– Нет, это я по счету плачу, Кира Владимировна. Не надо так со мной, пожалуйста.
– Да я же не хотела тебя обидеть. Ты же на службе, и…
– Вы тоже на службе. Но я мужчина, а вы женщина.
– Но в данном случае это не причина, чтобы… А впрочем, ладно, не будем спорить. Каждый будет платить за себя, – сказала Кира.
– Нет, позвольте мне заплатить.
– Нет, не позволю. С какой стати?
– А с какой стати вы собирались платить за мой обед?
– Да ты сам сказал, что без обеда тоскливо. И я обещала тебя накормить.
– Вы не обещали меня кормить, вы обещали, что у нас будет время заехать в кафе. А это две большие разницы, Кира Владимировна.
– Ладно, понятно про тебя все. Знаешь, ты кто? Ты зануда. Кафе не проскочи, сбавь скорость!
Они сели за столик у окна, сделали заказ. Кира сидела напротив, рассматривала парня с любопытством. И вдруг спросила ни с того ни с сего:
– Саш, а ты женат?
– Нет, – спокойно ответил он, чуть улыбнувшись.
– Значит, разведен, да?
– Нет, я вообще не был женат.
– Хм… А почему? Сколько тебе лет? Около тридцати?
– Двадцать девять.
– А почему не женишься? Прости, конечно, мое любопытство, просто интересно. Но если тебе неприятно, то…
– Неприятно – слово неправильное, Кира Владимировна. Вот когда вас к доске вызывали урок отвечать, вам было приятно? Или как?
– А, поняла, тебе мой тон не нравится. Но в другой тональности у меня не получится, я ж тебе не подружка.
– Но и не учительница, правда?
– Саш… Я сейчас повторюсь, ты уж извини. Ты – зануда. И не женат по этой же причине, я думаю.
Саша ничего не ответил. Он смотрел ей в глаза и улыбался. Кире стало не по себе от его улыбки, захотелось даже отвести взгляд.
– Хорошо, я вам расскажу, Кира Владимировна, – спокойно проговорил Саша, чуть подавшись вперед. – Но я издалека начну, если можно. Судя по всему, наш заказ исполнять не торопятся. Так вот… Я вырос в очень хорошей семье, где папа любил маму, а мама любила папу. А вместе они любили меня и мою младшую сестренку. И мы с младшей сестренкой друг друга любили. Хотя чего я в прошедшем времени?.. Конечно, мы и сейчас друг друга любим, только папы с нами нет. Он погиб, когда мне двадцать лет было. Но любовь никуда не исчезает, она, как мама говорит, переходит в другое качество. И для меня это качество – потребность любви в собственной семье. В той самой, которой еще нет. Но будет, я знаю.
– Что ж, понятно… Ты не женишься, потому что любви ждешь, такой же, какая была у папы с мамой? Но погоди… Ты что, не влюблялся в девушек? До двадцати девяти лет дожил и ни разу по-настоящему не влюблялся?
– Да почему… Влюблялся, конечно. Я ж нормальный мужик, с нормальными потребностями. Все как у всех, и даже опыт гражданского брака был…
– А дети?
– Детей нет. Если б такое случилось, тогда бы женился, я человек ответственный. Конечно, если бы мать ребенка этого захотела.
– Ну и женился бы, чего самому себе голову морочить! Пусть романтические девицы о вечной любви мечтают, а тебе разве пристало? Ты ж мужик!
– А я разве о вечной любви говорю? Нет, Кира Владимировна, тут другое. Как бы вам это объяснить.
– Да ты и сам не знаешь, чего хочешь, вот что я тебе скажу. Оттого и объяснить не можешь.
– Нет, я могу. Я могу объяснить.
– Ну и объясни тогда.
Кира и сама не понимала, почему так настойчиво пытается пробить это «занудство». Даже раздражение накатило, вилку в пальцах зажала, начала выписывать на скатерти вензеля.
– Понимаете, у меня зараза какая-то сидит внутри, не знаю, как определить… Вроде нелепого теста. Допустим, встречаюсь я с девушкой, и все хорошо, и вроде любовь, и дело к свадьбе идет. И тут, зараза, включается во мне этот дурацкий тест! То есть я мысленно перескакиваю на пять лет вперед, на десять… И момент один и тот же вижу – как я иду с работы домой. И пытаюсь увидеть два тестовых варианта – или лечу на крыльях, или кое-как с неохотой ноги передвигаю. И всегда вижу одно и то же – нет у меня никаких крыльев, а иду именно так – из-под палки.
– Да откуда ты можешь знать? Ты что, ясновидящий?
– Нет… Но я знаю. Мой отец всегда возвращался домой на крыльях, где бы он ни был. И я так хочу. По-другому я не смогу жить.
– Ну, всяк бы хотел на крыльях-то… Это, знаешь, губа не дура.
– А если не хотеть, зачем тогда все? Надо же для радости жить… И любить в радости…
– Ага, размечтался. Будешь мечтать, после тридцати пяти вообще не женишься и детей заводить не захочешь, ага. С такими тестами внутри оно так и будет.
– Вы сейчас как мама моя говорите, слово в слово. Даже интонация голоса такая же. Вам это не идет.
– Да почему же?
– Потому… Потому что вы мне нравитесь, Кира Владимировна. Очень нравитесь. И я даже больше скажу – я вижу вас там… Как я лечу на крыльях домой, а вы меня ждете…
Кира моргнула, откинулась на спинку стула, уставилась на парня не столь оторопело, сколь обиженно. И самое противное было в том, что он продолжал смотреть на нее спокойно, с прежней улыбкой. И что со всем этим делать, как реагировать? И не сообразишь…
– Да ты… как ты вообще?.. У тебя с головой все в порядке? Ты почему со мной так разговариваешь?
– По-моему, вполне нормально разговариваю, Кира Владимировна.
– Да ты же меня первый раз видишь! Что ты себе позволяешь вообще?
– Начнем с того, что я вас не первый раз вижу, а давно уже знаю. И давно хотел к вам подойти. Но разве к вам просто так подойдешь? Это же в принципе нереально.
– Не понимаю… Почему?!
– Да у вас же всегда выражение лица такое… будто вы, как заметите подходящего, сразу пистолет из кобуры достанете и без предупреждения курок нажмете.
– Ты что? Ты мне хамить собрался, что ли?
– Но ведь это правда, Кира Владимировна. Вот я вроде признался, а сам опасаюсь вас просто Кирой называть.
– И правильно опасаешься! И запомни – никогда…
Она не успела продолжить гневную отповедь – к столу подошла девушка-официантка с подносом, поставила перед ними тарелки с едой. Кира пережидала, поджав губы, глядела в сторону. Казалось, официантка долго копошится… Но потом, когда она ушла, пожелав приятного аппетита, Кира вдруг почувствовала, что гнев ушел, а она, наверное, очень смешно выглядит с поджатыми губами и злым лицом. Да, именно так и выглядит, как живописал этот странный парень – будто собирается пистолет из кобуры выхватить и стрелять без предупреждения.
Во дурак… И нет у нее никакого пистолета.
