Девушка завела двигатель и включила фары. Лучи смогли пробить туннель в упавших на землю небесах на двенадцать, самое большее четырнадцать футов. Перед тем, как машина отъехала от бордюрного камня, Биби испытала сильнейшее желание, острую потребность поговорить с Пэксом, будто он может ее слышать, несмотря на то что их разделяет полмира, поговорить без телефона. Это было сродни глупости ребенка или тинейджерки, но Биби умудрилась объединять обе эти ипостаси вместе с психологией взрослого человека, так как ее личность оставалась неизменной еще с детства.
Девушка зажмурилась, перевела дух и подумала, как бы выразить свою любовь и тоску по жениху, но, когда заговорила, с удивлением услышала:
– Пэкс! Ты мне нужен. Я не сплю. Найди меня.
* * *
Никто, кроме Пэкстона, не услышал ее голоса, но в его мозгу слова Биби прозвучали вполне отчетливо: «Пэкс! Ты мне нужен. Я не сплю. Найди меня».
Если бы со времени появления в палате больницы он дважды не слышал ее голоса, то, скорее всего, решил бы, что ему почудилось, или он впустую начал бы тратить драгоценное время, пытаясь найти услышанному рациональное объяснение. Предыдущие два случая, когда прозвучала скороговорка с именем Петронеллы на закуску и было сказано что-то о месте, где прошлое встречается с будущим, подготовили Пэкстона к восприятию реальности феномена. Теперь он был настороже и ловил каждое слово, которое мог бы услышать, следя за малейшим нюансом.
В отличие от предшествующих этому посланий (или как еще их можно назвать), именно последнее адресовалось непосредственно ему. Человек, впавший в кому, не отдает себе отчета в том, что происходит вокруг, но Биби явно знала – Пэкс вернулся. С другой стороны, он читал о впавших в кому больных, которые после пробуждения слово в слово передавали все сказанное кем-то в то время, когда они находились без сознания. Если кто-либо и может, оставаясь в коме, быть прочно привязанным к королевству бодрствования, находящемуся над поверхностью вод сна, так это Биби, настолько сильно любящая мир со всеми его чудесами.
А еще Биби обратилась к нему, когда доктор Чандра сказал, что она пребывает на многих уровнях сознания одновременно, при этом крепко спит и видит сны. Биби, должно быть, услышала врача, поэтому сказала, что не спит, вопреки показателям мозговых волн, несмотря на быстрое движение глаз, а это ведь означало ту фазу сна, когда спящий видит сновидения.
Эдгар Альвин начал снимать медсестру Джулию. Все, кто находился в палате, за исключением Пэкстона, с интересом слушали ее описание необъяснимого появления татуировки.
«Найди меня, – сказала Биби. – Найди меня». Она лежала на кровати у него перед глазами. Ее нечего было искать. Пэкс мог бы счесть ее слова за бред или недоразумение разума, потерянного в ложном мире, созданном комой или чем это было на самом деле, но голос Биби в его голове звучал, как всегда, по делу, самоуверенно, без малейшей тени паники либо растерянности, спокойно и решительно. Пэкстон не знал, как Биби удалось пробиться к его сознанию, не понимал, почему она не может объяснить природу своего состояния и собственные потребности более подробно и понятно. Однако ограничения ее возможностей общаться с ним не являются оправданием, коль уж он вдруг пожелает отмахнуться от ее просьбы или будет ожидать дальнейших сообщений от Биби, которых, кстати, может и не последовать.
Между тем если Биби, в каком бы странном и отдаленном отсюда месте она сейчас ни находилась, не теряла самообладания, то Пэкс явно начинал его терять и понятия не имел, чем сможет ей помочь.
* * *
Туман корчился в свете фар так, словно искал себе подходящую форму, в которую собирался воплотиться, но не находил. Двигатель тихо урчал, выражая животное удовольствие перед предстоящей поездкой. Первые волны приветственного тепла поднимались снизу, а также из расположенных на приборной панели вентиляционных отверстий. Колдовской свет горящих индикаторов отразился в ее глазах, когда Биби встретилась со своим погруженным в сумрак отражением в зеркале заднего вида… Каждая малейшая деталь происходящего внезапно показалась ей чудовищно важной. Всюду девушке мерещился сокрытый смысл, не менее загадочный, чем гадание на чаинках или поиски ответов в хрустальном шаре либо с помощью костяшек «Словодела».
Биби сидела за рулем, раздумывая, что же она сейчас произнесла, обращаясь к Пэксу. Зачем вообще что-либо говорила? Хотя он в данный момент должен был быть на другом полушарии планеты, девушку удивило не то, что она с ним разговаривает, а то, что она ему сказала. Зачем ей говорить, будто она не спит, если это очевидно не так? Зачем просит Пэкса найти ее, ведь она никуда не терялась? Просто она явно нуждается в нем. Он всегда ей нужен. В сложившемся вокруг нее безумии присутствие Пэкстона рядом с ней могло бы придать толику здравого смысла этой сумасшедшей ночи.
Биби напомнила себе о самом главном, о том, о чем узнала, когда покинула свою квартиру и пустилась в бега: у нее есть секреты от самой себя. Кое-какие воспоминания, эпизоды ее прошлого напрочь забыты после того, как Биби воспользовалась трюком, которому научил ее Капитан. Ей удалось воскресить кое-что из забытого. Теперь Биби знала: воспоминания не превратились в золу, не сдуты с ладони и не забыты навечно. Они запрятаны, запечатаны в большом бочонке и ждут, когда их там обнаружат. Быть может, смысл того, что она только что сказала, обращаясь к Пэкстону, станет яснее, когда она отыщет эту бочку, выбьет затычку и опорожнит емкость, выпьет до последней капли то, что там хранилось. А пока она не понимала себя и не могла себе доверять. Это пугало, но не так сильно, как перспектива умереть от рака.
– Пошевеливайся, Бибс! – приказала она себе.
Она не единственная попала в беду. Эшли Белл убьют. Кто знает, через какие страдания, ужасы и издевательства девочка пройдет прежде, чем ей нанесут смертельный удар? Эшли осталось жить меньше суток.
Когда «хонда» отъехала от обочины и покатила на юг по Пасифик-Коуст-хайвей, джи-пи-эс принялся указывать ей путь подобно маленькому духу-наставнику, живущему в коробке.
* * *
Пэкстон привык знать, что следует делать, и точно выполнять это. Подготовка морских котиков имеет физический, интеллектуальный и моральный аспекты. Экзамены – на грани человеческих возможностей. Тебя разбирают на части и собирают снова, но уже в улучшенном виде. Ничего общего с обучением в Гарварде. Воспитание в человеке чести, доблести, цельности личности и этических норм поведения, достаточно крепких, чтобы пережить суровые военные будни. Воспитание чувства товарищества, неизменного до конца твоих дней. Задача при тренировках спецназовца – сделать тебя уверенным, но не заносчивым, смелым, но не безрассудным, осторожным, но готовым пойти на разумный риск, скорее проницательным, чем хитрым, скорее целенаправленным, чем своенравным, и во всех отношениях (физическом, интеллектуальном и моральном) сильным и готовым любому задать жáру. Ты становишься морским котиком, чтобы уметь делать все, что потребуется. Если не сможешь – умрешь.
Пэкстон ощущал, как умирает, наблюдая за Эдгаром Альвином, записывающим показания Мэрфи, и глядя на неподвижно лежащую в своей койке Биби. На нее навалились рак и кома, но было еще что-то, черт побери, и это что-то поставило в тупик экспертов от медицины. Не исключено, это что-то станет ее спасением. Однако Пэкстон не хотел позволить себе слишком полагаться на свой природный оптимизм. Поступить так было бы опрометчиво. В этом мире существует больше мнимых надежд, чем настоящих.
