– Мне дела нет до ваших бандитов, – заявила мама. – Я еду к дочери.
Майор почувствовал себя совсем скверно. Если и вторая дочка этой бабы обладает такой же способностью портить жизнь окружающим, то он пропал.
– А сколько у вас всего дочерей? – спросил он осторожно, спросил, чтобы иметь представление о своем ближайшем будущем.
– Одна... – удивилась мама. – Вы же ее знаете.
Майор задумался... Почему эта женщина скрывает, что у нее целых две дочери, да еще к тому же близняшки? Так и не найдя ответа на этот вопрос, он спросил:
– Так вы не знаете, что ваша дочь уже в Питере? Она уже вернулась. И с ней еще одна юная и весьма наглая особа, а также кудрявый недотепа – сын вашей убитой знакомой. А мы едем задерживать того парня, который в нее стрелял. Он тоже жил на острове, только ваша дочь почему-то это отрицает. То есть отрицает не то, что он на острове жил, а то, что стрелял в нее. Вы уж на нее повлияйте, а то он, чего доброго, еще кого-нибудь прикончит, пока она играет в благородство. Вы уж проконтролируйте, а то с детьми вечно так.
Подавленная свалившейся на нее информацией, мама пообещала майору повлиять и проконтролировать. Она и пообещала бы все на свете, так как в этот момент могла думать только об одном: ее дорогая доченька провела более недели в полной изоляции от общества, в обществе типа, который трижды покушался на ее жизнь. Маму немного утешали лишь слова майора о том, что ее дочка каким-то образом доехала до города и теперь в безопасности, поскольку убийца находится на острове, где его скоро арестует этот прекрасный и великодушный человек, каким теперь казался маме майор.
* * *
Пока мама по воле судьбы участвовала в задержании убийцы, все остальные участники этой истории сидели в городе и страдали по самым разным причинам. Светлана мучилась из-за брата, а также из-за того, что Леша ей до конца жизни не простит того, что она оказалась невольной виновницей смерти его матери. Леша переживал из-за терзаний своей невесты и папиного пьянства. Бабушка с Зоей беспокоились за маму, а Лешкин папа страдал от того, что был недостаточно хорошим мужем своей жене, а теперь уже ничего не исправить. Вася же со Славой, а также мой папа терзались по более прозаической причине: бедняги поняли, что кормить их обедами никто не собирается, потому что у женщин пропал аппетит и вообще руки опустились. Одна лишь тетка Вера спокойненько лежала себе на кладбище и ни о чем не беспокоилась.
– Так больше продолжаться не может, – почти проплакал в трубку Леша на следующий день. – Я с ними долго не выдержу. Светка ходит мрачная словно призрак, а я никак не могу понять, должен я ее винить в том, что ее брат из самых лучших побуждений застрелил мою маму, или нет.
– Леша, еще ничего не ясно, – сказала я. – Я бы на твоем месте так поспешно не судила.
– Вот! – обрадовался он. – Ты всегда на меня благотворно влияешь. Я просто чувствую, как успокаиваюсь. А с этой парочкой я просто с ума сойду. Папа лежит пластом, а Света стирку затеяла. Говорит, что ее успокаивает. Можно я к вам приеду?
Так как у бабушки помимо нас с Инкой по случаю субботы были Зоя, Вася, Слава и вот-вот должен был подъехать мой папа, которому стало скучно дома одному, то я не видела большого вреда в том, если приедет еще и Леша.
– Валяй, – согласилась я и пошла докладывать тетке, что к обеду у нас будет еще один гость.
– Все равно в доме шаром покати, – заметила тетка, глядя на себя в зеркало. – Придется идти в магазин. Возьму с собой Славу в качестве тяжелой артиллерии, и пойдем. Обедайте тут без нас.
Леша появился не к обеду, а буквально через четверть часа, но приехал не один, а со Светланой. Впрочем, все было настолько скверно, что я только рукой махнула. Леша снова выглядел, мягко говоря, взволнованным. Волосы у него так со вчерашнего дня и не улеглись, глаза на место не встали, и вообще полежать бы ему немного в тихой больничной атмосфере.
– Кто из вас засунул мне эту записку? – спросил Леша прямо с порога и полез в карман своей куртки. – Черт, где же она?
Стоя в дверях, он принялся выгружать из своих карманов разнообразные бумажки и квитанции, наверняка просроченные.
– Может быть, вы пройдете, – предложила бабушка. – Раз уж приехали.
Особого радушия в ее голосе не слышалось: бабушка предчувствовала, что от Леши, а особенно от таинственных записок в его карманах, добра ждать нечего.
– Вот она! – обрадовался он, когда Светлана достала записку из своей сумки и отдала ее нам. – Хорошо, что Светочка догадалась спрятать ее к себе, а то бы я ее снова потерял.
– А когда ты ее уже терял? – удивилась Инка. – Ты же говоришь, что только что ее нашел.
– Да, – согласился Леша. – Но я ее должен был прочесть еще вчера вечером, потому что сегодня из дома еще не выходил. Как Света ее нашла, так мы сразу к вам. Что это значит, а?
Мы все как-то сразу и без лишних расспросов догадались: он имеет в виду содержание записки, а не свой внезапный визит к нам. Записка гласила: «Будь сегодня в три часа пополуночи возле столовой. Я могу рассказать, кто убил твою мать».
– Очень интригующе, – заметила моя бабушка. – Прямо как в романе. И почерк какой-то знакомый.
Почерк и в самом деле был знакомый. На мой взгляд, да и на взгляд всех моих родственников, даже слишком знакомый – тетки Зоин почерк. Думать об этом почему-то не хотелось, и мы, не сговариваясь, решили не думать.
– Ты же без очков ничего не видишь, – сказал Вася бабушке.
Бабушка не потерпела бы подобного от кого угодно, а уж от своего внука и подавно не стерпела.
– Что ты суешься? – возмутилась она. – От горшка два вершка, а туда же. Я, если хочешь знать, вдаль все прекрасно вижу. Мне чем дальше предмет, тем лучше. Почерк этот я уже где-то видела, только не помню где.
Но тут на бабушку все дружно налетели и потребовали, чтобы она сначала вспомнила, а потом уж говорила.
– Не вводите нас в заблуждение, – заявил мой папа, который к этому времени уже приехал.
Папу бабушка тоже не любила, – конечно, не так, как Славу, все-таки мой папа надоедал ей не каждый день, а только по выходным. Но все равно бабушка обиделась. Правда, читать папе нотацию она не стала – просто удалилась к себе в комнату, поджав губы, чтобы всем стало ясно, какого она мнения о мужьях своих дочерей.
– Где вы ее нашли? – приступила к допросу Инка. – И главное – когда?
– Говорю же... – стал объяснять Леша. – Светлана начала стирку, чтобы успокоиться. Странное средство, никогда бы не подумал, что оно может помочь, но ей действительно стало лучше. Она даже предложила постирать те вещи, которые были со мной в монастыре. И вот в кармане моей куртки нашла эту записку, я сразу позвонил вам, и мы приехали.
– Значит, сегодня ты никуда не выходил из дома, и к вам тоже никто не приходил? – уточнила я.
