Впав в нерешительность, Биби вновь оперлась о столик с раковиной. Не сказать чтобы ей было не по себе либо она чувствовала себя сбитой с толку, просто девушка потеряла ориентацию.
Один из стульев с прямой спинкой лежал перевернутый. Когда она подняла его с пола, то заметила три книги на небольшом обеденном столе. Мягкие обложки каждой из них были согнуты так сильно, что они лежали развернутые, не закрываясь. В каждой из книг не хватало части страницы, вырезанной выкидным ножом, выпавшим из рукава доктора Сейнт-Круа, когда Кой пристрелил ее. От страниц остались только жалкие обрывки.
Перекидной блокнот также был на столе, открытый на чистом листке. По-видимому, она собиралась что-то записать в него.
Ее настроение начало меняться. Она ощутила себя менее отстраненной. Мысли теперь принимали определенную форму.
Книги озадачили Биби. О’Коннор, Уайлдер, Джек Лондон… Она помнила, что покупала их, но не могла вспомнить зачем. С Терезином и его людьми, выслеживающими ее, чтобы убить, у Биби просто нет времени на чтение.
Чаб Кой. Книги имеют к нему какое-то отношение.
Вдруг девушка догадалась, что сделала – Капитанов трюк с памятью.
Она любила Капитана. Он помог несчастной маленькой девочке сохранить ее разум в здравии. Однако оказанная им помощь не решала ее проблем, какими бы они ни были, а лишь учила тому, как лучше подавлять память о них. Причина ужаса никуда не исчезала. Она оставалась и ждала своего часа, чтобы снова приоткрыть дверь и приняться за старое.
Дрожа, шокированная, Биби уселась за стол и уставилась на изувеченные книги большого формата в мягкой обложке.
В доме профессорши Кой говорил что-то важное. Всю значимость услышанного Биби поняла не сразу, а со временем, вот только не могла сейчас вспомнить, что же она поняла. Она сожгла свою память в ходе этого детского ритуала, срабатывающего не столько в силу тех шести слов, которым научилась у Капитана, сколько потому, что она отчаянно хотела, чтобы все получилось. Что бы ни говорил Кой, это должно иметь отношение к тем трем книгам. Мысль встревожила Биби, поставив перед истиной, настолько монументальной, что девушка просто не могла смотреть ей в глаза.
С помощью ножа Биби вырезала то, что осталось от трех важных страниц из трех книг, положила обрывки в блокнот и, захлопнув, сунула в свою сумочку.
В номере было тепло, но Биби чувствовала себя так, словно ее вытесали из ледяной глыбы. Еще одно имя можно внести в список тех, кто вовлечен в заговор против нее. Теперь она не может доверять даже самой себе.
V. Из пепла памяти
82. Возвращение в место, которое она называла злым
С пистолетом и сумочкой Биби покинула безопасный номер мотеля, который, впрочем, уже перестал казаться ей таким уж безопасным. В том новом мире, где она теперь очутилась, каждый миг спокойствия и безопасности оказывался иллюзорным. Спасибо, Калида Баттерфляй, или как там тебя, черт побери, зовут. Теперь любая крепость становилась домом с бумажными стенами, а всякое укромное местечко – ловушкой. Несмотря на прочный барьер, каждая дверь представляла собой приглашение в ее жизнь новых бедствий, как сверхъестественных, так и обычных. Урок из всего происходящего с ней полностью противоречит старой пословице. На самом деле ты должна заглядывать в зубы дареному коню… дареному коню или дареной массажистке. За расслабляющим массажем последовали шардоне и глупое, смехотворное гадание, а потом… Она сама не поняла, как привлекла внимание реинкарнации Гитлера и вместе с ним призвала в свою жизнь сверхъестественные силы. Тебя избавили от рака только затем, чтобы какой-то безумец мог заколоть тысячей карандашей. Девушке хотелось взгреть кого-нибудь хорошенько, однако под рукой никого не было. Не станешь же вымещать раздражение на Мэрфи и Нэнси за то, что они наняли Калиду. Чти своих отца и мать, как говорится. Биби покинула мотель в праведном гневе и раздражении, сдерживаемых с большим трудом.
Хотя было только 19 часов 40 минут, Лагуна-Бич, кажется, готовился отойти ко сну. Окутанные туманом холмы спускались в тишине к океану. Движение транспорта было такое, будто уже наступила полночь. Океан гнал все более густые облака тумана, обнимавшие сушу. Одинокий койот завыл из каньона, словно отбился от своей стаи и теперь тужил по ней.
Биби вела «хонду» Пого на север в слепящую тьму, что как нельзя лучше соответствовало теперешнему состоянию жизни девушки, принявшей вид тягостной трясины загадок и тайн. Все возможные перспективы, открывающиеся перед ней, превратились в такую ужасную мешанину, что Биби даже не хотела об этом сейчас задумываться.
Хотя банда сектантов, заполонившая несколько часов назад торговый комплекс «Модный остров», уже давно должна была оттуда убраться, Биби предпочла другой торговый комплекс. Там она приобрела новые сборники произведений Фланнери О’Коннор, Торнтона Уайлдера и Джека Лондона. Еще она купила фонарик, батарейки и игру «Словодел».
Оттуда она отправилась на юг и достигла Корона-дель-Мар. Там Биби медленно проехала мимо миленького бунгало, где жила девятнадцать лет, пока не перебралась в отдельную квартиру. Спустя год Мэрфи и Нэнси продали дом супружеской паре Джилленхоков, нажившей деньги на скотокрадстве и петушиных боях. Ну, вообще-то, согласно легенде, они были успешными менеджерами инвестиционного банка, которые смогли уйти на покой в тридцать пять лет. Но одной встречи с ними Биби хватило, чтобы понять: они такие же менеджеры инвестиционного банка, как она концертирующая пианистка. В последние два года Джилленхоки предлагали все больше денег соседям, чтобы те продали им свой дом. В конце концов они этого добились. Сейчас Джилленхоки обсуждали с архитектором проект нового дома, который, без сомнения, превратится в предмет зависти всех соседей.
Совсем недавно объединенные участки, ставшие местом будущего строительства, обнесли рабицей, ее из соображений приватности покрыли зеленой полиуретановой пленкой. Хотя окружающий ландшафт был непоправимо испорчен, здания пока еще с землей не сравняли.
Биби остановила автомобиль в двух кварталах от бунгало. Батарейки она вставила в фонарик, но воспользоваться им решила только в квартирке над гаражом. Оставив сумочку под сиденьем и закрыв машину, Биби зашагала по улицам, на которых прекрасно ориентировалась даже в тумане, заполонившем все вокруг.
Ночь уподобилась залу, где прощаются с покойным, а домá в этом мареве напоминали мавзолеи.
В дополнение к большим воротам спереди в строительной ограде имелись еще одни, выходящие на широкий переулок, в сторону которого смотрели задним фасадом все дома с двух идущих параллельно улиц. Все двери гаражей выходили на этот переулок. В любую минуту из-за угла мог выкатить автомобиль или какой-нибудь водитель поднял бы дверь гаража, и фигура Биби открылась бы постороннему глазу.
Закрывающая обзор пленка крепилась с внутренней стороны рабицы. Биби была вынуждена порезать ее ножом Сейнт-Круа, чтобы иметь возможность упираться носками обуви во время подъема. В отличие от остального ограждения верх забора покрывал наличник, это могло защитить ее от острых металлических краев. Риск поранить руки сводился к минимуму. Девушка перелезла через ограду и приземлилась на навес для автомобиля возле гаража.
