Нельзя сказать, что другие это не понимали – понимали, не дети. Потому и дискутировали, спорили – начинать раскручивать маховик взаимного вооружения никто не хотел. Но с другой стороны – опять поминали Россию (как будто Дагестан мог создать армию, которая остановит Россию) и поминали то, что много молодых людей шляются по городу туда-сюда, и если их не привлечь в армию – они уйдут в криминал. При этом Аслан отметил, что такая простая тема, как создание для них настоящих рабочих мест, почему-то не приходила никому в голову.
Аслан считал, что армия пока не нужна вообще, он сомневался даже в необходимости полиции. Пока у них нет денег на содержание армии, и если положить руку на сердце – то и государства у них пока тоже нет. Они ни сейчас, ни в будущем не смогут создать армию, которая остановит Россию, и даже если они получат деньги от каспийских месторождений нефти и газа, то лучше потратить их не на армию, а на повышение жизненного уровня людей. Лучше им объявить нейтралитет и отказаться от армии вообще. Как Швейцария и некоторые скандинавские страны. Тогда если Россия и решит прийти, за нарушение суверенитета нейтральной, суверенной страны без армии санкции будут даже более суровыми, чем за Крым.
Решило все обращение эмира Кувейта, который пообещал выделить на армию Дагестана сто миллионов долларов в обмен на разрешение легальной работы аль-Васатыйи
[25] и некоторых других исламских партий и фондов. Таким образом, можно было создать настоящую государственную армию.
Снова разразилась дискуссия. Аслан был резко против, он пытался доказать остальным членам правительства, что никто просто так, за красивые глаза, не даст сто миллионов долларов, и если дают – то это неспроста. И следом за аль-Васатыйей, которая тоже непонятно, насколько она умеренная, придет Хизб-ут-Тахрир, а следом – «Исламское государство» и «Аль-Каида».
«Исламского государства» все боялись. Но приняли решение попросить двести миллионов долларов…
Двести миллионов долларов дали. На эти деньги быстро подсуетились и закупили машины, снаряжение, технику, набрали людей. Решили провести военный парад – и ради такого дела удалось даже убрать митинг с главной площади Махачкалы, которую переименовали в площадь Имама Шамиля. Там теперь митинговали то одни, то другие – но ради первого в истории государства военного парада площадь освободили. Всем хотелось зрелищ – даже с учетом того, что уже не хватает хлеба…
Утром Аслан прибыл к площади одним из первых. Ему просто не спалось… он в последнее время мало и плохо спал…
Магомед уже был там. Он щеголял в новой форме «жаба степовая» украинского производства и с новеньким автоматом. Форму и бронежилеты закупили в Украине, недостающее вооружение – в Сербии, в том числе «АГСы» и пулеметы «НСВ». И только у сербов имелись автоматические пушки «2А42» в тумбовом варианте, которые можно было поставить на «КамАЗ» и использовать в войне в горах. Минометы и немного артиллерии закупили в Боснии и Герцеговине, там был завод, а дешевые пикапы – в Таиланде. «Форд Рейнджер», как у афганской полиции.
– О, Аслан, – обрадовался Магомед. Он явно гордился формой и своими нашивками. Гордым названием «Первый исламский полк особого назначения (спецназ) имени Имама Шамиля». Кстати, Аслан считал, что можно и нужно искать в истории Дагестана другие примеры, примеры из жизни вольных обществ, примеры горской демократии. Но и тут он был в меньшинстве.
– Салам.
– Салам, салам…
Аслан машинально пощупал форму.
– Как форма? Хорошая?
– Рисунок хороший, – серьезно сказал Магомед, – а ткань не особо саульская.
Они отошли чуть в сторону. У Магомеда была разгрузка, и он гордо держал на сгибах локтей новенький «АК-103» с подствольником и длинным пулеметным магазином…
– А автомат хороший?
– Чего же ему хорошим не быть, он русский. Калашников.
Аслан насторожился.
– Новый?
– Ага, – ответил Магомед, – на базар в Буйнакске съезди, там торгуют. Совсем дешево, да, мы думали – граница, граница. Вся эта граница ч’анда одна.
– Магомед?
…
– Ты понимаешь, что вас могут использовать в разборках?
Магомед усмехнулся, похлопал своего друга по плечу.
– Ле, Аслан, я же нормальный, не в горах вырос. Ко мне уже подкатывали… кружить пытались, я сказал им потеряться. Если армия будет в разборках участвовать, тут такой ай-уй будет. Я так думаю, если у нас государство – то и должно быть государство, как положено. А если какие хайваны тут мутить будут – то это их проблемы, да?
– Саул тебе.
– Не за что, брат. Ты это, как сам?
Аслан улыбнулся через силу.
– Нормально…
– Вай… какой нормально, тебе в горы надо, воздухом подышать. Весь бледный такой.
– Как Аминка? – Аслан решил сменить тему. Магомед потемнел лицом.
– Ай, не напоминай больше эту вонючку, говорить про нее не могу.
…
– С родаками сначала в Москву с…алась, затем в Испанию уехала, лешка стремная
[26]. Там щас моделью. Полуголой ходит. Я ей по скайпу звонил, она нас зверьем обозвала, весь народ оскорбила, да. Я ей сказал, потеряйся навсегда, увижу – порву, без лопаты закопаю.
Магомед сплюнул.
– Ничо. Красиво все будет, ту машалла…
[27]
Аслан отнюдь не был в этом уверен.
Первый в истории независимого Дагестана военный парад прошел нормально – показали даже подразделение боевых беспилотников, вооруженное китайскими операторскими дронами, с которых можно было скинуть на врага боевую гранату. Выступили авторитетные люди, говорили о независимости, о том, какое великолепное будущее ждет Дагестан – страну гор. Аслан не был в этом уверен.
И еще он хотел бы знать, кто и зачем поставляет в республику русское боевое оружие в таком количестве и по такой цене, что его может купить любой.
Дагестан, Махачкала. 20 мая 2018 года
В эти дни происходило очень многое…
Аслан Дибиров сам, по собственной инициативе, направился в Дербент, южную столицу Дагестана, где было сильно азербайджанское влияние – впрочем, Дербент был интернациональным городом, почти как Одесса. Там, в ресторане «у маяка» на берегу, он договорился о встрече с представителями азербайджанской общины, среди которых, видимо, были и люди, имевшие выход на самые верха в Баку.
Собирались медленно. По странному стечению обстоятельств, по кривой гримасе судьбы – это был тот же самый ресторан, в котором они принимали представителя Евросоюза Беннетта. А вон там, дальше по побережью, ресторан, где они последний раз разговаривали с Лаймой – точнее, он просто послал ее подальше.
