На обратном пути в Махачкалу на Аслана Дибирова было совершено покушение.
Его совершить было легко, он ездил с одним всего водителем и даже на небронированной машине. В Махачкалу вела только одна дорога, проложенная у самого побережья. Фары джипа (машина осталась от предыдущего министра, убегая, он бросил ее в аэропорту, и Аслан ездил на ней – не покупать же новую) высветили полицейский «уазик», и рядом с ним еще какую-то машину, белую. Полицейский – шагнул вперед, поднимая палочку, и тут водитель вдруг изо всех сил втопил газ. Восьмицилиндровый двигатель, рыкнув, бросил машину вперед…
– Что…
– Голову вниз!
Сзади замелькали вспышки, пули ударили по кузову, по заднему стеклу – но двигатель был не поврежден, и он гнал тяжелую машину вперед и вперед. Опытный водитель принял в этой ситуации максимально верное решение – не пытаться как-то противодействовать нападению, а втопить газ и максимально увеличить расстояние между собой и источником угрозы…
– Шайтаны…
– Что происходит, Абу?
– Белая «Приора». Вас украсть хотят.
«Лендкрузер» шел за сто, сзади появилось белое пятно, та самая «Приора».
– Они сзади!
– Вниз голову, вниз!
Аслан понял, что он дурак, когда отказывался от охраны. Водитель не может одновременно вести машину и стрелять – и тем самым он поставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь водителя.
Но погоня закончилась так же быстро, как и началась: «Приора» с ее легкой подвеской то ли налетела на что-то на дороге, то ли просто водитель совершил какой-то ошибочный маневр – только она вылетела на встречку и с грохотом врезалась в идущий навстречу «КамАЗ». Аслан видел это только пару секунд – а потом все исчезло за очередным поворотом…
Кто это был – так и не узнали. Возможно, политические противники. Возможно, ваххабиты. Возможно, просочившаяся в республику диверсионная группа ИГ. Последних было немало, и прибывали они на Кавказ через Грузию, через военный аэродром под Тбилиси, где теперь была американская военная база…
Аслан остался жив чудом и впервые за все время работы пошел домой на ночь, переодеться и нормально поспать… хоть немного. Сменить одежду. А потом ему почти ночью по скайпу позвонила Лайма….
Лайма была в Киеве, она была спикером на каком-то там Конгрессе угнетенных народов. Аслан знал, что в число угнетенных включили и народы Дагестана, и ему это не нравилось. Не нравилось по принципиальным соображениям. Народы Дагестана, будучи в составе России, не были угнетенными. И сейчас прикидываться угнетенными значило начинать государственное строительство с большой лжи. А это все равно что строить дом на песке. Если прикидываться угнетенными и просить денег – значит, так навсегда и остаться попрошайками на подсосе у российского бюджета, причем попрошайками неблагодарными. Нигде незаработанные деньги не доводили до добра, и Дагестан был ярким тому примером – деньги из России мало доходили до людей, оседая кольцом вилл и дорогих новостроек в Махачкале. Даже на пенсиях умудрялись обманывать – не показывали смерть людей и получали за них пенсию. Если они пойдут по пути требования денег с России за угнетение, им никогда не выстроить равноправные, уважительные отношения. Но он понимал и то, что без денег из России в республике начнут умирать с голоду старики.
Как поступить правильно – он не знал.
Лайма была где-то в Киеве… она выходила в Сеть с ноутбука, откуда-то с природы – за спиной была видна зелень. Аслан машинально заметил, что она чуть удлинила волосы и теперь носила прическу «каре». Увидев Аслана, она ужаснулась…
– Асланчик… что с тобой?
У Дибирова болела голова, болел живот (скорее всего, язва или уже есть, или вот-вот будет). Тошнило…
– Что тебе нужно, Лайма? – спросил он. – Мы, кажется, все для себя решили, так?
– Я завтра собираюсь приехать к вам. Люди должны знать правду о том, что происходит.
Он хотел ее послать, но подумал, что как министр, он не имеет права этого делать. Люди действительно должны знать… надо прорвать информационную блокаду, иначе их примут за еще одно несостоявшееся государство типа Кыргызстана. И он, как политик, не имеет права отказываться от такой возможности.
– Хорошо, – сказал он, – я пошлю машину.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Пока да.
– Ты какой-то…
– Лайма, я не спал в нормальной кровати с тех пор, как все это началось. У тебя еще есть что сказать?
– Да… – помедлила она, – ты не мог бы заказать мне номер в гостинице? Сайты висят, никто не хочет к вам лететь…
Аслан подумал, что если она прилетит в таком виде, то до города она вряд ли доедет. И в отель ей лучше не селиться. Потому что здесь неприкосновенность женщины обеспечивает не закон, а возможность кровной мести. Она же – как лакомый кусок.
– Остановишься у меня. У меня есть гостевая комната.
– Аслан, я тебе точно не помешаю? – озабоченно спросила она.
– Да. В нашем народе есть традиции гостеприимства. Но говорю сразу – ни на что не рассчитывай.
Она нервно рассмеялась.
– Правда?
– Да.
– Ты первый мужчина, который говорит мне это. Обычно я бросаю.
Да уж…
– Все когда-то бывает в первый раз, Лайма. Позвони, когда будешь садиться на самолет, хорошо?
Свернув скайп, он какое-то время тупо смотрел перед собой, затем встал, открыл дверь вмонтированного в стену шкафа – там было зеркало. Посмотрел на себя… глаза как у кролика, короткая борода и… проседь. Он седел.
Ему не было и тридцати, и он седел…
Успокоив себя, что комнату надо подготовить к приезду гостьи, он начал собираться. Надел бронежилет и повесил на плечо автомат. Один из тех двух, что остались от ментов, без автомата по Махачкале ходить было опасно…
Ночью ударный беспилотник ВВС Азербайджана (было шесть, закупленных в Китае) нанес удар по целям, находящимся в пограничной зоне, это была взбудораженная лозунгами и призывами группа лезгинской молодежи, сформированная в отряд самообороны, снабженная оружием (хотя кой черт снабженная, оружие на всех базарах открыто продают) и пытавшаяся переправиться через границу на помощь «угнетенному лезгинскому народу».
Так и непонятно было, на какой территории находилась группа, это была территория Дагестана или Азербайджана. Те, кто обеспечивал проход, попытались вытащить тела, чтобы не оставлять улик, беспилотник уже ничего не мог сделать, но они вступили в перестрелку с подоспевшими азербайджанскими пограничниками, тревожной группой. Азербайджанцы потеряли в перестрелке одного убитого, о потерях среди этой группы ничего не было известно, но им удалось вытащить на территорию Дагестана пять тел погибших. И с той и с другой стороны подоспело подкрепление, огневой бой продолжался до утра.
