Кайла напомнила себе, что человек, стоящий на ее кухне в заляпанной желтыми пятнами одежде, является генеральным директором очень престижной компании.
Неверно разгадав причину ее расстройства, он произнес:
– Уверен, пятна отстираются.
– Ты ничего не знаешь о пятнах от одуванчика, да? – печально сказала она. – Их нелегко вывести.
– Я не стираю свои вещи сам, – ответил Дэвид немного застенчиво.
Еще одно напоминание о том, какая пропасть лежит между ним и Кайлой.
– Ну, тогда скажи своей прачке, что пятна можно вывести лимонным соком.
– Значит, поэтому от тебя пахнет лимонами? – спросил он. – Ты выводишь с одежды пятна от одуванчиков? – Дэвид помнил ее запах. Его слова вскружили ей голову сильнее вина. – Я собирался на озеро. Почему бы нам не пойти вместе, как в старые времена?
Легкая улыбка играла на его чувственных губах, которых Кайла по своей глупости совсем недавно касалась пальцем. Она приложила максимум усилий, чтобы не потерять самообладание.
Кайла точно знала, что он имеет в виду. Каждый год в последний день перед каникулами все дети в Блоссом-Вели прыгали в озеро прямо в одежде.
Внезапно она забыла о том, что он генеральный директор одной из самых успешных компаний Канады. Дэвид казался ей просто другом, и ничто в мире не могло заставить ее отказаться от возможности пойти с ним на озеро, прыгнуть в воду и беззаботно провести время.
– Подожди, – сказала она. – Я захвачу с собой лимонный сок.
Они пошли не на городской пляж, а пробрались на мало кому известный частный.
Дэвид терпеливо ждал, пока Кайла поливала пятна от одуванчиков на их одежде лимонным соком. Поставив пустую бутылку на землю, она стала втирать сок в пятна.
Он резко глотнул воздух, и она подняла глаза. Он смотрел на нее усмехаясь, но его карие глаза таили какое-то невысказанное чувство.
Кайла отпустила его рубашку и попятилась.
– Догоняй! – крикнула она через плечо, скидывая шлепанцы, и пустилась бежать.
Он с криком кинулся за ней, и они влетели в холодную воду. Дэвид нырнул, Кайла последовала за ним. День был настолько жарким, что холодная вода казалась приятной и освежающей.
Кайла обожала приходить на озеро с тех пор, как сюда переехала. Благодаря пляжам и озеру, Блоссом-Вели стал хорошим курортным городом.
Вода словно смывала плохие события их общего прошлого, возвращая в беспечную юность. Они резвились, брызгались, гонялись друг за другом, играли в пятнашки. Дэвид дразнил Кайлу, позволяя ей думать, будто она может его догнать, а потом за один или два мощных взмаха руками оказывался вне ее досягаемости.
Еще в ту ночь, когда они искали собаку, Кайла обратила внимание, что Дэвид в отличной физической форме. Но вода всегда была его стихией. Он плавал с впечатляющей силой и легкостью.
Мокрая рубашка прилипла к его телу, представляя взору совершенные линии груди. Его волосы блестели от воды, капли стекали по идеальным чертам его лица.
Свет в глазах Дэвида был теплее солнца. Вожделение, которое Кайла испытывала сегодня все утро и которое достигло предела, пока она оттирала пятна с рубашки Дэвида, удавалось сдерживать только благодаря холодной воде озера.
Наконец, задыхаясь от напряжения и смеха, они перевернулись и поплыли бок о бок, улегшись на спину, глядя в безоблачное небо и не нарушая тишину. Даже взаимное влечение преобразилось в нечто иное, их настроение поменялось, словно воздух после грозы.
В конце концов Кайла заговорила.
– Я знаю, ты не врал мне о нем, – тихо сказала она. – Дэвид, прости, что я назвала тебя лжецом.
Он чувствовал себя так хорошо, что не произнес ни слова, а только немного повернул голову, чтобы посмотреть на Кайлу, и снова уставился в небо.
Холод в конце концов вынудил их выбраться на берег. Вывести пятна от одуванчика с одежды не удалось.
– В этой рубашке ты теперь сможешь заниматься только покраской, – произнесла Кайла, будто Дэвид был обычным человеком, который сам делает в доме ремонт.
– Хорошая идея, – сказал он, идя рядом с ней. – Мы оба довольно неглупые люди. Кто-нибудь из нас мог бы вспомнить, что нужно взять полотенце.
– По тому, как мы с тобой вели себя на озере, нас не назовешь неглупыми, – ответила Кайла, отряхивая влажные волосы.
– Это частный пляж, – отозвался он.
Подняв глаза, они увидели женщину, которая сердито взирала на них с крыльца своего дома.
В юности они начали бы с ней пререкаться. Они заявили бы, что нет такого понятия, как частный пляж. И озеро, и все вокруг него, включая газон, на котором стоит ее садовая мебель, принадлежит общественности. В юности они уселись бы на ее ухоженный газон и поедали бы сэндвичи.
Но сейчас Дэвид добродушно махнул рукой дамочке с кислым выражением лица, поднял пустую бутылку из-под лимонного сока, взял Кайлу за руку и повел ее за собой.
Они шли не торопясь, и с них капала вода. Дэвид продолжал держать Кайлу за руку. Они смеялись над тем, как ее шлепанцы хлюпают при каждом шаге.
Кайла попыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой энергичной, живой и свободной. Она испытывала подобные ощущения только в ту ночь, когда лежала рядом с Дэвидом на прохладной траве, глядя на звезды.
Позади них взвыла сирена.
Они оба обернулись.
– О нет, – сказала Кайла. – Это тот самый полицейский.
– Неужели она вызвала полицию из-за того, что мы были на ее пляже? – недоверчиво спросил Дэвид.
Кайлу уже снова распирало от смеха.
– Нас с тобой регулярно ловят на преступлении, – сказала она. – Кто бы мог подумать?
Полицейский вышел из машины и посмотрел на них. А потом протянул руки в салон автомобиля.
Кайла завизжала:
– Бастигал!
Она помчалась вперед, и пес, вывернувшись из рук полицейского, ринулся к ней. Она схватила его, и он принялся вылизывать ее лицо. Кайла плакала и смеялась одновременно.
Но даже в порыве радости она осознала, что пес вернулся к ней после того, как она усвоила урок: Бастигал не заменит ей общение с человеком, он не станет заменой настоящего друга.
– Его нашла ваша дочь? – спросил Дэвид.
Кайла посмотрела на него и увидела, что на его губах играет чертовски привлекательная улыбка.
– Да.
– Значит, у нее будет новый велосипед, – сказал Дэвид.
– Ей придется подыскать другой способ получить новый велосипед, – произнес полицейский.
– Что? Почему?
– Я сказал ей, что она не может получить вознаграждение. Нужно помогать людям не потому, что за это платят, а потому, что так необходимо делать. Для меня важнее, чтобы она запомнила этот урок, а не получила новый велосипед. Хотя прямо сейчас она ненавидит меня за это.
