Мы с Маришей скакали следом за Катькой, хотя лично я полагала, что торопиться нет никакой нужды. А Любима на своих каблуках едва поспевала за нами. Когда я выскочила на берег к довольно большой и глубокой запруде, в которой должны были, по словам местных, водиться сомы и другая крупная рыба, то застала следующую картину. Прапор с Женькой были живы и невредимы. Мало того, они зачем-то по очереди ныряли в воду, оглашая при этом окрестности громкими криками о помощи. Честно говоря, в первую минуту я решила, что наши друзья окончательно свихнулись. Оба и одновременно. Но потом я смекнула, что они просто пытаются кого-то извлечь из воды. И, кажется, я даже догадывалась, кого именно.
— Ах! — услышали мы за своей спиной.
И, обернувшись, увидели Любиму, которая с широко раскрытыми глазами смотрела на кучу одежды, сложенную на берегу. Мы с подругами тоже узнали ярко-синюю футболку Виктора. Его светлые щегольские джинсы, совершенно не подходящие для рыбалки, но которые он все же нацепил на себя, отправляясь на речку. И его фирменные дорогущие кроссовки фирмы «Найк».
Уразумев наконец, что шуточки кончились, ребята вдвоем не справляются, а счет за жизнь Виктора идет уже даже не на минуты, а буквально на секунды, мы с Маришей, благо все равно были уже мокрые, бросились в воду на помощь Женьке и Прапору.
— Осторожно! — закричал Женька, увидев нас. — Тут натянуты сети. Не зацепитесь!
Прапор ничего не сказал, потому что был под водой. Наконец он вынырнул.
— Ничего не видно. Сплошной ил! — закричал он нам.
Мы с Маришей тоже принялись нырять. Но сомнительная честь найти утопленника выпала Катьке. Она присоединилась к нам минутой позже. Но нырнула дальше и глубже всех. И наткнулась на тело Виктора. Еще минут десять мы ныряли, пытаясь отцепить его от сетей. А затем, когда мы все же вытащили его на берег, то стало ясно, что спешка уже ни к чему. Никакие спасательные меры желаемого результата не дали. Виктор не дышал.
— Он умер! Умер! — зарыдала Любима, падая на землю. — Ну почему? За что? Почему именно он?
Мы с подругами пытались оттащить убивающуюся женщину в сторону от тела ее мужа, Прапор звонил в милицию, а Женька еще пытался реанимировать Виктора, хотя всем было понятно, что тут уже ничего не поделаешь. Наконец Любима затихла в сторонке, испуганно глядя на тело своего мужа. И мы с Катькой, оставив несчастную под присмотром Мариши, смогли подойти к Женьке и спросить у него, что же все-таки произошло.
— Я и сам толком не понимаю, — ответил нам Женька. — Мы с Прапором уже возвращались обратно, когда увидели Виктора. Он был в лодке. Но когда мы подошли ближе, зачем-то сиганул из лодки в воду. И поплыл на другой берег. Но, видимо, по пути зацепился за расставленные в воде сети. И не смог выбраться.
— Ужасно, — содрогнулась я. — Выходит, все произошло у вас на глазах?
— Конечно, — кивнул Женька. — И мы сразу же попытались его спасти. Но… Вы же все сами видели, — закончил он.
— А зачем он выпрыгнул из лодки? — удивленно спросила у него Катя.
— Мне показалось, что он кого-то увидел на том берегу за деревьями, — сказал Женька. — Во всяком случае, он так кричал.
— Что кричал?
— «Я тебя поймаю! — воспроизвел Женька последние слова Виктора. — Не уйдешь!»
— Выходит, это был кто-то ему знакомый? — спросила я.
— Это была женщина, — хмуро произнес Прапор, подошедший к нам в этот момент и услышавший наш разговор. — Высокая, очень бледная женщина, одетая в светлое платье вроде тех, которые носили перед революцией. Уже темнело, но от нее исходило какое-то свечение. Так что я ее хорошо видел.
— Что?! — ахнули мы. — Ты ее тоже видел?!
— А кто еще? — удивился Прапор. — Ах да! Виктор ее тоже видел. За ней и рванул.
— Мариша ее тоже видела, — обреченно ответила я.
Против совместных показаний Прапора и Мариши мне уже нечего было возразить. Если это и было коллективное помешательство, то как, скажите на милость, Прапор и Мариша, отделенные друг от друга приличным расстоянием, могли узнать, в какой момент им нужно увидеть призрака? Разве что заранее сговорились и условились о точном времени, когда нас пугать. Но это было уже как-то чересчур даже для обожавшей розыгрыши Мариши. К тому же как объяснить тот факт, что Виктор тоже видел это привидение? Но, похоже, он не поверил в потустороннее видение и вознамерился догнать и намылить шею неизвестному шутнику. За что и поплатился, запутавшись в сетях.
— Я должен спросить у Мариши, что именно она видела! — разволновался Прапор. — Может быть, это была совсем другая женщина.
Честно говоря, мне его мысль не понравилась. Не хватало тут еще одного призрака. Но Маришины слова полностью совпадали с рассказом Прапора даже в мельчайших деталях. И прическу они одинаково описали. И светлое платье с металлическими пуговками. И странное холодное свечение, исходившее от призрака. И самое главное — одинаковый ужас, который охватил их, стоило им увидеть эту фигуру.
— Так, выходит, что оно и погубило Виктора? — растерянно спросила Катька. — Если бы не привидение, Виктор ни за что не стал бы прыгать из лодки в воду, где стояли сети. Он их что, не видел?
— Когда перед тобой возникает привидение, все мысли из головы тут же вылетают! — сообщила ей Мариша. — Как очевидец тебе говорю!
— Ни один мент не поверит нам, если мы скажем, что это все проделки призрака, — мрачно предрек Прапор. — Ну и ну! Что тут происходит, черт возьми?! Двадцать раз уже пожалел, что заплатил деньги за дом в таком проклятущем месте, где люди что мухи дохнут. Знал бы, что тут такое творится, бежал бы, поджав хвост.
Но мы не успели похвалить Прапора за предусмотрительность, пусть и запоздалую, потому что в этот момент Любима неожиданно вновь залилась слезами. И мы все кинулись ее утешать. В общем, такой приятный вечер закончился прескверно. В насквозь промокшей одежде мы с подругами изрядно продрогли от ночной свежести. И были вынуждены сбегать в деревню, чтобы переодеться в сухое. И уже в сухой одежде дожидаться приезда милиции. И хотя ни одна из нас при этом ни словом ни с кем из жителей деревни не обмолвилась, к нашему возвращению на берегу возле запруды уже скопилась изрядная толпа соседей. Они испуганно перешептывались между собой и со страхом поглядывали в ту сторону, где лежало тело Виктора.
— Это вы им разболтали? — поинтересовался у нас хмурый Женька. — Вон их сколько набежало! Нашли развлечение. А все вы со своими длинными языками!
— И не думали даже! — поклялись мы. — Наверное, кто-нибудь еще случайно увидел и разболтал деревенским.
— Ага, — кивнул Женька. — Призрак всем и растрепал о том, как удачно провернул операцию по уничтожению Виктора. А что? Кроме него и нас тут никого и не было.
И Женька ушел ужасно обиженный на всех — дурака из него хотели сделать. Затем прибыла милиция, и стало совсем плохо. Стажера Коли на этот раз с капитаном не было. Зато сам капитан, несмотря на позднее время, был трезв и поэтому очень зол. Первым делом он обвинил Прапора в том, что тот утопил Виктора, чтобы заполучить его дом. Оказывается, трения между Прапором и Любкиными наследниками из-за продажи дома дошли и до ушей бравого капитана, и он не преминул сделать из них удобные ему выводы.
