И это было тревожно знакомо ей.
Только стол мог дать ответы на интересующие Биби вопросы, однако ее ждало разочарование. Здесь не было компьютера. На столе вообще ничего не лежало. В четырех выдвижных ящиках девушка не смогла обнаружить что-либо интересное для себя.
В юго-западном углу кабинета один пролет лестницы вел на третий этаж. Впервые она включила свет. Поднялась к покрытой черным лаком двери. Биби предполагала, что, когда в доме гости, дверь эта запирается. Уж слишком лестница и дверь походили на зловещий вход в запрещенное королевство. Замóк сейчас закрыт не был. Когда Биби схватилась за ручку, то уже знала, что именно скрывается за ней. Нет, о точных деталях она, конечно, не догадалась, но постигла главное: комнаты наверху окажутся совсем непохожими на все, что она видела на первом и втором этажах.
Биби переступила порог и щелкнула выключателем на стене. Зажглись несколько искусно расположенных ламп, сделанных из коричневого витражного стекла. Из сверкающего модерна девушка попала в изысканную эпоху королевы Виктории. Она ступила в светскую гостиную с обоями ручной работы, имеющими яркий, цветастый орнамент. Тонкие кружевные гардины обрамляли темно-бордовые бархатные шторы с бахромой и кисточками. На двух этажерках стоял коллекционный фарфор. Диван в стиле честерфилд. Кресло, обитое кожей, закрепленной гвоздями с широкими шляпками. Большой круглый стол, застеленный тканью, которую в свою очередь прикрывала вязаная скатерка. Сверху стояли портретные бюсты, эмалированные украшения и маленькие картины в рамках.
Биби испытывала чувства детей, нашедших путь в Нарнию, словно она попала в совершенно другой мир, но в то же время ощущала себя человеком, вернувшимся туда, где она прежде уже бывала. Контраст между роскошными тканями и нарочитым беспорядком свидетельствовал скорее не о любви к Викторианской эпохе, а о тревожной одержимости.
За гостиной большая спальня с ванной комнатой повторяла своим убранством то, что она уже прежде видела. Главным предметом мебели была кровать под опрятным балдахином, поддерживаемым четырьмя украшенными резьбой столбиками с вьющейся виноградной лозой и золочеными цветами. Биби стояла внутри спальни, очарованная, и пыталась перебороть сомнения. Вряд ли что-нибудь интересное можно найти в ящиках ночных столиков. Прежде чем девушка решилась следовать дальше, покрытая черным лаком дверь позади захлопнулась.
65. Тишина, подобно раку, растет
Когда Биби шагнула к двери, разделяющей спальню и гостиную, она поняла, что настало время вытащить из кобуры «Зиг-Зауэр».
Пэкс несколько дней обучал ее в стрелковом тире. Биби истратила сотни патронов, стреляя по бумажным мишеням с силуэтами людей, но все же опасалась, что, если дело дойдет до крайности, она примет неправильное решение, будет стрелять тогда, когда не следует, случайно подстрелит того, кого не намеревалась. Ее защита всегда состояла из слов. Если Биби отошьет не того, кого следует, она в любой момент может попросить прощения и попробовать объясниться, но смертельную рану в груди извинениями не вылечишь.
Биби никого не замечала в той части гостиной, которую видела в дверном проеме. Когда тишина стала настолько напряженной, что девушке показалось, будто ее проверяют, насмехаются над ней, она поборола нерешительность и выхватила пистолет. Биби держала его правой рукой, направляя дуло в потолок.
Она взглянула в окно, думая, не расположена ли за ним терраса из тиковых досок, на которую при необходимости можно сбежать. Пока бродила по дому, совершенно утратила ориентацию. Биби не знала, куда выходят окна, а туман, окутавший побережье, не давал ей понять, под каким углом падают солнечные лучи.
Соблюдение полной тишины не особо эффективная стратегия. Тишина изматывает нервы до тех пор, пока воображение не принимается сочинять один тревожный сценарий за другим. В конце концов ты начинаешь предвзято реагировать на малейший шум. Даже невиннейший звук теперь кажется сигналом к нападению. Это приводит к тому, что, когда фатальный момент настает, человек оказывается неготовым. С каждым шагом ее дурное предчувствие все заострялось, пока не достигло остроты бритвы.
В кинофильме героиня, измученная тягостной тишиной, говорит: «Здесь есть кто-нибудь? Кто здесь? Эй! Чего вам надо?» Ответ на этот последний вопрос всегда был вариацией ответа Терезина на ее вопрос по телефону о том, что ему от нее нужно: «Мы хотим вас убить». Затем тишина встречается с тишиной и… продуманным действием.
Девушка сжимала рукоятку пистолета двумя вытянутыми вперед руками. Так ее учил Пэкс. Биби быстро миновала дверь и очутилась в гостиной. Она стояла пригнувшись. Дулом пистолета водила слева направо и справа налево.
Никто не прятался за диваном и креслом. Никто не притаился позади спадающих пышными складками тканей.
Биби стояла одна, думая о том, не могла ли дверь захлопнуться от сквозняка. Однако дом был построен настолько основательно, что это абсолютно исключало проникновение в его стены малейшего сквозняка, как и какого-либо постороннего шума. Девушка верила во внезапно налетающие сквозняки не более чем в совпадения.
Теперь здесь царила какая-то особенная тишина, не похожая на обычную. Казалось, некая колдунья наложила на дом заклятие безмолвия. Биби не слышала ни собственного дыхания, ни биения своего сердца. Девушку встревожил не звук, а легкий запах, будоражащий ее почти на грани восприятия. Нет, это не был запах духов. Аромат казался более тонким, совсем не резким, похожим на вытяжку, сделанную из цветов или специй. Так должны пахнуть свежевымытые волосы, если женщина не пользуется шампунем. Так должно пахнуть свежевымытое тело, если она умудрится смыть весь пот без мыла. Запах не был ни приятным, ни неприятным. Он тревожил, несмотря на всю свою слабость. Он свидетельствовал о чьем-то холодном неумолимом присутствии.
Когда Биби развернулась, сжимая пистолет в обеих руках, она увидела Соланж Сейнт-Круа, находившуюся всего в семи-восьми футах от нее. Профессорша словно материализовалась из воздуха. Только спустя несколько секунд Биби заметила дверь, ведущую в ванную комнату с умывальником-стойкой и ванной на львиных лапах. В интересах доведения до совершенства духа Викторианской эпохи дверь была замаскирована под стену: нижней части с помощью лепнины и морилки придали форму обшивающих стену дубовых панелей, а верхнюю оклеили обоями.
Женщина была одета как обычно, в стильный строгий женский юбочный костюм, который больше подошел бы владелице бюро ритуальных услуг. Седеющие волосы, как всегда, она завязала на затылке в тугой узел. Кожа ее казалась бледнее, чем прежде. Губы – без кровинки. Эта женщина напоминала порождение тумана, лижущего завешенные гардинами окна.
Опасаясь, но не испугавшись пистолета, Сейнт-Круа не приближалась к Биби, но начала двигаться в сторону, словно ожидала, когда можно будет подойти ближе. Намерения профессорши не были очевидными. Биби не увидела где-либо оружия, однако она не удивилась бы, если бы нож самым волшебным образом возник в руке профессорши. В костюме Сейнт-Круа вполне можно было спрятать его.
