58. Из огня да в полымя
Биби не знала, стоит ли причислять Чаба Коя и доктора Сейнт-Круа к плохим людям или их связывал свой собственный заговор, но профессорша разглядывала окружающую обстановку с явным презрением. По мнению Биби, именно так должны были бы вести себя Терезин и его приятели, очутись они в ресторане, где нет белых скатертей и фарфоровой посуды от известного дизайнера. Перед Сейнт-Круа стоял стакан с водой, которую она даже не пригубила. Выражение лица казалось кислее обычного. За столом она сидела выпрямившись, надменно приподняв подбородок, словно собиралась вступить в поединок с каждым, кто сочтет ее пребывание в этой «таверне» недостойным доктора Сейнт-Круа. Ее презрение, впрочем, не было направлено на Коя. Мужчина поедал свои оладьи и вел с профессоршей оживленную беседу, что, судя по всему, его забавляла, но отнюдь не оскорбляла.
Желая остаться незамеченной, Биби отвернулась к ним спиной, присела за столик, вытащила деньги из кошелька и положила рядом с чаевыми. На оплату счета хватит. В глубине зала она заметила две створки дверей с круглыми, как иллюминаторы, стеклами, ведущие на кухню. С самоуверенным видом, так, словно у нее дело к кому-то из персонала и она имеет на то полное право, Биби направилась туда, держась спиной к Чабу Кою и его спутнице.
Поваров и прочий персонал привело в замешательство не столько ее появление на кухне, сколько та стремительность, с которой девушка ворвалась через двери, будто хотела устроить здесь грандиозный скандал. Когда же Биби начала протискиваться между металлическими разделочными столами, мимо гридлей
[53], грилей и духовок, один человек спросил, что ей здесь нужно, а другой указал, где тут находится женский туалет. Заметив заднюю дверь, выходящую наружу, Биби отмахнулась от них.
– Свежий воздух, мне нужно на свежий воздух, – сказала она с таким видом, словно зал у нее за спиной вдруг превратился в безвоздушное пространство.
На автостоянке Биби развернула «хонду» так, чтобы иметь возможность лучше видеть вход в ресторан, ссутулилась, сидя за рулем и жалея о том, что у нее нет бейсбольной кепки на голове. Спустя минут двадцать из ресторана вышли Кой и профессорша, еще постояли с минуту, о чем-то болтая, а потом, пожав друг другу руки, расстались. Он направился к своему черному «лексусу». Она села в «мерседес».
Заведя мотор, Биби не знала, за кем последовать, а потом решила воздержаться от такого поступка. Чаб Кой – бывший полицейский. Учитывая это, ему понадобится пара минут, чтобы понять, что за ним хвост. Куда бы профессорша ни ехала, это уже второстепенно по сравнению с тем, что Биби сейчас застукала ее вместе с Коем. Увиденное убедило девушку: они играют в лиге ее врагов и ей нужно всегда помнить об этой встрече. Если возникнет необходимость перекинуться парой слов с Соланж Сейнт-Круа, она теперь знает, где искать стерву.
«Лексус» и «мерседес» скрылись из виду, а Биби все сидела и размышляла над совпадением. Она не верила в совпадения. Было ли им известно, где ее искать? Хотелось ли, чтобы она их заметила? Не могут же они представлять собой всезнающих властителей Вселенной в человеческом обличье… «Ради бога, Бибс! – сказала она сама себе. – Ты с ума сходишь». Если им даже известно, на какой машине она сейчас передвигается, узнать, что намерена перекусить в «Нормсе», они уж никак не могли. За ней никто не ехал. В этом Биби была убеждена. С другой стороны, в случайности она как не верила, так и продолжала не верить.
От «Нормса» девушка отправилась в три отделения своего банка и сняла по двести долларов из каждого банкомата. Теперь у нее было 814 долларов наличными. В гипермаркете купила дешевый мобильник и электронную карту с джи-пи-эс. В другом отделе приобрела бейсбольную кепку и солнцезащитные очки на случай, если ситуация вынудит немного замаскироваться.
На автостоянке она открыла дверцу «хонды» и положила свои покупки на пассажирское сиденье рядом с водительским. Она начинала ощущать себя бывалым агентом ЦРУ, с необыкновенной ловкостью уходящим из расставленной на нее ловушки.
– Это ты, Биби? Биби Блэр! – прозвучал голос за ее спиной.
59. Та, кто первой распознала в ней талант
Биби резко развернулась. Перед ней стояла женщина, чье лицо было смутно ей знакомо, между тем она никак не могла вспомнить, кто это такая. На вид ей было лет тридцать. Копна завитых осветленных волос. Лицо без единой морщинки, словно сырая курятина без кожи. Элегантный нос. Губы порноактрисы. Белоснежные зубы – глядя на них, кажется, можно ослепнуть. Пышный бюст, на котором свободно могли бы присесть несколько ворон.
– Надеюсь, ты не настолько теперь знаменита, чтобы забыть нас, маленьких людей, Краля. Еще даже шести лет не прошло…
– Мисс Хофлайн! – вырвалось у Биби.
Нет, ничто во внешности этой женщины не могло натолкнуть на такую мысль, просто никто среди ее знакомых, за исключением учителя английского языка и литературы в одиннадцатом классе, не называл ее Кралей.
– Сейчас я Марисса Хофлайн-Воршак. Вышла замуж уже года два как. Его зовут Леопольд. Застройщик.
Биби хотелось пошутить: «Если это его фамилия, то почему вы не зоветесь Марисса Хофлайн-Застройщик?» Однако она вовремя спохватилась, вспомнив, что имеет дело с язвой мирового уровня, способной необыкновенно ловко унизить тебя, а затем успешно выкрутиться, доказывая, что ты либо превратно истолковала ее намерение, либо не так интерпретировала все сказанное ею. Лучше не вступать в поединок с миссис Хофлайн-Воршак, соревнуясь в злословии.
– Вы… замечательно выглядите, – вместо этого промолвила Биби.
– Четыре года назад я немного себя… освежила. С твоей стороны очень мило, что ты заметила это.
До «освежения» мисс Хофлайн была тридцатипятилетней брюнеткой с волосами мышиного цвета, кривыми зубами и грудью шестнадцатилетнего мальчика. Ее преображение не обошлось без индустрии пластической хирургии, по крайней мере кварты ботокса и немалой доли магии вуду.
– Теперь я, разумеется, не преподаю. Мне это просто не нужно, – заявила миссис Хофлайн-Воршак. – Видишь тот «бентли» цвета кофе с молоком? Это мой. Но я всегда говорю людям, что первой разглядела твой талант.
Это было, мягко выражаясь, не совсем правдой. Мисс Хофлайн чаще и жарче критиковала Биби, чем любого другого ученика в классе, особенно если речь шла о сочинениях. Девушка много чему научилась от хороших учителей в старших классах, но мисс Хофлайн относилась к той категории преподавателей, из-за которых когда-то ученики придумали шарики из жеваной бумаги.
Словно заметив вспышку негодования в глазах своей бывшей воспитанницы, миссис Хофлайн-Воршак заявила:
– Я неизменно проявляла по отношению к тебе небольшую строгость, дорогуша, ведь тебя надо было периодически подгонять, чтобы ты смогла со временем достичь всего, на что способна.
