Полянского вовсе не грел тот факт, что в скором времени его отстранят от дела. Вернее, укажут ему на место в зрительном зале.
— Когда прибывают? — поинтересовался Стас.
— Со дня на день, — оптимистично произнес оперативник. — У нас весь отдел гудит — готовятся к приему важных персон.
— Я сам доведу это дело до конца, — проговорил Полянский и прибавил газу.
— Брось, — нахмурился Влад. — Зачем тебе это надо?
— Вопрос чести, — скрипнув зубами, заметил Стас.
Похороны прошли спокойно, размеренно. Было сказано немало речей, еще больше было пролито слез — искренних и не очень. Карамельно-розовый гроб был надежно укрыт землей: тело Маришки обрело свое последнее пристанище.
Любознательные зеваки стали расходиться, и только ближайшие родственники не спешили покидать невысокий холмик, заваленный венками и живыми цветами.
Полянскому невыносимо больно было наблюдать за родителями Маришки, оплакивающими свою дочь. Следователь чувствовал себя виноватым.
Влад остался с другом, проявив солидарность. Но, скорее всего, оперативник попросту боялся оставлять Стаса наедине с самобичеванием.
— Идем, — Влад дернул товарища за рукав, — нам здесь больше нечего делать.
Печальным взором Полянский еще раз окинул кладбище, мысленно прощаясь с коллегой. Прося у нее прощения.
Несколько человек, среди которых были и родители Маришки, неподвижно стояли возле могилы. Слез у них уже не осталось, и только мать изредка беззвучно открывала и закрывала рот, шумно втягивая воздух.
Но только одна фигура привлекла внимание следователя. Это была женщина — довольно высокая, одетая в темный балахон с капюшоном. Дама стояла в отдалении от других родственников, сложив на груди руки. Было в ее позе нечто торжественное, вызывающе-неправдоподобное. Полянскому почудилось, что женщина наслаждается происходящим, получает искреннее удовольствие от лицезрения смерти.
Как можно незаметнее Стас двинулся в сторону незнакомки.
— Ты куда?! — окликнул товарища Влад.
— Видишь ту даму в капюшоне? — шепотом ответил следователь, продолжая подкрадываться к неизвестной.
— Ну?.. — не понял Влад, машинально следуя за товарищем.
— Она кажется мне подозрительной, — предупредил Полянский.
— Хорош дурью маяться, — хмыкнул оперативник и попытался остановить друга. — Тут таких зевак полно было…
— Именно — было! — подметил Стас. — Только все они ушли, а эта стоит, наблюдает.
— Это еще не повод ее в чем-то подозревать, — рассудил оперативник.
— Влад, ты рассуждаешь как обычный адекватный человек, — объявил Стас, — а мы охотимся на маньяка. Кто знает, какие безумные мысли копошатся в его дурной башке?
— А при чем тут эта тетка? — удивленно вскинул брови Влад.
— Пока не знаю, — повинился Полянский, — но обязательно выясню.
Дама в капюшоне заметила приближающихся ребят и стала пятиться к выходу. Стас резко рванул с места, но незнакомка оказалась на редкость проворной. Дама бежала так быстро, словно за ней гнался сам сатана. В какой-то момент с головы женщины слетел капюшон, и следователь заметил ее развевающиеся на ветру черные волосы.
Когда Полянский вывернул к кладбищенским воротам, то успел зацепить взглядом отъезжающий автомобиль, увозящий прочь незнакомку. Поднимая столб грязи, черный внедорожник моментально скрылся из виду.
К воротам подбежал запыхавшийся Влад.
— Номер запомнил? — сразу же уточнил он.
— Куда там, — махнул рукой Полянский, восстанавливая сбившееся дыхание. — Эта фурия так быстро смылась, что нам теперь ее не догнать.
Глава 16
Эта ночь была для сестер настоящим испытанием. Если бы не бесконечное терпение и упорство Ренаты, Наталья с Лолитой могли бы не дожить до утра.
Все трое старались поддерживать друг друга, не позволяя забыться тревожным сном, граничившим с потерей сознания. Они не зажигали свет, почти не шевелились, зато с невероятной жадностью пили холодную воду. Им не было нужды разговаривать — сестры умели общаться беззвучно. В напряженной тишине раздавался лишь звук настенных ходиков, отсчитывающих часы их жизни.
Когда первые лучи весеннего солнца заглянули в окна квартиры, то осветили своими лучами донельзя изможденные лица сестер. Темные круги под глазами и красные пятна на лицах девушек свидетельствовали о пережитом ими кошмаре. Их все еще бил озноб, а температура тела не спадала ниже отметки в тридцать девять.
Наталья лежала на кровати, свернувшись калачиком: рези в животе не прекращались ни на минуту. У Ренаты раскалывалась голова, дрожали руки. Глаза Лолиты слезились, ее постоянно рвало.
— Девочки, я вызываю скорую, — не выдержала Рената и потянулась к телефону.
— Нет! — рука Лолиты остановила ее. — Нам нельзя в больницу. Разве ты не знаешь, чем нам это грозит?
— Нас могут разлучить… — едва слышно прошептала Наталья. — Если мы пережили ночь, значит, кризис уже миновал. И мы выживем.
— Простите меня, сестренки, — чуть не плача вымолвила Рената. — Это все моя вина: присланное вино, несомненно, было отравлено, а вам, бедняжкам, пришлось разделить мою участь.
— Ты не права, — заметила Лолита. — Я его не пила, но тоже чувствую признаки отравления.
— И как быть с тем ненормальным, в дом которого нас привезли? — Наталья обратила внимание сестер на очевидный факт несовпадения. — Нет, девочки, тут дело в другом.
— Тогда в чем?.. — растерялась Рената.
— Ты ложилась последней, — напомнила сестре Наталья, — скажи, ты проверяла замки на входной двери?
— Нет, — спохватилась Рената, — но когда мы вернулись — дверь все еще была заперта. А что помните вы?
— Ничего, — подала голос Лолита. — Я очнулась только в незнакомом доме рядом с тем полоумным.
— Нам не известно, чем именно мы отравились, — изрекла Наталья. — Кто знает, какое действие могло оказать на организм принятое вещество?..
— Не хочешь ли ты сказать, будто под его влиянием мы сами выбрались из дому и отправились на свидание к тому придурку? — встрепенулась Рената.
— Тут явно замешан еще кто-то, — рассудила Наталья. — И этот некто побывал у нас дома: переодел нас и увез за город.
— Зачем ему это? — удивилась Лолита, прикладывая к слезящимся глазам насквозь промокший платок.
— Этого я не знаю, — призналась Наталья.
— А что, если этот тип и есть тот самый маньяк, которого все ищут? — поделилась мыслями Рената. Она на секунду забыла о собственной слабости и вскочила с кровати.
— Ляг обратно, — попросила ее Лолита. — У меня от твоих прыжков перед глазами начинают плавать черные пятна.
