на такой шаг…
– Леля, человеку, может быть, совершенно неинтересно, на что мы решились и по какой причине. – Софья Леопольдовна с независимым видом прикурила очередную сигарету. Она как бы хотела отделить себя от подруг и подчеркнуть свое право на личную тайну.
– Да что ж вы так волнуетесь?! – Никита даже обиделся. – Во-первых, мне интересно. Во-вторых, я и помочь вам могу. Между прочим, у меня все проблемы решались совершенно случайно. Благодаря абсолютно посторонним людям.
Никита вспомнил того самого человека, который разбил дорогую машину и в результате помог приобрести ему старый купеческий дом.
– Да, я с вами согласна, – Зинаида Алексеевна кивнула, – у меня тоже так получалось чаще всего.
– Ну, вот видите! – Никита рассмеялся. – Чего уж тут секретничать.
Было видно, что ему страшно захотелось узнать, зачем, почему и какой дом ищут эти женщины. К тому же Никита давно заметил, что любое происшествие на дороге облегчает общение, подталкивая к откровенности.
– Решили сменить обстановку? – продолжал расспрашивать он.
– Да, мы хотим отдохнуть от семейных проблем, – произнесла наконец Ольга Евгеньевна, – понимаете? Дети у нас взрослые. У меня уже внучки подрастают…
– Да что вы?! – галантно удивился Никита.
– Представьте себе. Пять лет. Близнецы, – доверчиво и польщенно поделилась Вяземская.
– Никогда бы и в голову не пришло! – Никита обратился к Софье Леопольдовне за свидетельством этого невероятного обстоятельства.
– Ну, – уклончиво ответила та.
– Понимаете, кризис. У кого – в отношениях с детьми. У кого-то с мужем. Кому-то надо просто подумать. А для этого нужен покой, одиночество. Но не безысходное, а добровольное и неполное. – Лопахина вздохнула. – Вы так молоды, в вашем возрасте хочется просто перемены места. А не перемены жизни.
– Мне как историку кажется, что это очень связанные между собой вещи. Вот если обратиться к истории древних племен…
– Не надо. Слово «древние» как-то уж очень грустно звучит. В нашем контексте, – Вяземская улыбнулась.
– Ну, я же про историю…
– И тем не менее…
– Так, все… Теперь мы можем попытаться въехать в Москву. – Никита вытер руки влажной салфеткой, которую ему подала Лопахина.
– Спасибо. Можно я вам заплачу?
– С ума сошли… Кто же на дороге за это деньги берет? Дорога накажет…
– Какой вы… – начала Вяземская, но Никита ее перебил:
– Вот если бы вы у меня в сервисе были, я бы с вас обязательно деньги взял. А на дороге… нет, на дороге это делать нельзя…
– Спасибо еще раз, – дамы в один голос проговорили слова благодарности и погрузились в машину… Никита на прощание махнул рукой и, галантно прикрывая их от невежливых попутчиков, помог выбраться с обочины на шоссе.
– Вот тебе и поколение капиталистов, стяжателей… – Вяземская мельком взглянула на себя в зеркало.
– Господи, да откуда у тебя этот лексикон… замшелый? – рассмеялась Лопахина.
– Родом из девяностых, – съязвила Кнор, – хотя по виду и не скажешь, что нашей Лельке столько лет.
– Зря смеетесь. Приятный парень. Вот мой зять…
И разговор в машине потек знакомым руслом – подруги вспомнили недостатки домочадцев.
Пока Никита на обочине менял колесо, пробка стала меньше. Машины уже бойко бежали к Кольцевой, а затем ныряли в широкие городские улицы. Никита ехал с легким сердцем. День подошел к концу, и, хотя он не успел сделать все, что наметил, настроение у него было хорошее. «Ну ничего, у Сереги заночую, а завтра с утра все решу!» – думал он и тут же мысленно возвращался к трем незнакомым дамам, которые дисциплинированно следовали за ним. «Странно, неужели и я захочу куда-нибудь сбежать, когда мне стукнет лет пятьдесят?! Или это им так не повезло? Хм, а дом они долго будут искать. Они же с принципами… Интересно, а сколько они готовы платить? Что ж я, дурак, не сообразил!» В этот момент он отчаянно засигналил и поворотником показал, что собирается припарковаться. Посмотрев в зеркало заднего обзора, он удостоверился, что его маневр заметили и маленькая машинка следует за ним.
– Что случилось? – обеспокоенно осведомилась Лопахина, когда Никита подбежал к их машине.
– У меня же дом есть. Для вас. Ну вот точно для вас. Приезжайте посмотреть, детали обговорим. Пишите адрес, мой телефон!
В этот вечер, остановившись у своего приятеля, Никита был задумчив и до разговоров неохоч. Он извинился, сослался на усталость и рано лег спать. Но через стену друг слышал, как Никита вздыхает и ворочается. По всей видимости, заснуть ему удалось только под утро.
